Направляясь к огороженной нише исповедальни, Анри почувствовал, что его глаза неудержимо слипаются. Во время исповеди, перечисляя невидимому за решеткой священнику свои прегрешения, он с трудом подавлял зевоту, которая так и раздирала рот.
Ему пришло в голову, что будет крайне неловко, если угораздит заснуть, стоя на коленях перед королем, и свалиться мешком ему под ноги. После этого с чучелом уже можно будет не сражаться – сразу отправиться в свое поместье и больше не высовывать оттуда носа. До конца жизни.
Машинально повторяя слова респонсория и стараясь не слишком сильно крутить головой, Анри поглядывал по сторонам в надежде увидеть Мэрион, однако это ему не удалось. И в самом деле, какой интерес могли представлять собой рыцари для дочери графа – особенно учитывая, что ее вообще никто не интересовал.
Он одернул себя: вовсе не об этом стоило думать. Уже звучали первые слова Sursum Corda, и Анри со всем пылом, на который был способен, обратился к Богу, прося у него милости и помощи. Причастившись Святых Даров, он вместе со всеми ждал окончания мессы и завершающего «Ite, missa est»: «Ступайте, месса окончена».
На алтаре в тусклом утреннем свете поблескивали три меча, которые перед акколадой должен был освятить архиепископ. Анри узнал своего будущего товарища по черненой рукояти.
Наконец наступил самый томительный момент. Месса окончилась, и архиепископ Уолтер в полном облачении начал читать молитву о благословлении оружия. Три мягкие подушечки, на которые посвящаемым предстояло преклонить колени, уже лежали перед возвышением у алтаря. Анри, Хьюго и Эдвард посматривали друг на друга, словно делясь своим волнением.
Каждый раз, когда Анри было страшно, он думал о королеве Матильде, которая с детства была для него предметом преклонения и примером для подражания. Барон Грейсток любил рассказывать о ней, особенно о побеге из Оксфордского замка. Анри восхищался ее мужеством и твердостью характера и жалел, что не родился раньше, чтобы встать под знамена королевы. И какого же было его изумление, когда отец вдруг сказал, что является – возможно! – ее сыном. В это было трудно поверить, но так хотелось. Мысли о великолепной Мод, как обычно, придали ему храбрости. Если слабая женщина смогла возглавить армию и завоевать большую часть страны, неужели он не сможет всего-навсего опуститься на колени перед королем, который посвятит его в рыцари?
Они встали на колени – в том порядке, в каком на алтаре лежали их мечи, и Анри оказался в центре. Однако король должен был брать мечи, не глядя, чтобы очередность определил случай. Отвернувшись, Ричард протянул руку, и в ней оказалась черненая рукоять. У Анри бешено забилось сердце, пересохло в горле, и показалось, что сейчас громко, на весь собор, забурчит в животе.
- Будь храбр! – это было обычное краткое наставление церемонии, но король, почти не говоривший по-английски, произнес его по-окситански.
Меч коснулся правого плеча Анри, описал полукруг над головой и опустился на левое плечо. И в этот момент словно холодная рука прикоснулась к его спине. Он чувствовал взгляд – если не враждебный, то равнодушный – и не сомневался, чьи ледяные глаза следят за ним.
Плоской стороной меча Ричард слегка ударил Анри по шее. Это прикосновение заменило куле – оплеуху, которую когда-то наносили открытой ладонью по шее, щеке или затылку. Считалось, что это единственный удар в жизни рыцаря, который он не должен возвращать. Анри с трудом поднялся и сделал шаг назад, изнывая от желания обернуться. Король потянулся за следующим мечом, а он все никак не мог глубоко вдохнуть и прийти в себя.
Когда церемония окончилась, все трое юношей под одобрительные возгласы вышли из собора и направились на площадь, где было установлено чучело. Теперь они стали рыцарями, но поскольку собственными оруженосцами еще не обзавелись, им на время предоставили королевских слуг. Надо же кому-то было держать на поводу коней и длинные копья.
- Вам не кажется, что это чучело какое-то слишком маленькое? – неуверенно пробормотал Хьюго.
- Да, похоже, - согласился Анри. – Когда мы учились, они точно были побольше.
