болото. И, похоже, спасения не предвидится.
Мирук отчетливо это понимал, поскольку влюбился в ту, которая совсем недавно опозорила его на весь магический мир.
В бывшую жену, которой он не был нужен тогда, не нужен и сейчас.
Это ли не доказательство того, что он, как адекватный вменяемый маг, погиб, а вместо него остался невменяемый взрывной идиот?
Он никогда не думал, что будет страдать от неразделенной любви. Кто бы сказал... убил бы на месте за насмешку.
Сейчас же сначала пожал бы руку за прозорливость, но потом всё равно убил бы. Чтоб выпустить гнев.
— Тише, не кричи, — успокаивающе прошептал Мирук, наблюдая за возмутительницей его и чужого спокойствия хмурым взглядом, — убери кинжалы, воинственная моя. Применять их против дарителя как-то странно, не находишь?
Оля не находила это странным. Если даритель кинжалов сволочь последняя, что делать?!
Даже в такой ситуации этот наглый тип насмешничал. Ведь видит, что Оля в бешенстве, что еле сдерживается, чтобы не проткнуть его... Не может не замечать всего этого!
— Не нахожу. И я — не твоя, — зло прошипела девушка, скрипнув зубами от досады. — Я уже сто раз сказала «спасибо» Вселенной и всем вместе взятым богам этого мира и своего тоже за то, что они освободили меня от тебя! За то, что тогда, когда я и Элия уничтожали корабли Вилгела, на меня снизошло просветление! Я безумно рада этому обстоятельству!
Мирук скривился от этих слов.
А девушку просто трясло от гнева.
Или от холода? Нужно согреть, пока не заболела. С кончиков пальцев маг незаметно спустил магию. Вокруг их пары понемногу стало становиться теплее. Хорошо, что возмущённая Оля ничего вокруг не замечала.
Встряхнуть бы её хорошенько, чтоб мозги на место встали.
Что она там говорит? Значит, он ей безразличен, и помолвку она не хочет? Особенно с таким негодяем? Даже для сохранения чести рода?
Неожиданно Мирук будто очнулся от морока. Он вглядывался в раскрасневшееся от гнева девичье лицо, и от понимания очевидного его губы медленно стали расползаться в улыбке. Помимо воли.
В широкой и самодовольной улыбке. Что ещё больше разгневало Олю.
А ведь он идиот — похоже, Оля сама не замечает очевидного — если бы он был ей безразличен, то сейчас её здесь не было бы, и она уже приняла бы предложение лорда Бэрвига.
Просто та, которую он любит...
Непробиваемая.
Упрямая.
Твердолобая.
Гордая.
Потому что Дарвиг.
Потому что иномирянка.
Потому что один раз он уже обидел её.
Угораздило…
Мирук продолжал непроизвольно улыбаться под изумленным взглядом девушки.
Где его гордость?
Почему-то этот вопрос, заданный ему резким тоном, не вызвал стыда или раздражения. Когда любишь так, как он, такую, как она, о гордости лучше забыть, а то светит остаться вечным холостяком. С разбитым сердцем.
Он ведь хотел, чтобы эта упрямица поняла, что он небезразличен ей, а не просто «мимо проходил». Так она сказала в один из дней путешествия?
Выходит, даже удачно, что она подслушала его разговор со Стеном Бэрвигом, и хорошо, что он так взбесился и тут же покинул бал.
Пока летел, остыл. Решил выпить чего-нибудь покрепче в ближайшем городке и вернуться в домен Дарвигов. Потому что за свою женщину он будет бороться до конца.
Даже с ней. Особенно с ней.
Мирук вздохнул. Поднял взгляд к ночному небу. Девушка продолжала гневно цедить неприятные слова. Он и наглец, и бессовестный, и хватит так возмутительно лыбиться, и она начала доверять ему, а он...
А что он?
Лыбится? Это, значит, улыбается?
Над головой русфиец увидел тысячи звёзд Вселенной, которой была так благодарна его бывшая жена за то, что когда-то освободилась от него.
Два полумесяца, совершенно одинаковых, почти красных, украшали небосвод.
Красиво. Именно в такую ночь нужно делать романтические признания. Если бы девушка сейчас не тыкала в него своими зубочистками, он бы признался ей, что любит. А так... пока она не в том настроении и пошлёт его подальше с его признаниями.
Мирук вдруг замер, в совершеннейшем обалдении уставившись на звёздное небо.
Какого демона?!
Два красных полумесяца?! Сегодня?!
Мирук не мог успокоиться.
Как он мог забыть?
Он же ждал этого дня. Разрабатывал коварные планы по соблазнению Оли. Ждал и забыл. С этой несносной девчонкой и не такое забудешь.
— Я, действительно, идиот! — неожиданно процедил он.
— Полностью согласна! — тут же охотно согласилась Оля.
— Ты не поняла, — Мирук с трудом сглотнул, потому что острый кинжал находился в миллиметре от горла и от неосторожного движения угрожал воткнуться, и с досадой посмотрел на девушку. — Сегодня Ночь Красных Полумесяцев, понимаешь?
— Нет, не понимаю, — хмуро отозвалась Оля. — Не заговаривай мне зубы.
— Если бы не сегодняшняя особая ночь, возможно, ты просто рассмеялась бы из-за случившегося, а в Ночь Красных Полумесяцев слишком остро всё воспринимают и чувствуют. Любую эмоцию. Поэтому и я так разозлился из-за слов Бэрвига... а герцог... — русфиец осёкся, сощурил глаза и в удивлении покачал головой, пробормотав: — Твой родственник — продуманный интриган.
Брови девушки медленно поползли вверх от удивления и замерли под чёлкой, взгляд из злого стал недоверчивым и озадаченным.
— Продуманный интриган? Дед? Ты меня, конечно, не очень удивил, но... — во взгляде застыл вопрос. — В чём дело?
— Он специально назначил бал на этот день. Ты же была против помолвки, а в эту ночь все чувства обостряются, и если бы я, то есть мы... потанцевали, потом поцеловались... хм... вдруг... то ты уже вряд ли отказала бы мне.
— Я не понимаю.
— Пока меня это радует, а теперь скажи... — Мирук слегка поморщился, желваки заиграли на скулах. — Ты сегодня целовалась со Стеном?
— С кем? — опешила Оля и насупилась. — Не твоё дело! — тут же возмутилась она.
— Целовалась или нет? — напряжённо повторил Мирук. — Сегодня. Это очень важно.
— Да! — Оля вызывающе уставилась в напряжённые чёрные глаза. — И знаешь, что? — девичьи губы презрительно изогнулись. — Целуется он лучше тебя! Намного лучше!
— Поэтому ты и полетела за мной, — хитро улыбнулся Мирук. — Чтобы, наверное, рассказать об этом? Или захотела сравнить?
— Ты... да как ты... Да! Именно это я и хотела сообщить! — сквозь зубы процедила девушка.
— Так, как целую тебя я, никто и никогда тебя не поцелует, — очень
