— Отлично, — подтвердил мои предположения он. — Именно так мы и поступим. Я лично займусь планированием церемонии и сам её проведу.
— Благодарю вас, ваше преосвященство. — Мы с Сэндом переглянулись, и он перешёл ко второму вопросу, который мы планировали поднять на этой встрече. — Вы упомянули, что священнослужитель, проводивший церемонию на балу, был наказан. А какова суть наказания?
Перед посещением храма мы с Сэндом подумали, что за священника надо бы заступиться. Конечно, он основательно наломал дров, но, с другой стороны, в конечном итоге всё сложилось как нельзя лучше. И мы были по — своему ему благодарны.
— Он сослан из столицы в небольшое удалённое селение под названием Ронкем.
— Ронкем… — задумчиво протянул Сэнд. — Знакомое название. Кажется, я что‑то о нём слышал.
— Это очень маленькое селение, где нет светской жизни, — пояснил архиепископ. — Никаких балов, раутов и даже рестораций. А славится оно своей швейной мастерской, поставляющей в Иллойю шарфы с красивым шитьём, да винодельней.
— Винодельней, — эхом повторил Сэнд.
Мы вновь переглянулись.
— Так вы хотели что‑то сказать по поводу этого священнослужителя? — уточнил архиепископ.
— Нет — нет, — с невинным видом ответствовал Сэнд. — Мы считаем наказание совершенно справедливым. Священник находится именно там, где ему и нужно. Не так ли, Элайна?
…И снова мы стоим под белоснежным балдахином, удерживаемом на четырёх специально установленных в храме шестах. Этот низкий белый 'потолок' создаёт ощущение уюта и защищённости. Там, за пределами нашего временного убежища, на длинных скамьях собралось совершенно безумное множество народа. Столько, сколько смог вместить храм. Когда место закончилось, какой‑то светлый, обладающий даром левитации, поинтересовался, нельзя ли поприсутствовать на церемонии, зависнув в воздухе у гостей над головой. Разрешения он не получил: прихожанина, летающего под сводами храма, сочли насмешкой над богами.
Снова у Сэнда в руке букет, и снова перед нами стоит священник. Только на сей раз это сам архиепископ в специальной золотой сутане для особых случаев, и он, конечно же, трезв как стёклышко.
— Братья и сёстры! — приступил к церемонии Астарх, когда гости кое‑как устроились в храме, который при других обстоятельствах никто бы не рискнул назвать тесным. — Мы собрались здесь, чтобы лицезреть чудо, ибо лишь чудом можно назвать событие, когда боги соединяют две жизни в единую семью. Две судьбы сплетаются вместе, дабы превратиться в одну. Знаю, что здесь — не место для политики, однако же считаю важным подчеркнуть значимость этой свадьбы. Сами боги свели этих двоих вместе именно сейчас, в наш век перемен. Сегодня, помимо новой семьи, они даруют нам символ будущего, напоминая о том, что мир негоже делить на тёмный и светлый. Тысячу раз сказано, что кроме чёрного и белого, существует множество других цветов. Я же хочу подчеркнуть, что, даже сосредоточившись на чёрном и белом, достаточно лишь немного напрячь глаза, дабы разглядеть множество разнообразных оттенков. Эти оттенки переплетаются, образуя чёрно — белую палитру. И её используют сами боги, рисуя чудесной кистью новые образы на листах судьбы. И вот теперь я спрашиваю тебя, Элайна, урождённая Кенборт, подтверждаешь ли ты своё согласие быть женой Александра Уилфорта, в горе и радости, во тьме и в свете?
— Да, — просто ответила я.
Речевые изыски были бы сейчас излишни.
— А ты, Александр Уилфорт, подтверждаешь своё согласие взять в жёны Элайну, урождённую Кенборт, быть ей мужем и заботиться о ней в горе и радости, во тьме и в свете?
— Подтверждаю, — звонко произнёс Сэнд.
— В присутствии свидетелей объявляю ваш брак действительным! — торжественно провозгласил архиепископ. — Лорд Уилфорт, вы можете поцеловать свою супругу.
И Сэнд вручает мне букет.
Дальше пошли многочисленные поздравления. У Сэнда среди присутствующих знакомых было значительно больше, поэтому неудивительно, что на некоторое время его от меня оттеснили. Я была не в обиде. В отличие от свадебной церемонии, брачной ночи у нас пока ещё не было, и Сэнд обещал исправить сегодня это упущение с набежавшими за прошедшее время процентами. Так что я была вполне в состоянии немного подождать, не борясь за его внимание со всеми присутствующими.
Увидев знакомое лицо, я сама направилась в сторону гостьи.
— Поздравляю! — улыбнулась Тамира, шагнув мне навстречу. — Это очень значимое событие.
— Спасибо. Вас тоже можно поздравить? Я слышала, вы с Эдвином поженились неделю назад?
— Да, — смущённо кивнула девушка. — У нас всё было совсем не похоже на это. — Она обвела взглядом полное народу помещение. — Всего двенадцать гостей.
Я понимающе кивнула: двенадцать — это минимальное число свидетелей, которое должно присутствовать на церемонии бракосочетания, чтобы она считалась действительной. Робкой Тамиру назвать нельзя, но многолюдные собрания заставляли девушку напрягаться: она и сейчас была, без сомнения, здорово скованна, и чувствовала себя не в своей тарелке. Впрочем, это могло быть связано и с тем, что она впервые в жизни находилась за пределами Оплота, в месте, где светловолосых было значительно больше, чем тёмных.
— Уверена, Эдвин будет отличным мужем, — сказала я, стремясь отвлечь её от созерцания окружающей толпы.
Не могу сказать, чтобы такая пышная церемония с огромным количеством гостей была особенно мне нужна, но я и не испытывала в данной связи серьёзного дискомфорта.
— Да, — невольно улыбнулась Тамира. — Думаю, что так.
— Он не смог приехать?
— К сожалению. Дела никак не позволяли. Так что я здесь за двоих. Большое спасибо вашему мужу за то, что открыл для меня портал. В такой день ему наверняка было чем заняться и без этого.
— О чём разговор! — отмахнулась я. — Хорошо, что вы смогли выбраться. Стало быть, дел в Оплоте по — прежнему выше крыши?
— Да, и это ещё надолго, — вздохнула Тамира. — Это не совсем та жизнь, которой мне бы хотелось. Да и у Эдвина к вечеру просто не остаётся сил, чтобы пошевелиться. Но мы договорились, что через несколько лет, когда основные сложности разрешатся, и жизнь войдёт в более спокойное русло, мы переедем в Настрию. В какое‑нибудь небольшое, спокойное селение.
— Вам не станет там скучно?
Я примерила ситуацию на себя: сама бы я бы где‑нибудь в захолустье заскучала очень быстро, как бы сильно предварительно ни устала.
Тамира уверенно покачала головой.
— Не думаю. После жизни в лесу это будет самым настоящим компромиссом. Да и Эдвин, похоже, за эти несколько лет окончательно возненавидит суету. Мы оба нуждаемся в отдыхе и спокойствии. И чем заняться, тоже найдём. Эдвин говорит, что теперь в любом месте будет нужен человек, который следил бы за равноправием между тёмной и светлой мастью. А я продолжу заниматься своими травами, если, конечно, от этого будет в Настрии какой‑то толк.
