Марисса Мейер - Красная шапочка

– Что они делают? – спросил он.

– Повинуются мне, – проговорила она сквозь зубы, ненавидя себя за то, что отдала приказ. Ненавидя это пение. Ненавидя собственную силу…

– Пошли, – сказала она и спрыгнула с крыши. Залезла под корабль и отыскала решетку между шасси. Руки у нее дрожали, но она сумела открутить ее от асфальта и сдвинуть в сторону. В темном туннеле мерцала стоячая вода. Было неглубоко, но, коснувшись босой ногой маслянистой поверхности, Зола содрогнулась от отвращения. Через секунду, поставив решетку на место, Торн присоединился к ней.

Стоя по колено в воде, Зола увидела низкий туннель, заваленный мусором. Поморщившись, она опустилась на четвереньки и поползла вперед.

Количество файлов в нетскрине императора Кая в последний час увеличивалось с фантастической скоростью. И это было связано не только с тем, что новому императору предстояло многое прочитать и подписать. Просто император трудился над документами не слишком усердно. Запустив руки в волосы, он в бессильном ужасе смотрел на экран нетскрина, встроенного в его стол.

Сейчас он должен был спать, но последние несколько часов он провел, глядя, как кружатся тени над кроватью. И наконец сдался: решил спуститься сюда и заняться делом. Он мечтал, чтобы хоть что-нибудь отвлекло его. Помогло убежать от мыслей, продолжавших крутиться в его голове.

Намерение поработать, покойся с миром…

Вздохнув, Кай обвел взглядом пустой кабинет. Раньше он принадлежал отцу, но Каю всегда казалось, что кабинет обставлен слишком экстравагантно. На красно-золотом потолке висели в ряд три богато украшенных фонаря со свисающими кистями. Они были вручную расписаны изображениями драконов. Слева на стене светилась голограмма камина. В дальнем углу – несколько резных деревянных кресел, отделенных от остального пространства небольшим баром. У двери стояли цифровые рамки, на которых крутились видеоролики с подрастающим Каем и его матерью. Иногда они появлялись все втроем – вместе с отцом.

После смерти отца ничего в кабинете не изменилось. За исключением владельца. И, возможно, запаха.

Кай помнил, как здесь пахло отцовским лосьоном после бритья, а теперь в воздухе отчетливо чувствовался запах очистителя и химических средств – признак того, что комнату тщательно дезинфицировали после того, как у отца обнаружили летумозис. За последние десять лет на Земле от чумы погибли тысячи людей.

Кай посмотрел на небольшую металлическую ногу, которая лежала на краю стола. Суставы были в грязи. В его голове, как белки в колесе, проносились одни и те же воспоминания.

Линь Зола.

Кай положил на стол стилус, который сжимал в руке, и потянулся к металлической ноге… Она принадлежала той симпатичной девушке-механику с рынка. С ней было так приятно разговаривать. Она была искренней и не пыталась казаться кем-то другим. Во всяком случае, он так думал.

Кай сжал руку в кулак и откинулся в кресле, мечтая о возможности с кем-нибудь поговорить. Но отца больше нет. И доктор Эрланд исчез. Уволился и ушел, даже не попрощавшись.

Был еще Конн Торин, советник отца, а теперь и самого Кая. Но Торин, с присущими ему дипломатическим тактом и логикой, никогда не поймет его. Кай и сам не был уверен, что именно он чувствовал, когда думал о Золе. Линь Золе, которая лгала ему во всем.

Она была киборгом.

Кай не мог избавиться от картины, стоящей у него перед глазами: вот она лежит у ступенек, ведущих в сад, нога на лестнице, жар металлической руки расплавил серебристую перчатку – из той пары, что он ей подарил.

Она должна была вызывать у него отвращение. Снова и снова он запускал колесо памяти, пытаясь почувствовать неприязнь к искрящим проводам и суставам, в которые въелась грязь, к самому факту, что у нее фальшивые нейроны, передающие сообщения из мозга и обратно. Она была ненастоящей. Возможно, она являлась объектом благотворительности, и он не мог побороть напрашивающийся вопрос, сама ли семья заплатила за операцию или помощь предоставило государство. И кто настолько пожалел ее, что дал ей вторую жизнь, если природное тело было так повреждено. Ну и, конечно, он гадал, что могло нанести такие повреждения. Или, может, это были врожденные изъяны.

Он снова и снова задавался вопросами и понимал, что каждый новый, оставшийся без ответа, должен только увеличивать его беспокойство.

Но нет, отсутствие ответов его никак не волновало. Его желудок сводило не от того, что она киборг.

Печаль вызывала сама картина: как она лежала распростертая, будто сломанный нетскрин. Он моргнул – и вот она уже не беспомощный, вымокший под дождем киборг, а самая красивая девушка, которая когда-либо обращала на себя его внимание. Она была абсолютно потрясающей, с безупречной загорелой кожей и сияющими глазами. А выражение ее лица было настолько восхитительным, что он едва держался на ногах.

Ее лунные чары были значительно сильнее, чем у королевы Леваны, ведь ее красота причиняла боль.

Кай знал, что это было – сила Золы, то затихающая, то поднимающаяся вновь, даже когда он стоял над ней, пытаясь понять, что видит.

Чего он не знал, так это того, сколько раз она успела направить на него свою силу. Сколько раз обманывала его. Сколько раз выставляла его полным дураком.

И была ли девушка на рынке, перепачканная грязью и растрепанная, настоящей? Девушка, которая рисковала жизнью, чтобы предупредить Кая, придя на бал со своей неустойчивой ногой киборга, и вообще…

– Не имеет значения, – произнес он, обращаясь к пустоте кабинета и отсоединенной ноге.

Кем бы ни была Линь Зола, она уже не его забота. Скоро королева Левана вернется на Луну и заберет арестованную Золу с собой. Договоренность, на которую Кай согласился.

На балу его поставили перед выбором, и он раз и навсегда отказался жениться на Леване. Он твердо решил не отдавать свой народ во власть такой бессердечной королевы, и Зола стала последним пунктом этой сделки. Мир в обмен на киборга. Свобода для его народа в обмен на лунатика, осмелившегося бросить вызов королеве.

Невозможно было предсказать, как долго продержится это соглашение. Левана по-прежнему отказывалась подписывать мирный договор между Луной и Союзом Земли. Она видела себя либо императрицей, либо завоевательницей, поэтому жертва в виде девушки не могла насытить ее надолго.

И Кай не думал, что в следующий раз у него будет что предложить.

Взъерошив волосы, юный император снова обратился к поправкам к договору на экране нетскрина. Ему пришлось прочитать первое предложение трижды, прежде чем проявились следующие слова. Нужно было отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, пока бесконечный вихрь мыслей не свел его с ума.