Он сжал твёрдые вершинки и покатал между указательным и большим пальцами, пока она раскачивалась против него в полубезумном неистовстве.
Тай оторвался от ее рта и попробовал сладкую кожу на щеках и соленый привкус ее лба.
Его дыхание участилось, а на лбу выступила испарина от попытки удержать хотя бы видимость контроля. Но зачем сохранять контроль? Почему бы просто не взять ее?
Если он кончит, это сумасшедшее желание уменьшится. Он будет в состоянии вернуть контроль над ними обоими.
Логика почти имела смысл.
— Трахни меня, — простонала Делейна, и свободной рукой скользнула между ними, чтобы сомкнуть вокруг его болезненно твердого ствола. — Ты необходим мне внутри.
— Богиня.
Тай потянулся к пуговице на джинсах, но, когда его пальцы достигли молнии, горький вкус ненависти скользнул на его языке.
Его рука застыла, пока он исследовал вкус и понял, что это был ее. Безусловно, ненависть к нему, но также и к ней самой. Ненависть к себе имела свой собственный вкус.
Она, должно быть, решила сыграть на их взаимном притяжении, но делала вид, что потерялась в страстном безумии. И, несмотря на его заверении в обратном, она до сих пор считала его убийцей. Женщина испытывала к себе ненависть за то, что хотела его.
Богиня знала, он не хочет этого притяжения даже больше, чем она. Он не трахает людей.
Это было все, что он мог сделать, чтобы оторваться от нее, но ему это удалось. Едва. Он схватил ее за плечи и оттолкнул к стене. Ее влажные, припухшие губы и затуманенные глаза практически стали его уничтожением, пока он не увидел замешательство в этих глазах и боль от предательства, даже если предательство было ее собственным.
Еще раз он посмотрел в эти глаза и попытался взять контроль над ее разумом.
Делейна вздрогнула.
— Не надо, — простонала она.
У него ничего не получалось. Чтобы не заставило ее видеть эти видения, это же делало ее невосприимчивой к контролю разума. А если Тай не мог ее контролировать, он должен был устранить ее, как проблему. Кугар был прав.
Дикие не лишали людей жизни без железных оснований на то, но те, кто угрожал расе териин или любому члену диких без колебаний уничтожались. Всегда.
Делейни подняла на него взгляд бездонных глаз, приоткрыв губы в попытке отдышаться.
— Что теперь?
Кишки Тая скрутило в тугой узел. Тай ведь обещал не причинять ей боль. Подняв руку, он вновь провел большим пальцем по ее щеке.
С момента первого видения, когда он увидел на ее лице твердость воина и ярость в глазах перед лицом смерти, знал, что она другая. Когда они столкнулись сегодня, Делейни думала, что напавший вновь ее нашел и вкусил аромат ее страха, но она ни разу не захныкала.
Ни молила, а боролась с ним. Даже когда ее пульс набирал обороты, разум оставался ясным, слова рассудительными, приправленными горькой сухостью, которая одергивала Тая. Она завоевала его восхищение, что уже очень давно не получалось ни у одного человека.
Он опустил руку к ее горлу, встретив ее вопросительный взгляд. Она не готова умирать. Тай чувствовал ее желание жить, прокатывающееся по нему, словно поток жидкой стали. Она ждала, наблюдая за Таем с изяществом и мужеством.
Прикасаясь ладонью к ее горлу, Тай понимал, что не мог этого сделать. Делейни хрупка, как человек, но в ней крылась невероятная сила. Непостижимая редкость.
В глубине души, он ощутил какое-то движение, будто бы его тигр поднял голову, принюхиваясь к ветру.
Тай не мог забрать жизнь у Делейни.
Но и отпустить ее. Скользнув пальцем к ямочке у основания ее уха, он надавил.
Делейни потеряла сознание, и Тай подхватил ее на руки. Он собирался отыскать другой путь вытащить видения о себе и вернуть способность контролировать ее разум.
Хотя Хоук и Кугар подумают, что он потерял рассудок.
И Тай не был вполне уверен, что они ошибутся. У него не было дурных предчувствий, что Делейни Рэнда станет проблемой.
С бессознательной женщиной на руках Тай вошел в безопасный дом. Хоук придерживал дверь.
А затем выгнув бровь, спросил:
— И как успехи?
— Никак. — Разочарование вцепилось в и без того расшатанные нервы Тая. Все в этой миссии шло наперекосяк, за исключением, наверное, той непринужденности, с которой он влез в квартиру к Делейни.
С момента, как он прикоснулся к Делейни, все планы рухнули.
При каждой его попытке проникнуть в ее разум она сильнее возбуждалась, словно кто-то изнутри поменял все настройки организма. Возможно, так и было, и, скорее всего, случайно.
Его двойник. Одной богине известно, что произошло во время нападения ублюдка на Делейни.
Что практически объясняло неспособность Тая поправить ее воспоминания. Хотя не давало ни малейшего пояснения, каким образом она забралась к нему под кожу.
Страсть к Делейни определенно безрассудна, но тот огонь, который разгорелся в его теле, стоило прижаться к Делейни, и который продолжал опалять, — нечто большее, чем ответная реакция на ее страсть.
Что-то в этой женщине лишало Тая контроля над чувствами.
— Я не смог манипулировать ее сознанием, — сообщил он воину. — Она реагирует на попытки, только толку от этого мало.
— Как это? — Зоркие глаза Хоука блестели от любопытства.
Тай зарычал в ответ. Он посмотрел на диван, куда хотел положить Делейни, но отмел эту идею.
Даже зная, что она в полной отключке, какая-то часть его разума — быть может, инстинкт — твердила, что женщина убежит, как только он ее отпустит. А Тай не мог этого позволить.
— Приятель, информация может оказаться полезной, — давил Хоук.
Тай нахмурился, но сменил гнев на милость.
— Когда я воздействую на ее разум, реагирует тело.
— Как реагирует?
Проклятый любопытный дикий.
— В сексуальном смысле, Хоук. Реагирует сексуально. Я слишком сильно надавил, и она кончила.
Хоук присвистнул, выгнув брови.
— Интересно.
Тай фыркнул.
— Ага. И совершенно бесполезно. Я ни на миллиметр не приблизился к способности управлять ее сознанием.
— А во время оргазма ты не пытался это сделать?
Тай замер.
— Нет, вот блин. — Во время сексуальной разрядки тело и разум наиболее открыты. В основном для соединения с партнером. А еще для захвата и управления разумом.
— Оргазм застал меня врасплох. — Черт, он изо всех сил сопротивлялся, чтобы не кончить самому, и думал только о том, чтобы использовать Делейни для личных интересов. Но не о возможности контроля разума. — Я попробую вновь.
Будь здесь Джаг, то потребовал бы наблюдать за повторной попыткой. Он тот еще придурок. А Хоук лишь кивнул.
