/несколько месяцев спустя/
Габриэль стоит у окна. Я зашла в комнату тихо-тихо, чтобы еще несколько мгновений полюбоваться его силуэтом на фоне незашторенного окна, ночного неба и почти круглой жёлтой с медным оттенком луны.
Ладно, не только для того, чтобы полюбоваться, конечно. Мне хотелось отсрочить неминуемую экзекуцию.
— Придумываешь очередную гениальную отмазку? — невозмутимо произносит он.
— У тебя слух, как у лисы. И интуиция, как у прорицателя.
— Говори, я весь во внимании. Вообще-то стоит тебя даже похвалить — несколько месяцев без побегов и секретов дорогого стоит. Я уже даже испугался, что вместо тебя рядом со мной живёт какая-то другая нормальная обычная женщина. Но нет, всё в порядке.
— Слушай, меня всего один день не было! И я тебе записку написала!
— Всего? — он-таки разворачивается ко мне. — Тебя не было целый долгий бесконечный день, двенадцать часов с половиной тебя не было, и, кстати, говорить ты вроде бы не разучилась! Ты должна была меня разбудить!
— Это было дело государственного масштаба и вселенской значимости! — я отступаю к стене, а Габ какой-то магией, не иначе, оказывается рядом, томительно невесомо и медленно проводит пальцем по лбу, по щеке, шее.
— Как же может быть иначе, это же ты. У тебя не бывает других дел.
— Подожди… — я заглядываю ему в глаза, такие же разноцветные, как и раньше. Отражающие его противоречивую натуру. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Габ вздрагивает, и я успокаивающе прикасаюсь губами к его плечу.
— Нет, всё нормально. Это… хорошая новость.
Его глаза широко распахиваются, а я нервно хихикаю.
— Да не эта новость! Мне просто сделали предложение…
У Габриэля снова непроизвольно дёргается глаз, и я снова смеюсь, прижимаясь к нему всем телом.
— Почему ты сразу думаешь о чем-то этаком? Нельзя быть настолько зацикленным на романтике.
— Прекрати ехидничать, а то у меня такое чувство, что я обнимаюсь с Джеймсом.
— Когда-то тебя это не смущало… Нет, все гораздо скучнее и проще: раз уж из-за меня Его Высочество лишился дара, мне предложили что-то вроде должности персонального королевского мага. Я еще ничего толком не решила и не ответила, но…
— Хм… Недосягаемая высота карьерного роста как отправная точка в девятнадцать лет? Неплохо, леди Джейма.
— Ты… ты не против? Нет, я еще думаю, конечно, просто мне очень… очень важно узнать твоё мнение. Чисто теоретически, ты не против?
— В смысле, готов ли я отказаться от прекрасной иллюзии, в которой ты живёшь в моём доме в законном статусе моей спутницы жизни, воспитываешь наших общих детей, ждёшь меня по вечерам у окна? — Габриэль саркастично глянул на окно, где только что стоял сам. — Но я их никогда и не питал, такого рода иллюзии. Максимум, на что я надеюсь…
— Габ…
— Вот только не надо чувствовать себя виноватой, — Габ хмыкнул. — Всё действительно нормально, Джей. Максимум, на что я надеюсь, хотя бы на один какой-нибудь пункт из списка в ближайшем будущем. Может быть, мистер Ласки тогда не будет смотреть на меня так, будто мечтает расположить мою освежеванную тушу среди свиных.
— Они с матерью тоже официально женаты не были. И в твоём доме я уже и так живу.
— Не в законном статусе. И мне от этого нервно.
— Да хоть сейчас узаконим! — легкомысленно восклицаю я. — То есть, завтра.
— Договорились.
А вот он легкомысленным явно не выглядит. Ну, да я и не надеялась. И, пока смелость меня не оставила, договариваю то, что собиралась сказать:
— Я… я видела сэра Джордаса в Тароле сегодня, Габ, — наверное, теперь я впаду в другую крайность и начну рассказывать ему всё вообще, вплоть до оторванных пуговиц и пролитого за завтраком молока. — Не во дворце, просто на улице. Я остановилась, подошла к нему и мы… поговорили. Недолго, буквально несколько минут. Он… уезжает из страны. Навсегда, я думаю. Про Корнелию я ничего говорить ему не стала. И про Джеймса. Это всё равно ничего не меняет.
