— Ну — у па — арни, — протянула я, — зверей нужно держать в зверинце. Ничего без меня не можете! — вздохнула и покачала головой.
Настолько меня разозлили ее слова и поведение с бедными худышами, что я прямо чувствовала, как по венам струится магия. Ничего не оставалось, кроме как выставить руку вперед. В ту же секунду в женщину полетело что — то сверкающее, отдающее холодом, ее руки и ноги окутались льдом, кристаллики которого поблескивали на солнце, как драгоценные камни. Не имея возможности стоять, психованная упала ничком. Тем не менее, рот ее оставался свободным для криков.
— Что ты сделала?! — орала она, — верни все, как было!
Со спокойным лицом и чистой душой пробралась к ее рабам, а краем глаза по бокам заметила мужчин, что следовали за мной тенью, укрывая от любых посягательств.
ГЛАВА 10
Окованная женщина, валяющаяся на земле, даже пыталась брыкаться. Вот за стойкость «пятерочка»! Жажда к жизни имеется, так зачем веером отбивать ее у других?
Представление развернулось на славу, вот уже сцена с приготовлениями к моему отбору никому не интересна, на замену все следят за моими действиями. Показалась, что даже некоторые из моих «отборных» мужчин наверху приподняли повязки, чтобы разглядеть, что же тут такого интересного происходит.
А я гордо шагаю к намеченной цели. Рабы психованной немного оживились, вскинули зашуганные взгляды из — под косматых бровей.
— Спокойно, — я подняла перед собой руки, силясь показать, что зла сделать не хочу, замедлилась.
Те только с ужасом вытаращились на мои ладони, из которых не далее, как две минуты назад вылетело нечто, сковавшее их хозяйку льдом. Парни кинулись врассыпную, не оборачиваясь, только пятки засверкали в дальних кустах. Я беспомощно опустила руки. На языке остался один мат.
Показалось, кто — то в толпе начал задорно аплодировать бесплатному представлению.
— Эти мужчины рабы с рождения, — прошептал прямо у уха Саадар, отчего я дернулась, — им не нужна свобода, переучить не получится, они не умеют жить в обществе, не способны писать или читать. Не уверен даже, что мнение свое у них имеется, скорее нет, чем да. Печально, но правда в том, что их жизнь заключается только в прислуживании.
— Саадар, ты глупости сейчас говоришь, — мое лицо еще больше помрачнело, — я смотрю, от гуманности и толерантности этот мир далек безбожно, — припечатала я, взяв под руку Калебирса, возвращаясь к сцене. В голову лезли давящие мысли.
Подметила, что путы на усмирившейся мадам начали подтаивать. Ну и ладно, все равно я бы их уже снять не смогла — состояние не то. Магичить получается, а вот разгребать последствия — не очень.
— Но я ведь сказал правду, — придворный маг выглядел немного обиженно, семеня сзади возле Резара.
— Посмотрела бы я на твою правду, будь ты по ту сторону баррикады. Там глухая стенка. Они не видели другого, их ломали с детства. Но если говорить, что ничего изменить нельзя, то этот прогнивший мирок таким и останется. Нужно начинать с малого. Для начала, перестать говорить, что рабство — норма, — четко проговаривала, поднимаясь по ступеням на деревянное возвышение, придерживая полы плаща.
— Сложно будет, — тихо проговорил кто — то из толпы, но, когда я бросила туда взгляд, определить, кто именно это сказал было невозможно — все делали вид, что не при делах. А еще стало понятно, что к нашему разговору прислушивались все на площади.
— Думаете, я здесь, чтобы пасовать перед трудностями? — собственные губы искривились в ироничной ухмылке, — тогда пристегните ремни, и пристально наблюдайте за событиями.
Знаете, быть спасительницей мира в собственном реалистичном сне и толкать пафосные речи — высшее наслаждение.
А сейчас — к делу. Величественно откинув волосы за спину, я повернулась к тем, кто стоял в глубине сцены. Все тридцать один уже были в сборе. Такие же красивые, как и мои мужчины. Мускулистые, высокие и очень сексуальные. Без единой скалочки жира на идеальных телах.
