Дерзкая. Пленница (тело)хранителя - Светлана Тимина

Юля

О такой свадьбе мечтает каждая девушка без исключения.

Эта мысль мимоходом мелькает в моей голове, когда я обвожу скучающим взглядом потрясающе красивое загородное имение, лениво допивая «Кристалл» из свадебного бокала.

От криков «горько» уже болит голова. Как и губы от приторно-жестких поцелуев новоиспеченного мужа.

— Ты прекрасна, жена! — пафосно шепчет на ухо Макс, сжимая моё бедро под столом. Теми самыми руками, которыми только что держал тигровую креветку.

Кретин конченый. За это пышное белоснежное платье, отделанное настоящими бриллиантами, отец выложил пол-лимона зеленых. Деньги не были дефицитом в моей беспечной жизни, но мазать жирными пальцами это великолепие?

Ничего. Лососнет мой муж тунца в первую брачную ночь. Изображать африканскую страсть под его механические толчки я не собиралась. Меня ждут подруги, и мы рванем в один из клубов, что держит семья Ритки. Я считаю, такая брачная ночь куда интереснее.

Максимка еще ничего этого не знает. Ерзает на стуле, пожирает меня довольным взглядом. У него сбылась мечта. Это для меня брак — политическая сделка родителей. У него все иначе. После того, как два года назад я ахнула его в чилл-ауте клуба и свалила в закат, парень ни о ком другом думать не может.

Удружил папа с супругом. Но ничего. Для таких, как Юлия Беляева, брак переломным моментом не является. Муж будет ходить у меня по струнке.

— Горько! — не унимается подвыпившая троюродная тетя двоюродного дяди хрен знает с чьей стороны.

Игнорировать это мракобесие уже невозможно. Сейчас зальются халявным «Маккаланом» и потребуют вывесить утром простыню со следами крови. С этих питекантропов станется.

Наверное, все эмоции написаны на моем лице, но я играю роль под умилительным взглядом отца с матерью. Встаю, стараясь не кривиться, когда слюнявые губы полчаса как мужа жадно мнут мои, толкаясь языком в рот.

Не так уж плохо он целуется. Но меня неоднократно целовали в сто раз лучше. Я не могу ненавидеть отца за то, что выдал меня замуж за такого. Я лучше буду ненавидеть Максима.

Гости жадно вспоминают программу начальных классов, считая до пятидесяти. На десятом сжимаю губы, ловлю взгляд Лерки. Та меня прекрасно понимает. Имитирует движение двух пальцев в рот, сучка. Мне и без того тоскливо.

— Я не дождусь того момента, — хекает мне в ухо Макс, задыхаясь, словно поднял гантель в пару килограмм веса аж три раза, — когда сниму с тебя это платье и покрою жаркими поцелуями твое совершенное тело…

Ты поседеешь от ожидания. Придется меня напоить. Когда-нибудь. Потому что быть тебе женой в библейском смысле я не собираюсь.

— Конечно, муж, — с сарказмом отвечаю, удержавшись, чтобы не вытереть губы, — Можешь начинать целовать асфальт. И как-то доберешься до моего совершенного тела.

— Юлька, я от тебя балдею, — со счастливо-припезденным выражением лица выдыхает Макс. Кажется, он готов выполнить мое пожелание буквально.

А дальше фарс выходит за берега. Нам желают кучу детишек и любви до гроба. Даже отец, мать твою, стирает скупую мужскую слезу и выражает надежду на то, что в следующем году станет дедом.

Разве что Дедом Морозом. Но я не буду его заранее расстраивать.

Мне бы очень хотелось увидеть сейчас лицо Таира. Возможно, я бы изобразила страсть при поцелуе, и пусть дальше кривит свое отмороженное лицо, делая вид, что я всего лишь… объект, как он говорил.

Наивный. Я та, кто скоро выпью его кровь. Дочери Беляева не отказывает ни один мужчина.

Сегодня моего бодигарда здесь нет. Да и смысл? Сюда без разрешения не прилетит даже птица. Особняк оцеплен охраной. В нашем мире торжества проходят именно так. И да, я едва не забыла, отец отправил его в неоплачиваемый отпуск. Халдей отказался набить морду полицейскому, остановившему нашу машину. Пусть подумает на досуге, как надо работать.

Приглашенный ведущий объявляет танец молодых. Мне хочется послать его лесом, но я ослепительно улыбаюсь, будто это самый счастливый день в моей жизни.

Лучше бы Таир или, на худой конец, актер Мелешко кружил меня под Вакарчука на танцполе.

Кажется, это была последняя мысль перед тем, как…

В американских боевиках злодеи сносят с ноги дверь, палят в небо, с воплями «мазафака!» круша все вокруг. Но тот, кто перевернул в этот день мою жизнь на до и после, действовал иначе.

Профессионально. Безжалостно. Так, что никто ничего не понял. Приглашенная звезда все еще пел о том, что «така, як ти, буває раз на все життя», я старалась не кривиться, пока Макс вёл меня в танце, а вооруженной охраны, что оцепила периметр, уже не было в живых…

Ни звука. Я выхватила взглядом фигуры в темном, что казались на свадьбе инородными элементами — но даже не напряглась. Наверное, элемент свадебной программы. И балаклавы интересные. И автоматы, как настоящие. Кто же за этими масками скрывается? Будут танцевать или драться на потеху гостям?

То, что все серьезно, дальше некуда, я поняла только тогда, когда прозвучали выстрелы. И охрана внутреннего периметра, что кинулась наперерез незваным гостям, упала, обливаясь кровью и умолкая навсегда…

Они были похожи на черные, ужасающие тени среди наряженных гостей. Неумолимые и безжалостные. Песня прекратилась практически сразу, я уловила перепуганный взгляд Максима. Хоть страх и саму сковал по самое мама не горюй, испытала нечто вроде отвращения.

Ну а никто и не ожидал, что мой муж кинется грудью на мою защиту.

Захватчики окружили гостей. Я насчитала десять человек, хотя их, наверное, было больше. Пройти кольцо оцепления в таком количестве и выжить нереально. Что происходит? Почему они вломились на мою свадьбу? Отец опять перешел дорогу кому-то, как в девяностые, по рассказам матери?

Широкоплечий мужчина в облегающем черном костюме, с закрытым лицом, поднял руку в верх, призывая к тишине. Поманил к себе организаторшу свадьбы. Испуганная девушка нетвердой походкой подошла, мелко дрожа от страха. Но бандит жестом велел ей увести прочь артистов со сцены и убираться самой. Вместе с этим сделал красноречивый жест — провел ладонью по горлу.

Надеяться, что чудом спасенные вызовут полицию, не приходилось. В ближайшее время — точно.

Я вырвала свою ладонь из потной руки Максима, бросив испуганный взгляд на отца. Он старался сохранить самообладание. Его лицо по-прежнему представляло из себя застывшую маску. Мама кусала губы и пряталась за его спиной, призывая поддатых и загалдевших гостей к тишине.

А