Мы остановились около одного из них. Мой спутник заглушил мотор, вышел из машины, открыл дверцу и сказал:
– Выходи.
Я замотала головой, стискивая ручки своей потрепанной сумки.
– Выходи, я сказал! – повысил голос Максим Александрович и попытался вытащить меня наружу.
Машина сопровождения стояла поодаль, и мужики в ней ржали, как застоявшиеся жеребцы. То-то у охранников развлечение!
Угу. Меня внутрь магазина можно было доставить только вместе с хозяйским авто, мы с ним сроднились!
– Эля, – рявкнул Максим Александрович. – Это, в конце концов, смешно!
– Ха-ха! – уныло отозвалась я, но с места не двинулась.
Меня еще раз попытались выковырять из средства передвижения. И снова неудача. Я пришла в состояние: «Есть на Волге утес, он весь мохом порос»[2].
– Уволю! – в сердцах пригрозил мне работодатель, стараясь отдышаться и прийти в нормальное состояние. Сейчас он был как плотно закрученная скороварка без предохранительного клапана. Еще чуть-чуть – и крышку сорвет начисто!
Расстегнув черную кожаную куртку на натуральном меху, Максим явил миру свою идеальную фигуру. И, тяжело вздохнув, я все же вылезла из машины. Красота – страшная сила! Что поделаешь, я всего лишь слабая женщина. Не могу сопротивляться угрозам. Особенно таким великолепным.
– Ну слава богу! – возвел очи горе́ Максим и, схватив меня за руку, потащил в бутик, боясь, что я сейчас сорвусь с места и устрою спринтерский забег на выматывание противника. – Первый раз в жизни вижу женщину, которая сопротивляется обновкам.
– Тогда пользуйтесь моментом, босс, – прошипела я раздраженным аспидом. – И глядите внимательно – это я!
Внутри торгового заведения меня быстро, как эстафетную палочку, передали с рук на руки двум блондинистым выдрам в трехслойном макияже.
– Девочки, – приказал Максим Александрович. (Я тут же закрутила головой по сторонам, ища пресловутых девочек.) – Подберите этой милой девушке, – тут облезлые выдры уставились на меня, стараясь рассмотреть под пуховиком хотя бы видимость девушки, – что-то по фигуре и недешевое.
– Могу предложить полированный гроб с бронзовыми ручками, – тихо прошипела я ему на ухо. – По фигуре – и недешево.
– Это еще пока рано, – успокоил меня мужчина. – Успеется. Сначала все же начнем с платья…
Хорошо выдрессированные барышни профессионально обнажили заточенные на мужиков белоснежные зубы из лучшего фарфора, слаженно кивнули и поволокли меня в примерочную.
Я скорбно смирилась с жестокой и беспощадной своей судьбой и позволила себя раздеть до нижнего белья в стиле двадцатых годов. Угу. Позапрошлого столетия.
– Смотри-ка, – сообщила одна выдра другой, прищуриваясь. – А у Максима глаз – как алмаз. Такое сокровище под этим ватником чумазым разглядел!
– Пуховиком, – твердо поправила я, влезая в первое из предложенных платьев.
– Хрен редьки не слаще! – поведала мне вторая выдра, иронически морща недавно прооперированный аристократический носик и выпячивая силиконовую грудь. Вся остальная мимика у нее отсутствовала напрочь… Проклятые рудники, то есть ботокс, уничтожили нормальное выражение эмоций, оставив странную безжизненную маску, а татуированными губами и бровями эта выдра с коллегой походили на разнояйцевых близнецов.
Ах так!
Я и пуховик обиделись крепко и навсегда! И вознамерились донести это до окружающих.
После восемнадцатого платья, которое тоже было «недостаточно дорогое и на него материала пожалели», выдры валялись на диванах и обмахивались каталогами.
– Что, больше ничего нет? – наивно осведомилась я, рассматривая кучу наваленных шмоток. – Это все? Какой-то убогонький у вас магазин, надо найти побогаче.
– А если?.. – вдруг одну из блондинок осенила мысль. Это так редко случалось, впору событие вносить в Книгу Гиннесса. – Помнишь то платье, которое…
– Черное? – подкинулась вторая выдра. – С красными вставками?
– Ну да, – подорвалась первая, исчезая в недрах бутика.
Ну да, буду теперь как гроб повапленный. А впрочем…
Через пятнадцать минут мой выбор был сделан.
Максим Александрович расплатился, кивнул полинялым выдрам в ботоксе и двухслойном макияже и потащил меня в обувной бутик.
Там мы управились достаточно быстро. И меня обманом заманили в магазин нижнего белья. Этого я шефу просто не могла простить. Это все равно как диабетику подогнать КамАЗ с шоколадом. Вроде как: «Обожрись и сдохни!»
Я внимательно посмотрела на разглядывающего кружевные вещички Максима Александровича и осторожно поинтересовалась:
– Вы уверены, что хотите мне здесь что-то купить? Точно?
– Конечно, – кивнул он, медленно отводя взгляд от кружевных мини-трусиков, словно под гипнозом. – Все, что хочешь.
Попался, который кусался! Я злорадно хмыкнула и пошла складывать все, что давно мечтала купить, но обычно не могла себе позволить.
Когда Максим Александрович увидел счет, то его глаза вылезли из орбит ровно на такую же длину.
– Дорого? – заботливо переспросила я, внутренне хихикая. С фальшивым сочувствием: – Может, что-то из этого оставить?
– Нет, – прошипел он сквозь зубы, протягивая карточку. – Но меня так и подмывает посмотреть все это на тебе!
– Об этом уговора не было, – отрезала я, нежно поглаживая пакет. – Если вы будете на этом настаивать, то лучше сразу все верните.
– Пошли, – подхватил и меня, и пакет Максим, вытаскивая из магазина, пока я еще что-нибудь там не купила. (Охрана по-прежнему следовала за нами на определенном расстоянии и тихо развлекалась за наш счет. Вот свезло ребятам!) – Нам нужно вернуться домой. Через час придут стилист и мастер маникюра.
– А это зачем? – нахмурилась я.
– Затем, что я хочу быть уверен, что ты будешь выглядеть как женщина из высшего общества, – пояснил мне коварный мужчина, усаживаясь за руль. – А не как чучело огородное. Твой вкус я уже видел и рисковать не хочу.
– Это не риск, – прошептала я, отворачиваясь. Уронила в стекло, скорее для себя, чем для упертого идиота: – Риск будет, когда я все это надену и меня увидят. – Тяжко вздохнула: – Но кому я это говорю?..
Знаете, как важно оставить о себе хорошее мнение?
Внимательно выбирайте место, где вы его оставите!
АмариллисПод неусыпным надзором всех, буквально всех охранников меня сначала сопроводили в караван-сарай, где оставили всех невольниц, включая Алейду.
Поскольку руки нам так и не расковали, то порыдать друг у друга на груди у нас не получилось. Девушка полила меня горючими слезами на расстоянии, пожелала мне счастья и посоветовала не рыпаться и не брыкаться, а также избегать лишних телодвижений. Я честно пообещала прислушаться к ее советам и по возможности претворить их в жизнь, после чего подарила ей на прощанье для поднятия настроения стеклянный шарик. На том и расстались.
