Слова. Он опять ждет моих слов. Моего повиновения желанию, который вызывает он.
Я выгляжу опьяненной, одурманенной. И я перестаю себя контролировать, когда он, наконец, накрывает меня своим сильным телом, давая нашей коже соприкоснуться.
Он — самая страстная фантазия. Он — мой эротический, самый откровенный сон наяву.
Я оплетаю его руками, мои ноги скрещиваются на его пояснице. Я всхлипывают от облегчения, когда на место жестокого холодного воздуха, приходит ласковый, страстный Он. Когда вместо пустоты, меня касается его раскаленная влажная кожа. Мои груди болят, когда я медленно трусь об его твердую грудь, выпрашивая внимания.
Все во мне говорит: ты обещал.
Мое тело стонет: прикоснись.
Мой любовник поощряет меня. Его большие пальцы оказываются на напряженных сосках, медленно потирая твердые вершинки, пока он смотрит за моей реакцией со стороны. Он доволен, когда я подаюсь вперед. Когда мои бедра нетерпеливо двигаются в ритме чистого секса. Когда моя спина выгибается, подаваясь на его прикосновения.
Мужчина спускается ниже. Он все еще следит за мной, когда сползает по моему телу, когда оказывается рядом с ждущими его прикосновения бутонами сосков. Его палец исчезает, а в следующий момент на его месте движется его горячий язык. Он накрывает вершинку губами. Посасывает, целует, прихватывает зубами, уводя беспокойство нежнейшим движением языка.
Ласка. Нежная страсть.
Он невероятно бережный сейчас. Это немыслимо, учитывая, как он взял меня в самый первый раз. Не успела последняя деталь одежды оказаться на полу, он уже был глубоко внутри меня. Резкий, неистовый, восхитительно грубый.
Мои руки тянутся к нему. Мои пальцы запутываются в его непослушных волосах, притягивая его голову к себе, требуя целовать, дарить эти невероятно искусные ласки.
И он целует. Он облизывает, посасывая, сжимая ладонями, пока мне не становится невыносимо от наслаждения. Пока мне не становится больно от такого количества минут, проведенных отдельно от него. Не являясь целым с ним.
Мои стоны полны сладострастия, жажды, мое тело уже давно трется об него в бесстыдном ритме, выпрашивая его движений. Он готов. Он всегда готов удовлетворить меня.
И все же он ждет. Он ждет, когда в очередном стоне зазвучит его имя. Зазвучит мое «хочу». И я близка к этому.
Он оставляет меня. В один момент он, жестокий, отклоняется, а мои слабые попытки остановить его, удержать рядом, легко преодолены. Мой жестокий мужчина смотрит сверху, наслаждается моей агонией, содроганием тела, которое уже готово пережить очередной оргазм.
Он выглядит абсолютно диким, смотря на меня блестящими невероятно темными глазами, в которых носится древняя ночь. Он настолько напряжен и сосредоточен, что я удивляюсь тому, что он все еще терпит.
Мы оба на грани. Соединение нужно нам больше, чем следующий вздох.
Мои руки тянуться к нему. Он останавливает меня, переплетая наши пальцы и заводя мои руки мне за голову.
Мои бедра подаются вверх, навстречу, пытаясь показать, что я и без слов отдаю себя. Я ведь откровенно бесстыдно предлагаю.
«Возьми» заявляет мое тело.
— Говори. — Тихо рычит мужчина, его ярость и вожделение смешиваются, витая в воздухе, они покалывают мою кожу. — Что ты хочешь от меня?
Сопротивляться ему бесполезно. Он — сила. Он — власть. Он — мое единственное желание.
— Я хочу чувствовать тебя внутри себя, Аарон. — Мой голос слаб, мои слова невероятно тихи, но он все отлично слышит.
Он накрывает меня собой, он проникает в меня одним быстрым, уверенным движением, а я кричу в его губы, пока кончаю. Он целует меня так же неистово, как и имеет. Его язык глубоко внутри, он заглушает мой вопль наслаждения, который грозил долететь до звезд. Он поглощает этот яркий звук полностью, продолжая яростно двигаться внутри моего тела. И он отпускает мой рот, только когда из губ могут выходить лишь обессиленные всхлипы.
Я держусь за него. Мои руки вокруг него. Мое тело прижимается к нему.
Мое существование делиться на стадии. Он есть. Или его нет. Обычно последнее не длиться долго, чему я бесконечно рада, принимая его со страстью, показывая свою нужду и отчаянье снова и снова.
И я не успеваю проследить тот момент, когда сон наяву, становиться явью во сне.
Его смысл. Его жизнь. Его пристанище.
Он нашел ее, он ее познал. Она показала ему свою страсть, свою нежность, дала ему испытать то, что он мечтал испытать всю свою вечность. Как и каждый мужчина, он желал однажды встретить свою единственную, созданную только для него Великой матерью.
И он наконец обрел ее.
Чтобы однажды отдать другому.
Аарон стиснул зубы, ускоряя свой шаг, ненавидя эту самую секунду, когда его Шерри еще называется наложницей Владыки. Еще одна секунда, когда она является просто вещью чужого мужчины. Секунда, во время которой она все еще принадлежит другому.
Его глупость, его гордость и непомерное тщеславие грозит погубить их обоих.
Боги, что же он наделал. Где был его разум раньше? Разве он испытывал что-то подобное в прошлом? Почему он не увидел этого ранее? Еще тогда, когда называл ее своей пленницей. Когда события еще не принимали такой ужасающий оборот?
Почему он не понял этого раньше? Разве это было не очевидно? Он ведь с первого взгляда на нее понял, что она иная Просто потому что она — его «та самая». Он заметил ее, потому что не мог не заметить.
Тупой мудак. Он все испортил.
Быстрее. Он должен исправить все как можно скорее.
Аарон ворвался в зал без стука, помпезных реверансов, прочих приветствий и ненужных извинений. Он знал, что его Владыка там, принимая очередной дар или кровавое подношение. Он, как языческое божество, разместился в своем троне, надменно смотря на гостей вокруг со своего возвышения.
Его желтый взгляд обратился к Аарону, когда мужчина прошел в двери. Точнее Владыка нарочито медленно перевел на него свой взгляд. И Аарону показалось в этот момент, что ублюдок что-то знает. Точнее, что он ожидал этого самого момента, предвкушал его, тешил себя мыслью что этот момент точно настанет. И теперь Райт собрался полностью насладиться этой минутой.
Когда Аарон уже стоял у трона великих предшественников Владыки, на этом скелете древнейшего дракона сидел мальчик десяти лет.
Пусть. Ему было плевать, кому объявить о том, что он забирает Шерри себе. Ребенку. Мужчине. Старику. Ему плевать в чье лицо это заявить, пусть оно будет младенчески гладким или же морщинисто старым.
— Она уходит со мной. — Произнес Аарон, становясь напротив. В его глазах была твердая решимость. Ярость, неистовство и полная готовность к кровопролитию носились в воздухе подобно невидимым демонам, внушая трепет и страх.
