родителей. Тогда бы она не слышала всего этого, а сходила с ума от криков и рыков матери.
- Что тогда ты скажешь? И главное, кому?
Сегодня ей было не спрятаться. Алекс бы ни за что не подняла крышку люка, она бы не смогла
забиться в багажник машины. Плевать на содранную кожу и вырванные ногти. Она бы не смогла
поднять такую тяжесть.
“Жить захотела бы подняла бы обязательно!” - отвечает она себе же, едко.
Да, подняла бы, неуверенная в том, что оттуда на нее не полезет очередной монстр. Мого
укушенных спряталось там в свое время, да так и осталось там.
- О чем ты думаешь вообще? Чем ты думаешь?”
Алекс не отвечает. Она бежала домой. Она думала о друзьях, она думала что успеет и ей это
удалось, пусть и ценой прокушенной обуви.
“Двадцатка за жизнь! Лихо!”
Существа стояли в дверях, они выглядывали на нее из окон. Они кричали на нее из своих
темных проемов, нор и убежищ. Какие-то просто молчали, раскачиваясь на месте, выпадая
наружу, загораясь, едва занимаясь пламенем.
Они ждали, когда последний солнечный луч исчезнет за горизонтом и только потом бросились
следом за ней.
Она была единственной живой, не такой как они, в их наступающем царстве ночи.
Алекс содрогается, вспоминая эти разинутые пасти. Они бежали за ней, стоило только сумраку
начать завоевывать пространство улиц. Они наступали ей на пятки, тянулись чтобы схватить
за треклятый рюкзак, тогда они прибавляла шагу. Бежала еще быстрее, хотя быстрее уже и
быть не могло. В боку кололо, все сильнее.
“Беги, Алекс! Беги! Когда тобой будут завтракать будет больнее!”
Она вцепилась в этот тяжелый рюкзак, которому место теперь уже только на помойке.
- Где ты была?!
Алекс смотрит на орущего, не отступающего от нее мужчину. Заднице становится мокро. К
запаху его одеколона прибавляется пряный запах корейских разносолов. Ее мутит.
- Я просил, сколько раз я просил говорить куда ты направляешься?!
Она поднимается, никто не предлагает ей помощь. Анне не пробиться к ней в этом узком
коридоре. Алекс не ждет протянутой руки от него. Теперь у нее мокрая не только задница,
влага холодит кожу, быстро распространяясь по бедру.
- А ты бы пошел за мной, - хрипит она, не спрашивая. - Наверное, прибежал бы спасать,
ценой собственной жизни.
Он отстраняется, смотрит так же зло, теперь еще и напряженно. Желваки на его щеках
выделяются.
- Так ведь?!
- Да пошла ты!
Джейк идет в комнату, а Алекс, подхватывая рюкзак, устремляется прочь из квартиры.
- Уже!
Алекс идет на лестничную клетку. Она не будет убирать эту дрянь в квартире, не станет
выбирать овощи вперемешку со стеклом, пенопластом и глиттером. Она оставит рюкзак в
ближайшей ванне, а завтра выкинет вместе со всем что не подлежит восстановлению.
- Мне все равно! Пусть остается там, головной боли станет меньше!
Алекс возвращается обратно, неся в руках то, что осталось. К слову, этого совсем немного.
Выжило то, что разбиться просто не могло, три жестяные банки с анчоусами.
- Тогда может тебе валиума в аптеке прихватить?
Она говорит совсем негромко, но он слышит ее, оказываясь рядом в рекордно быстрые сроки.
- Что ты сказала, пигалица?!
Алекс приподнимает уголок губ, задирая голову. Ей очень хочется ударить его зажатыми в
руке консервами.
- Я говорю, - она кашляет, так сильно дерет горло, - что валиума тебе в следующий раз
захвачу и мазь от геморроя.
Алекс не будет стоять и смотреть на него. Она поднимает руку, Джейк усмехается. Он
смеживает веки, его лицо приобретает какое-то хищное выражение.
- Алекс! Джейк! Пожалуйста! Я прошу вас! Хватит ссориться, ведь все живы и здоровы.
