— За тебя, мой друг. Хорошую еду и все такое.
— И за вас, — сказал Этан и откусил кусочек сандвича.
Горячая говядина во имя мира. Мне это нравилось.
— Меня удивляет, что ты сказал ему, что мы вампиры, — сказала я Этану, когда мы шли обратно к машине. — Сам факт твоего признания, учитывая, что мы видели сегодня вечером.
— Порой, единственный способ бороться с предубеждением — напомнить, насколько мы похожи. Бросить вызов их восприятию того, что означает быть вампиром… или человеком. Кроме того, он бы не спросил, кто мы, не имей подозрений, а ложь, скорее всего, разозлила бы его еще больше.
— Вполне возможно.
Он великодушно улыбнулся:
— Кстати, ты явно добилась их расположения разговором о сливочным сыре и двойном беконе.
— Да кого не подкупишь разговором о двойном беконе и сливочном сыре? Ну, кроме вегетарианцев. Но, как мы установили, вегетарианство совсем не по мне.
Этан открыл дверь машины.
— Да, Страж, не по тебе.
Я села в салон первой, следом и он. Однако Этан не стал сразу же заводить автомобиль.
— У нас проблемы? — спросила я.
Он нахмурился.
— Не уверен, что готов вернуться в Дом. Не то, чтобы я предпочел быть в Крили Крик, но, по крайней мере, благодаря моему отсутствию в Гайд-парке, ситуация не ухудшится, — он посмотрел на меня. — Логично?
Только четырехсотлетний Мастер — вампир задался бы вопросом, могла ли аспирантка понять, почему он медлит.
— Конечно. Промедление очень присуще людям.
— Не уверен, что оно присуще только людям. И что более важно, я не уверен, что это вообще можно назвать промедлением, — он снова отвернулся и включил зажигание. — Вопреки тому, что делаешь ты.
— А что я делаю?
Он слегка улыбнулся, поддразнивая меня.
— Оттягиваешь момент, — ответил он. — Пытаешься избежать неизбежное: тебя и меня.
— И сколько же длится "неизбежное", когда ты бессмертен?
Он усмехнулся и отъехал от тротуара:
— Вот что нам и предстоит выяснить.
Одна летняя ночь в Чикаго. Три битвы.
Когда мы вернулись, протестующие были все еще снаружи, и ненависти в них не поубавилось. Чего не скажешь об их энергии. Теперь они расположились на узкой полосе травы между тротуаром и улицей. Одни сидели на раскладных стульях, другие — на одеялах, сложив головы на плечо соседа. Как-никак было поздно. Предрассудки, явно, утомляли к этому времени.
Малик встретил нас у двери, с папкой в руке. Этан дал о себе знать, посигналив по пути в Дом. Высокий, с кожей цвета какао, светло-зелеными глазами и короткой стрижкой, Малик величественно держался, подобно принцу на учениях: плечи расправлены, челюсть сжата, глаза внимательно наблюдают за происходящим вокруг, будто в ожидании, что грабители начнут штурмовать стены крепости.
— Ополченцы и ордер на арест, — сказал Малик. — Не уверен, что вам двоим теперь целесообразно покидать Дом вместе.
Этан фыркнул, соглашаясь.
— В данном случае, склонен с тобой согласиться.
— Тейт дал понять, что предполагаемый инцидент был насильственным?
— У меня сложилось именно такое мнение, — ответил Этан.
Как только мы вошли в кабинет Этана, он закрыл дверь и начал говорить по существу:
— Итак, вампиры потеряли контроль и убили трех человек. Но описание мистера Джексона больше походит на неконтролируемую жажду крови, чем на типичный рейв.
— Мистера Джексона? — спросил Малик.
Этан направился к своему столу.
— Нашего свидетеля. Теоретически под кайфом, но в достаточно здравом уме, чтобы убедить Тейта. И под убежденностью подразумевается его угроза меня арестовать, если мы не решим проблему, в чем бы она ни заключалась.
Широко раскрыв глаза, Малик посмотрел на нас обоих:
— В таком случае, он не шутит.
Этан кивнул.
— Он получил ордер. И это заставляет нас сосредоточиться на этой проблеме. Тейт сказал, что несчастный случай произошел в Западной части города. Взглянем еще раз на твою информацию о рейве. Есть ли какие — то связи с тем районом? Были ли разговоры о насилии? Что-то, что могло бы сделать весомыми слова свидетеля?
Дав задание, Этан посмотрел на меня.
— После заката поговори со своим дедушкой. Попроси, чтобы он узнал, что сможет об инциденте Джексона: вовлеченных вампиров, причастность Домов — что угодно. И узнай любую новую информацию о рейвах. Возможно это и не лучший ход, но в настоящее время лучшее из того, что у нас есть. Так или иначе, — добавил он, переводя взгляд с меня на Малика, — давайте покончим с ними.
— Сеньор, — кивнув, согласилась я.
Я, определенно, навещу дедушку, только мой круг друзей за последние месяцы немного расширился. Меня недавно попросили присоединиться к Красной Гвардии, своего рода правозащитной группе вампиров, которая следила за Мастерами вампирами и ГС. Я отказалась, но использовала ресурс, позвонив КГ с просьбой о подкреплении, когда на Дом напали. Возможно, пришла пора позвонить снова…
— А что с этим парнем — МакКетриком? — спросил Малик.
— Подождет, — ответил Этан с решимостью во взгляде. — Подождет, пока не замерзнет ад, потому что мы не уедем из Чикаго.
Я поеду к дедушке после заката. До рассвета оставалась пара часов, а потом еще много часов дневного света, которые нужно будет пережить.
Все спальни в Доме, в котором жили приблизительно девяносто из трехсот с лишним вампиров Кадогана, похожи на небольшие комнаты общежития: кровать, стол, тумбочка, маленький шкаф и небольшая ванная. Ничего причудливого, зато они дают отдохнуть от вампирских драм. Учитывая нашу склонность вляпываться в неприятности, их отсутствие весьма радовало.
Моя комната на втором этаже — точно такая же, как и все остальные в Доме — еще пахла после ремонта. Новая цветовая гама. Лак. Гипсокартон. Пластмасса. Запах нового начала. Начала с нуля. Как только я закрыла дверь, сквозняк рассеялся, а дождь забарабанил в запертое окно. Сняв костюм и сбросив туфли от Мэри Джейн, я направилась в ванную и умыла лицо. Макияж смылся с легкостью, а вот воспоминания просто так не уходят. Некоторые вещи сложно игнорировать: звуки, мимику, ощущение близости Этана и его тела. Я пыталась держать под замком свою память, сохранять ясность мыслей, чтобы хорошо выполнять свою работу. Но они все еще не давали мне покоя. Сейчас воспоминания причиняли меньше боли, но к ним нельзя было не возвращаться. К лучшему это или нет, но эти воспоминания, возможно, останутся со мной навсегда.
Снова одевшись, на этот раз в майку и шорты, я посмотрела на часы. До рассвета два часа, а значит, у меня был всего час до еженедельного свидания с другим моим любимым вампиром-блондином.
