Камео на этот раз не стала сдерживать челюсть, и та упала чуть ли не до пола. Торин недоумённо посмотрел на неё. Он что-то не то сказал?
— А ещё ты красивая. Ах, да, это я уже говорил. Ну, что ещё можно сказать, ты… умная и решительная!
Неожиданно Камео схватилась за живот и сползла на пол.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Торин, опускаясь рядом с ней. И тут он понял, что она смеётся. Торин не мог скрыть своей радости. Он одержал верх над Несчастьем, когда он рядом, демон не тронет её. Камео продолжала смеяться, пока у неё не кончились силы.
— Ох, Торин, мне такого ещё никто не говорил.
— Прости.
Новый приступ смеха.
— О, Торин, ты просто восхитителен. С тобой никто не сравнится.
И тут ей стало не до смеха. Торин словно с цепи сорвался. Спихнув всё со стола (ну вот опять убираться надо будет), он уложил на него девушку, попутно избавляя её от одежды. Его уже не волновало то, что, возможно, он передал ей Болезнь. Она хотела его прикосновений, она их получит.
Девушка, не уступая ему в страсти, неистово целовала воина. Оставшись обнажёнными, они слились телами и квартиру огласили стоны и крики сладострастия. Торину было очень трудно себя сдерживать, но он из всех сил старался доставить ей удовольствие. На медленную и нежную любовь он сейчас был не способен.
— Обхвати меня ногами, — сказал он, и она подчинилась.
Его губы приникли к её груди, язык обвёл острую вершинку сначала одного соска, потом другого. Затем его рот стал перемещаться выше, поцеловал ключицу, покусывал мочку уха и, наконец, сладко поцеловал в губы.
Камео металась по столу в исступлении. Она стиснула могучие плечи воина, выбрасывала бёдра ему навстречу, крепко сжимая его ногами. Руки Торина легли на её груди, язык снова переместился к уху.
— Да, любимый!
Если воин это услышал, то не подал виду. И тут сокрушительной силы оргазм охватил её, и она закричала. Но мучитель и не думал останавливаться. Впрочем, если бы он остановился, она бы его убила.
Взяв её за бёдра, он ещё крепче прижал девушку к себе, и выпрямился, заставив тем самым и её принять вертикальное положение. Поняв, что от неё требуется, Камео, упершись в него ногами, стала скользить по нему. Вновь поцеловав её, Торин одной рукой сжимал ягодицы девушки, другой массировал грудь. Камео укусила его в плечо, он обводил влажные круги языком на её шее.
— Ещё, — прохрипел он. — Господи, как мне нравится. Ооо, как же хорошо!
— Люби меня, — шептала она.
Он продолжал вонзаться в неё, в нём будто проснулся дикий зверь. Звуки, вырывающиеся и из её горла, тоже мало походили на человеческие. Не в силах с собой совладать, он в последний раз с тигриным рычанием бешено овладел ею, и её тело заполнилось его желанием.
— Ты так великолепен.
Они лежали на полу в кухне, счастливо обнимаясь.
— Так же, как и ты, моя сладость.
Камео потёрлась о его бок. Как бы ей ни хотелось провести с ним остаток дня, но у неё были свои дела. Нужно рассказать Сабину о нападении. Она искренне надеялась, что сила кинжала скоро иссякнет. Но сколько ещё осталось времени.
— Мне пора, — сказала она и, помолчав, добавила. — Я хотела бы прийти к тебе снова.
— Хочешь снова быть со мной?
Девушка с нежностью коснулась его щеки. Как хорошо, что он больше не вздрагивает.
— Постоянно. А ты?
Торин поцеловал её.
— Всегда. Мне кажется, что я никогда не смогу насытиться тобой.
Когда Камео ушла, Торин первым делом решил для себя несколько важных вещей. Во-первых, охранять свою женщину от Ловцов и других неприятностей, во-вторых, устроить ей романтический сюрприз, чтобы она не обижалась на него за его чрезмерную страсть, где нет места нежности и, в-третьих, научиться, в конце концов, делать правильные комплименты.
Глава 8
Камео с интересом смотрела на длинное белое платье из нежного шёлка. Прошло пять дней после того, как она в последний раз видела Торина и с нетерпением желала увидеть его снова. Сегодня днём он отправил ей сообщение с просьбой навестить его. Сейчас был вечер и ей приходилось быть очень осторожной, чтобы вновь не напороться на Ловцов. Женщина взяла платье в руки и прижала к себе. Торин велел ей надеть его, а затем он сказал что-то про скотину.
Исполнив пожелание воина, Камео громко позвала его. Когда Торин вошёл, она не смогла подавить восхищённого возгласа. Он, как всегда, был одет во всё тёмное, но сейчас его на нём была не чёрная, а тёмно-синяя рубашка с чёрными с золотом брюками. Он с таким же восхищением смотрел на неё.
Она была прекрасна! Белое платье подчёркивало достоинства соблазнительной фигуры, не слишком низкий вырез оставлял простор воображению. Чёрные волосы каскадом спускались на плечи. Торин подошёл к ней и, после некоторого раздумья, взял её за руку. Камео с трудом подавила ярость. Он опять в перчатках! Он что, издевается?
— Сними их, — тихо попросила она.
— Кого? — не понял Торин.
Нет, ну она ему точно врежет.
— Перчатки.
Торин попытался убрать руки, но Камео сама ухватилась за них и, поняв, что воин не собирается идти на уступки, принялась стаскивать столь ненавистный ей предмет его гардероба. На миг Торин застыл от неожиданности, и Камео этого хватило. Стащив с него перчатки, она решительно отбросила их в сторону. Торин проводил их взглядом, затем перевёл его на Камео. Он не мог сердиться на любимую, и если ей мешают его перчатки, он обойдётся без них.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал он, приобняв её.
— Это платье? Оно очень красивое. Только на поединки я его не одену, — они рассмеялись.
— Камео, — начал он. — Я вёл себя не так, как ты того заслуживаешь. Нет, дай мне сказать. Мой демон не даёт мне возможности быть с женщиной, но я, не Болезнь, способен на чувства. Я должен был показать всё это тебе, любить тебя нежно и медленно, а вместо этого повёл себя как скотина.
— Ты имеешь в виду свою страсть?
Торин кивнул. Камео обняла его, заверяя, что просто обожает, когда он ведёт себя как скотина. И пусть только попробует не вести.
Торин подошёл к стене и щёлкнул чем-то рядом с выключателем. Неожиданно комната изменилась. Очертания мебели, окна, потолка и пола стали пропадать, а на месте их появилась ночная улица с красивыми зелёными деревьями, воздух пах цветами, перед ними появился фонтан с изображением дельфина, а в небе сияла полная луна.
— Это волшебство.
— Это всего лишь голограмма, — тихо проговорил воин, обнимая Камео за плечи. — Но когда ты рядом, даже самый ненастный день становится волшебным.
Когда Камео в ответ поцеловала его, Торин мысленно поблагодарил Париса, к которому обратился с просьбой научить его комплиментам.