Замерший рядом Габриэль молчит. Потом осторожно выдыхает мне в волосы:
— И что ты чувствуешь по этому поводу?
— Я? — действительно задумываюсь, потом пожимаю плечами. — Честно говоря, ничего.
***
Пару часов спустя я смотрю в потолок. Габриэль спит, уткнувшись носом мне в шею, одной рукой обнимая за плечи, а вторую положив мне на живот. Даже во сне пытается удержать. Точнее говоря, только во сне. Несмотря на все его демонстративные отчитывания, я знаю, что он никогда не сделает ничего против моей воли.
Но я действительно не хочу никуда сбегать. И, сказать по правде, ехать в Тарол во дворец на службу я тоже не очень-то и хочу. Разве что разово, периодически. Да, это действительно "недосягаемая высота", но одновременно — и клетка из чистого золота.
А клетки я не люблю.
Пару дней назад к нам с Габриэлем заезжала Гриэла, весёлая, полная сил и энтузиазма, как всегда. Заезжала не просто так, а с предложением к братцу организовать небольшой семейный бизнес с магической подоплёкой — как и брат, она не горела желанием устраиваться при дворе по родительской протекции. Сказать по правде, я бы с гораздо большим желанием присоединилась к этому малоперспективному сомнительному мероприятию. Правда, подробностей в тот раз я не узнала, потому что именно в тот момент мы с удравшим из Академии Джеймсом ("какое чудо, сестрёнка, что ты умеешь снимать печати, я тебя почти обожаю!") отправились навестить Корнелию.
Не в Приют смятенных духом им. Святого Тимиона. Домой, на хутор.
Отец забрал её на следующий же день после того, как я ему рассказала. К счастью, его работа достаточно стабильна и налажена для того, чтобы иметь возможность находиться с ней почти целый день. Ни словом, ни жестом он не дал понять, что её возвращение ему тяжело или болезненно. Напротив. Я ещё не видела его таким… словно бы светящимся изнутри.
В тот наш крайний визит мы просто сидели в комнате и болтали обо всём на свете. Об учёбе Джеймса в Академии. О старых и новых преподавателях, я их видела, когда мы с Габом приехали-таки за своими дипломами, но не всех. О девушке Джеймса — к моему глубочайшему изумлению, "занудная" Ким всё ещё рядом с ним. Строили предположения о том, кто мог оплачивать пребывание матери в Бриокском приюте: адьют? Или руководство Академии? Или леди Маргарита — последнее предположил Джеймс, и я вдруг подумала, что это тоже вероятный вариант.
Корнелия сидит в моей бывшей комнате, в углу, в кресле, с вязанием в руках и своей любимой шкатулкой на тумбочке рядом. Она всё ещё не говорит ни слова, но выглядит уже не такой бледной, как там, в укрытом ото всех в глухом лесу безмолвном каменном доме.
Сэру Энтони мы ничего говорить не стали. Его жизнь уже устоялась, кроме того… я почему-то думаю, что и Корнелии это не было бы надо.
— До свиданья, мам, — преувеличенно-бодро говорит Джейси и выходит. А я задерживаюсь на несколько мгновений. Подхожу поближе, осторожно провожу пальцами по пушистым ниткам. Это маленький детский носочек. Второй, точно такой же, уже связанный, лежит на столе.
— Сейчас ещё пока рано, — шепчу я. — Джейси нужно закончить Академию, да и, сказать по правде, он такой взбалмошный, рано ему ещё заводить детишек. И мы с Габриэлем не будем спешить. Но однажды… да, однажды, возможно, быстрее, чем я планирую, нам непременно они пригодятся. Обещаю, тебе я расскажу об этом второй. Спасибо, мам. Всё будет хорошо.
Корнелия вдруг откладывает свои неизменные спицы. Я смотрю на неё, а она на меня. Первый раз за всё это время смотрит мне в глаза. Её пальцы вдруг сжимают мои, несильно, но… одобряюще. Вроде как — так оно и будет.
…всё уже хорошо. Не идеально, нет, но идеально оно и не может быть.
И я сжимаю её пальцы в ответ, чувствуя, как язычки огня скачут между нашими ладонями.
Мои.
И её.
Маленький бонус
