— Значит, если я получу согласие Гавриила, лебедей вычеркнут из списка?
Как ни крути, а мне придется играть по правилам Грифа.
— Конечно. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. Я ведь обещал устроить твое будущее…
Марьяна отвлек топот приближавшихся шагов — к нам шла Татьяна и еще несколько претенденток из ее свиты.
— Ваше Императорское Величество, не ожидала Вас увидеть раньше вечера.
— Не сдержался и решил навестить своих прекрасных барышень, — он предложил ей свой локоть, и она обхватила его. — Пойдемте поздороваемся и с остальными участницами.
Татьяна открыто флиртовала с Марьяном, а я шла позади них. Вскоре мы присоединились к другим девушкам. Появление монарха вызвала ажиотаж, они обступили его, отвлекаясь от лекции. Я подошла к скучавшей Жанне.
— А что будет сегодня вечером? — В каталоге об этом ничего не сказано.
— Графиня Матильда Чибис пару раз в месяц устраивает закрытые встречи в своем будуаре. Там собираются все сливки Савойи, обсуждают игру в поло, скачки и другие сплетни. Обычным людям туда не попасть, увы.
— Я и не стремилась. Просто стало любопытно из-за чего столько шума.
— Сама не понимаю, — ответила Жанна, — меня никогда не приглашали туда, и я особо не стремлюсь.
Откровения Жанны меня слегка удивило. Она из богатой семьи, ее отец — граф, он вхож во дворец.
— Прости за бестактность, но почему тебя не приглашают?
— Мой прадед был простым человеком, ему удалось разбогатеть на строительстве сахарных заводов. Он взял в жены обедневшую аристократку, их дети унаследовали ее титул. Это не дает покоя столичной знати, и до сих пор для меня и моих родных закрыты многие двери.
— Мне жаль.
Жанна искренне улыбнулась.
— А мне нет. Я хочу посмотреть на лица снобов, когда ты станешь императрицей. Не просто же так обычная девушка носит сразу два обручальных браслета.
Я засмущалась.
— Я бы тоже с удовольствием глянула, как утрут нос этим выскочкам, но с радостью уступлю место императрицы другой. Жить в окружение таких, как Клест — те еще пытки.
Жанна тихонько рассмеялась. Марьян на миг обернулся и посмотрел на нас, а потом его внимание опять переключилось на других.
***
После экскурсии я пошла в свою комнату. Горничная привозила тележку с едой в одно и то же время, если не было запланировано мероприятие. Я только вошла, а обед уже ждал меня.
Немного тревожило, что прислуга может входить в мое отсутствие. Ее не останавливали даже мои заклинания. Я не переживала, что украдут старые платья и небольшие сбережения. Самое ценное — это палантин.
У каждой рэтты есть страх, что его украдут. Похититель может потребовать любой выкуп, ведь если уничтожить палантин, с которым у рэтты связь, она умрет. Благо сейчас такие случаи крайне редки, но девушки не прекращают оберегать свою способность принимать птичий лик. Мне иногда бывает обидно, ведь мужчины принимаю птичий образ без дополнительных атрибутов.
Первым делом полезла в чемодан, проверить на месте ли моя ценность. С облечением вздохнула, когда увидела палантин там, где он и должен быть. После нападение волшебного тумана я стала беспокойней. Не знаешь, на что пойдут враги.
Уложила палантин на дно и, прикрывая его одеждой, выронила из кармана листок. На нем написал адрес ученый, которого я встретила на дирижабле. Возможно, он объяснит, что за странная птица уже второй раз попадается мне на глаза и крадет еду.
У меня было несколько свободных часов, и я решила посмотреть Институт Науки Савойи. Быстро пообедала, вышла из комнаты и тут же наткнулась на Станиса — он катил вешало с платьями.
— Госпожа Лебедянская, — обратился официально ко мне портной, — раз уж вы не захотели со мной пройтись по магазинам, я подобрал на свой вкус несколько нарядов.
— Спасибо, — я подошла рассмотреть одежду. Она была восхитительна: тонкая ткань, яркие сочные цвета, красивая вышивка — самые чудесные платья, что я когда-либо видела! Но взять я их не могла: глубокие вырезы и короткие рукава выставят напоказ мои шрамы. — Но я вынуждена отказаться.