Анна порывается протиснуться между ними, но Джейк выставляет руку, срывая ее миссию по
спасению мира в “семье”..
Джейк понял, что она хочет сделать. Джейк ждет, когда Алекс врежет ему и тогда начнется
невообразимое. Он не спустит ей этого. Алекс повторяет за ним его движение губ, дергает
щекой.
“Да, как бы не так! Много ты знаешь обо мне, псих!”
- Все живы, но я не уверена в том, что здоровы.
Она поднимает руку и передает банки с рыбой Анне. Та тут же забирает их, но не спешит
уносить, оставлять их одних.
- Не головой так точно, - соглашается Джейк, качнув подбородком.
Он как будто бы удивился чему-то. Наверное, ее наглости.
- Да, но тебе помочь, я думаю еще можно.
Алекс идет на него, двигая со всей силы плечом. Она не боится его, чтобы он там о себе не
думал.
“Козлина!”
Мужчина остается позади, прежде чем закрыть дверь в комнату, она слышит:
- Она погибнет к моей несказанной радости. Наконец, перестанет подставлять всех нас!
- Джейк, не надо так. Она не виновата!
- Она ведет этих тварей сюда! Ты не слышишь, как они разносят этажи? Нет?! А я слышу!
Хах. Так в их аптечке появился валиум и средство от геморроя.
- Иначе что? Ударишь меня, чтобы я слушалась тебя?
Алекс, взяв себя в руки, отталкивает его, двинувшись на него. Ярость сковала ее горло
горячим шарфом. Она не будет думать о том, что было за столом пару минут назад. Он лицемер
и притворщик!
- Может быть выгонишь меня из дома? Давай, скажи! Тогда я обязательно начну слушаться тебя
и поступать ровно, как ты хочешь! Встретимся ночью, поболтаем о том о сём, перетрем что да
как!
Джейк не отвечает, он поражен поведением женщины. Она двигает его плечом, как когда-то, с
силой, проходит мимо, задерживаясь в двери.
- Я, как и ты здесь с самого начала, а не заехала погостить на Рождество. Тебе не нравится
мой тон? Сюрприз! Мне не нравятся твои гримасы и да, я вижу их, чтобы ты там себе не
воображал!
Глава 6
Воздух лишенный выхлопных газов так приятно пахнет свежестью и влагой, ветер несет в себе
мелкие капли, обдает ими лицо, предвещает скорое приближение дождя.
Алекс только спрыгнула на землю, не обратив внимание на пробежавшие по мышцам колики. Она
теперь на многое не обращает внимание, все пройдет, обязательно.
Она смотрит на пасмурное небо, настроение портится окончательно. Непохоже, что
распогодится. Облака все идут и идут, нависают тяжелой серой массой. Просвета среди них не
видно.
Это плохо, очень плохо. Она пойдет намеченным путем, она дойдет до моста, но если ничего
не изменится Алекс повернет обратно. В пасмурные дни и темнеет быстрее.
Что будет если пойдет дождь? Такой, с громом и молнией, когда темнеет не хуже чем вечером?
Где укрыться? В машине? Или под навесом, на тележке с хот-догами?
“Бррр!” - Алекс ежится, представив невеселые перспективы.
Она разглядывает небо, в надежде увидеть край непрекращающихся туч, хоть какой-нибудь
просвет. Руки тем временем перекладывают револьвер, достав его из рюкзака - в карман брюк,
с вырезанным “окошком” для дула. Ей бы кобуру для него купить...
“Да, купить! - она морщится, - На “Амазоне” посмотреть!”
Найти кобуру было бы совсем неплохо, с перевязью для бедра. Карман удобен, но совсем не
подходит для этого. Тяжелый револьвер оттягивает брючину вниз, как бы сильно Алекс не
затягивала ремень при этом.
Время от времени, вытаскивая оружие, она цепляется мушкой за ткань и кажется, что в
какой-то момент это краткое промедление может стоить ей жизни. Она так и не научилась
выхватывать оружие из-под мышки. По правде говоря и не пыталась постичь эту залихватскую,
киношную науку.
Она теперь боится не только мертвых, теперь опасность представляют и живые люди. На
острове это редкость. Кто знает что творится на материке?
