Согласившись с моими нецензурными мыслями, непонятная птичка выгнула шею в сторону моей обидчицы и зашипела, как заправский гусь. Кощей и Лихо расщедрились на ухмылки, Соловей со Змеем фыркнули. Марья сморщила нос, но на этот раз почему-то смолчала.
Вдоволь поиздевавшись над несчастной ведьмой, горе-охотники, включая Марью, все же направились в лес. Мы с детьми и странной птицей остались в лагере. Ника и Ванька, молодые биологи-любители, обступили то, что я считала жар-птицей, и начали ее активно изучать. Найдя развлечение для детей, заняв их на какое-то время, я с чувством выполненного долга уселась на один из ковров, с сомнением посмотрела на безоблачное небо, но решила, что солнце пока не очень жарит, а значит, можно посидеть, погреться, поспать…
Я сама не заметила, как уснула. Снился мне почему-то Пихто, быстро удиравший под матерок мужиков по деревенским улицам от агрессивно настроенного и громко каркавшего Васьки. Потом эта парочка свалилась в ближайшую канаву, начала драться и активно ругаться.
— Мама, мамочка! Мама!
Нет, это не Васька. Если вдруг окажется, что и ругалась дочь, а не несчастный кот, то придется посадить ее на хлеб и воду, хотя бы на полдня. С этими мыслями я нехотя открыла глаза.
На меня смотрела смесь кота и зайца: длинные вытянутые уши серого цвета, приплюснутый широкий нос, круглая, как блин, морда, огромные, явно перепуганные синие глаза, то и дело моргавшие на этой морде. Рыжий пушистый хвост и аккуратные лапки того же цвета однозначно принадлежали коту.
— Р-р-я-а-у! — жалобно сообщило создание.
Я скосила глаза на почему-то притихшую Нику и чересчур спокойного Ваню.
— Это кто?
— Р-р-я-а-у! — настойчиво повторило нечто. Словно отвечая ему, закаркала рядом жар-птица.
— Ника, — позвала я дочь, — ты уже наказана. Не усугубляй, пожалуйста. Кто это?
— Шушиндра, — вылез из-за спины дочери племянник Кощея.
— Кто? — не поняла я.
— Ну как шишига, только пушистая, — пояснила тихо Ника. — Мамочка, ты очень сердишься?
— Нет, — честно ответила я, вспомнив о жар-птице, — не сержусь, но на сутки ты лишена и сладкого, и мучного.
Ребенок тяжело вздохнул. Трагическая актриса в ней погибает.
Глава 5
Как можно прожить никого не любя?
Любите, любите, но только себя.
Подарок — событие в каждой судьбе.
Дарите, дарите — но только себе.
Но только себе.
«Танго Нарцисса». Из кинофильма «Тайна Снежной Королевы»
Как да во лесу дремучем,
По сырым дуплам да сучьям,
И по норам по барсучьим
Мы скучаем да канючим.
Так зачем сидим мы сиднем,
Скуку да тоску наводим?
Ну-кася, ребята, выйдем,
Весело поколобродим!
В.С. Высоцкий. «Песня соловья-разбойника и его дружков»
— Р-р-я-а-у! — напомнила о себе шушиндра.
— Ш-ш-ш! — ответил непонятно откуда взявшийся здесь Васька.
Красавец: спина дугой, усы топорщатся, хост как та антенна. Еще и глаза горят.
— Вась, не пугай живность, — я, ведомая непонятно каким инстинктом, потянулась, взяла со стоявшего неподалеку блюда, расписанного синими цветами, небольшой кусочек свинины и прицельно бросила его пушистому созданию.
Шушиндра мясо поймала на лету, а на меня с укором и обидой уставились кот и птица.
— Мамочка, а разве жар-птицы мясо едят? — уточнил любопытный ребенок.
— Эта, видимо, да, — я отправила в полет еще три куска, гадая, как скоро Кощей выставит нас с Никой из своего дома. Если он из-за моего опыта так ярился, что будет, когда с Никиным познакомится?
Мясо закончилось довольно быстро: кидали мы втроем, чаще всего промахивался Ванька. Живность, удостоверившись, что кормить ее больше не будут, начала различными способами приводить в порядок свой внешний вид.
— Вась, а ты как сюда попал? — поинтересовалась я у вылизывавшегося кота.
— Я — животное свободное, никакими узами не обремененное, где хочу, там и гуляю, — последовал ответ.
Я ждала привычного «Все бабы дуры», но Васька вновь вернулся к вылизыванию шерстки.