— Душенька, вы в своем уме?! Чем они не угодили? — обиделся портной.
— Они красивые, правда. Просто слишком… вульгарные для меня.
Станис манерно схватился руками за сердце. Его нижняя губа стала нервно дергаться.
— Это самое целомудренное, что я когда-нибудь предлагал! Ты монахиней собираешься прикидываться? — психовал Станис.
— Пожалуй, наряд монахини меня бы устроил. Сожалею, но мне пора идти.
Юркнула мимо вешалки, слыша за спиной недовольное бормотание Станиса.
Следуя указателям каталога, я быстро нашла Институт Науки. Он находился в паре кварталов от Савойской голубиной почты. Величественное здание, словно вырезанное из цельного куска белого мрамора, не уступало по красоте императорскому дворцу: свод подпирали рифленые колонны, на вершинах которых огромные статуи птиц, величаво расправившие крылья.
Вошла сквозь массивные двери и попала на выставку редких пернатых. Под потолком на кольцах сидели разноцветные попугаи, подсвеченные магическими огнями, в клетках прохаживались представители других видов. Окружающее завораживало, что я не могла оторвать взгляд и не заметила, как споткнулась о кого-то, заставив несчастного распластаться на полу.
Мужчина что-то поправлял в имитации растений возле клетки волосатых птиц и не заметил моего приближения.
— Простите. Я вас не видела, — помогла ему подняться.
— Ничего-ничего. Я сам виноват. Мои очки? — он подслеповато смотрел под ноги в поисках аксессуара.
Я подняла пропажу и протянула мужчине, которым оказался Александр Воробушек. Он подул на стекла и потер их о полу пиджака.
— Софья, вы пришли! Я так рад, — произнес, наконец, рассмотрев меня.
— Задержалась в Савойе и решила вас навестить.
— Правильно! Науке необходимо запечатлеть такой редкий вид. Пройдемте в мой кабинет.
Мы прошли вдоль экспозиции и свернули за угол к двери, которая неприятно скрипнула несмазанными петлями. Казалось, в кабинете произошло землетрясение, и книги, некогда стоявшие на полках, попадали и лежали повсюду.
— Простите, у меня не прибрано. Я давно не принимал посетителей.
Александр стряхнул пыль со стула и, предложив мне присесть, стал рыться в разбросанных учебниках.
— Вот она! — взял одну из книг и сел напротив меня за секретер. — История вида Гусейновых. Мне необходимо ваше генеалогическое древо.
Я называла имена и даты, а Александр записывал. Кроме общих данных, рассказала о своих родных, их магических способностях и семейных болезней. Особенно заинтересовала Воробьева смерть моих родителей. Я не любила рассказывать об этом, но Александр тактично настаивал.
— Софья, ваша информация — часть научных исследований, никто не будет придавать ее огласке.
Под его натиском сдалась, может, действительно эти записи кому-то помогут.
— Отец умер от кори, когда я была совсем маленькой. Заболел только он. Но мать… не смогла пережить его утрату. В дикой природе лебеди однолюбы, они выбирают пару один раз на всю жизнь. Бабушка говорила, что мать сильно любила отца. После его смерти она растворилась в своем горе, каждый день жизнь словно утекала из нее, ни один лекарь не мог помочь. И однажды ее просто не стало.
— Простите, что заставил вас пережить эти воспоминания. Возможно, сильная эмоциональная связь со своим партнером — отличительный признак вашего клана, — он отвернулся к книгам и стал что-то записывать. — Очень интересно! Я поищу подобные случаи в монографиях, может, появится взаимосвязь.
— А у других кланов есть свои отличительные признаки?
— Конечно! Мы провели исследования Соловьевых и пришли к выводу, что все члены клана обладают великолепным голосом. Вороны имеют слабость к клептомании, а клан соколов…
— Отличные охотники, — продолжила его фразу.
— Изумительно, как вы догадались?
Я грустно улыбнулась.
— Интуиция.
Александр Воробушек еще долго задавал вопросы и тщательно записывал мои ответы в свою книгу. Неожиданно быстро солнце село, и в помещение стало темнеть.