- Вы первый, де Дюньер, - подтолкнул его Эдвард. – Раз уж провидение выбрало вас на церемонии, вам и начинать.
- Вы хотите сказать, что и опозориться я должен первым?
Он вскочил в седло, и слуга подал ему копье, которое показалось намного длиннее и тяжелее того, с которым он имел дело.
- Ледяная роза смотрит на вас, Анри, - подойдя ближе, сказал Хьюго. – Надеюсь, вас это не смутит.
Ох, лучше бы он этого не говорил, подумал Анри, потому что копье мгновенно стало еще тяжелее, да еще и норовило выскользнуть из рук. По сигналу трубы он поскакал к мишени, сделал замах и тут же понял, что промахнется – удар получился мимо цели. Но внезапно порыв ветра качнул чучело, и копье вонзилось в мешковину, разрывая ее. Из дыры полетели клочья сена. Толпа восторженно зашумела, приветствуя его.
Анри почувствовал, что его рубашка насквозь мокрая от пота – наверняка и на сюрко проступили темные пятна. Когда он спрыгивал с коня, колени подогнулись, и пришлось ухватиться за седло, чтобы не упасть.
Хьюго и Эдварду тоже удалось справиться с чучелом, и на весь день новоиспеченные рыцари стали героями. Со всех сторон раздавались поздравления и пожелания воинской славы. Перед пиром, на котором король должен был попрощаться со своими подданными, Хьюго отвел товарищей в сторону.
- Думаю, сегодня нам не стоит ссориться из-за женщины. Вы же знаете, что по обычаю ни одна дама не может нам сегодня отказать в танце, а все остальные не смеют нас опередить.
- Резонно, - кивнул Эдвард. – Особенно если учесть, что ни один из нас не интересен интересующей нас даме.
Хьюго показал им три соломинки разной длины, зажатые в кулаке.
- Пусть провидение продолжит свое дело. У кого длинная – тот первый. Де Дюньер, тяните.
К своему удивлению, Анри вытащил самую длинную соломинку.
- Сегодня вы любимец удачи, - вздохнул Хьюго, которому досталась самая короткая. – Да и вообще… Вы спасли леди Мэрион от грабителей, королей передал вам в танце ее руку, вы подобрали ее платок. Вас даже ветер спас сегодня от позора. Ну что ж, возможно, вам повезет и в большем.
- Я не намерен жениться в ближайшем будущем, - не слишком уверенно заявил Анри. – Если вы об этом, конечно.
- Осторожнее, де Дюньер, - нахмурился Эдвард. – Речь идет о леди, а не о деревенской девке. Насколько мне известно, вы с отцом остановились у кузнеца в предместье, а у него прехорошенькая дочка. Почему бы вам не развлечься с ней?
Анри, покраснев, сделал шаг вперед, но Хьюго встал между ними.
- Не сегодня! – сказал он веско. – Нам лучше поспешить, пока не заняли наши места за столом.
После заздравных речей в честь новых рыцарей начались танцы, и Анри, сопровождаемый взглядами всего зала, направился к Мэрион. Она поморщилась с досадой, но все же протянула руку и встала рядом с ним в цепочку кароля.
- Я вам так неприятен, леди Мэрион? – поинтересовался Анри, стараясь казаться равнодушным.
- Не хочу показаться грубой, но мне нет до вас никакого дела… сэр.
- А мне кажется, вы как раз намеренно пытаетесь показаться грубой. Не знаю, зачем.
Мэрион бросила на него привычно ледяной взгляд, но промолчала.
Повторяя за ведущим движения танца, Анри вдруг споткнулся и чуть не упал, едва не уронив при этом и свою даму.
- Вы зацепились шпорой за мое платье, де Даньер! - разъяренно прошипела Мэрион.
Следующий за ней придворный наклонился и отцепил шпору, прорвавшую в подоле блио изрядную дыру. Со всех сторон, перекрывая музыку и пение, доносились смешки. Краем глаза Анри заметил, как отец прикрыл лицо ладонью.
- Вас просит подойти король… сэр рыцарь, - слуга наклонил перед ним голову в легком поклоне.
Под насмешливыми взглядами, умирая от стыда, Анри прошел через весь зал к возвышению, на котором сидел король.
Глава 10