— Мамочка, — позвала Ника, — а пойдем в лес? Ну пожалуйста! Ну что нам тут делать?
— Шушиндру развлекать, — отрезала я. Еще не хватало становиться причиной экологической катастрофы в этих краях. — Как ты ее вообще создала?
— Придумала, — пожала плечами дочь. — нам с Ванькой скучно было, ну вот и…
Она не договорила — со стороны леса послышались голоса и конское ржание. Похоже, охотники возвращаются…
Я взглянула на магический эксперимент дочери, живой, здоровый, объевшийся и довольный жизнью, в красках представила себе хохочущего Змея и готового прибить меня Кощея, и подавила тяжелый вздох.
Всадники неспешно приближались, я так же неспешно обдумывала возможную эпитафию на могилке. А вот чьей — тут еще понять надо. Я — ведьма молодая, дурная, могу сотворить что-нибудь с перепуга, и не станет якобы Бессмертного.
Видимо, эти мысли отразились на моем лице, потому что кони замерли, не доезжая несколько шагов до нас с детьми и скрытой нашими спинами от глаз охотников живностью.
— Кощей, — насмешливо протянул Змей, — тут, похоже, тебя ждет сюрприз. — И уже мне. — Даша, ты только не смотри так. Не надо нас всех взглядом разделывать.
Мой жених прищурился, внимательно осмотрел всех, включая Ваську, поднял брови, увидев кота, и повернулся ко мне.
— Где оно?
— Она, — решительно выпятила подбородок Ника, — шушиндра — девочка!
— Шу… Кто? — мягко уточнил Кощей у воинственно настроенного ребенка. Рядом с ним начал тихо похрюкивать Змей.
— Шушиндра! — малолетняя предательница отступила, позволяя охотникам полюбоваться на дело своих рук.
Шушиндра народ впечатлила.
Соловей со Змеем решили рассмотреть непонятное чудо вблизи. Предостерегающее «Р-р-я-а-у!» их не впечатлило, и живность против своей воли подверглась исследовательскому мужскому интересу.
До меня доносились лишь обрывки их тихого разговора:
— Чистая магия…
— Неожиданно…
— Надо учить…
Лихо и Марья кидали друг на друга многозначительные взгляды, не спеша общаться с окружающими.
Кощей, спешившись по примеру приятелей, подошел не к животному, а прямиком ко мне. Он выглядел на удивление мирно. Впрочем, я знала, что
внешность часто бывает обманчивой.
— Кто сотворил сие чудо? — поинтересовался жених у нас с дочерью.
— Ника, — я кивнула на ребенка.
— И ты ее уже наказала, — насмешливо уточнил Кощей.
Да, хорошо он успел меня выучить. Ну или я такая предсказуемая.
— А мы шушиндру и жар-птицу домой возьмем? — бесцеремонно вмешалась в наш разговор дочь, просяще смотря то на меня, то на моего жениха.
«И обычный дом превратится в психдом», — тоскливо подумала я.
— Почему нет, — последовал неожиданный ответ от Кощея. — Только Лихо подскажет тебе, как за ними ухаживать. Да, Лихо?
Низенький человечек задумчиво кивнул. Так, похоже, учителя для Ники нашли. Осталось подобрать кого-то, кто подскажет, как контролировать мою магию.
Пока дочь бурно радовалась неожиданному прибавлению в сказочном семействе, мой ненаглядный жених повернулся ко мне и, усмехнувшись, сообщил:
— А тебя учить буду я. Оставим пока снадобья. Займемся простыми заклинаниями и контролем желаний.
Кому-то точно жить надоело…
Домой мы вернулись поздно вечером, уже в темноте. Я, погруженная в свои зачастую не особо радостные мысли, плохо помнила дорогу обратно, и если бы не болевшие мышцы, даже и не сообразила бы, что провела часть дня в седле.
Животных, включая Ваську, накормили в кухне. Шушиндра, которую Ника назвала «Шидрой», произвела среди прислуги переполох. Жар-птица «Жира» была принята более благосклонно. Васька ревниво фыркал, наблюдая, как малолетние поварята радостно возятся с не сопротивляющейся магической живностью. Все это потом рассказала мне Ника, которая осталась присмотреть за своим разросшимся магическим зверинцем. Ни ей, ни мне есть не хотелось — мы обе по горло сыты были впечатлениями. Но дочь слуги все же накормили — как же так, родная мать собственного ребенка голодом морит, вот же ведьма проклятая. Я же легла спать голодная и даже не заметила этого.