Я досадно поджала губы. Отголосок той нужды, что поселился в сердце, когда я вышла из портала, не указывал ни на кого. Душа больно заныла. Вдруг захотелось пойти куда — то совершенно в другую сторону, но я себя отрезвила до боли сжав руки так, чтобы ногти впивались в кожу ладоней.
— Итак, — выдохнула, — в прошлый раз я выслушивала историю каждого претендента, но, боюсь, сейчас так не получится, вас более, чем в три раза больше с того отбора. Поймите меня правильно, я бы забрала вас всех, но боюсь, что императорская казна опустеет, если придется кормить такую толпу мужей богини.
— Госпожа! — кто — то из них подал голос, в тембре чувствовалось напряжение, — в этот раз возьмите меня!
С прищуром посмотрела в сторону звука. Мужчина был довольно далеко от меня. Единственное, что заприметила — копна белых волос на голове, что были похожи на шапку снега.
Постойте — ка.
— Лютимар? — удивилась, подходя поближе.
Но на полпути к старому знакомому, меня кто — то остановил, схватив за предплечье.
— Ты ведь хочешь взять только одного, по правилам, — над головой послышался тот баритональный сексуальный голос раба, которого я отпустила — Лаосара. Даже хмыканье, слетевшее с его губ, было до невозможности бархатистым и слишком характерным, чтобы не узнать его обладателя.
— Руки убери! — за спиной тут же появился Резар, — если в будущем еще хочешь ими пользоваться.
— Резар, спокойно, — я повернула к нему, — ничего серьезного не произошло. Я сама разберусь.
Мужчина помрачнел, но просьбе внял — отошел подальше. Хотя видно было, что от негодования чуть ли не полыхает.
А Лаосар придвинулся поближе. Сейчас, при свете солнца, получилось разглядеть его лучше. Крупный. Мужественный, но очень симпатичный. Более смазлив, чем брутален, но ситуацию поправляет харизма. С виду гибкий и проворный. Шоколадные волосы торчали во все стороны, и я приподнялась на носочках, чтобы поправить их.
Даже без того непонятного чувства нужды, что все еще жило во мне, я понимала, что не могу оторвать от него взгляд. И не хочу его отрывать — настолько меня тянет к этому лукавому лису. Да с его — то аурой никакой магии не нужно! Мне кажется, у него есть стоя сила притяжения, как у космических тел.
— Я здесь ради тебя, — продолжил он этим невыносимым голосом, от которого мурашки по всему телу, хотя, похоже, даже не старался на меня воздействовать, просто говорил, как есть, — так — то уже был бы далеко, где — нибудь в горах, подальше от прогнивших человеческих душ, после долгого рабства.
— Я здесь тоже ради тебя, Азриэлла! — Лютимар на другом конце строя, похоже, начал злиться, голос его звенел недобро.
— Все мы здесь ради нее, — какой — то мужчина слева тоже не остался в стороне, другие начали поддакивать.
— А мне плевать, ради кого вы здесь, — обманчиво спокойно ответил Лаосар, — руку ее я отпускать не собираюсь. Может быть, кто — то из вас согласен выйти со мной на смертельный бой?
— Вот уж не надо! — наконец — то собралась я в кучку, отдернув руку.
— Я согласен, пойдем и сразимся! — глупый Лютимар не струсил, гневно изъявляя желание померяться силой с Лаосом, даже на месте не устоял — вышел из строя вперед.
— Не будет никакого смертельного боя! — я тоже начала заводиться, — двоих заберу, только нагнетать перестаньте! Я не приемлю кровопролитий, забыли? Перед вами вообще — то богиня плодородия, — брехала без зазрения совести.
Я потянулась к голове Лаосара и стянула повязку, как того требовал обычай. Можно было сказать, что меня встречал спокойный взгляд карих глаз, но нет — в тех очах пылало огнище. Не взор победителя, не попытка уязвить, скорее весеннее спокойствие.
Улыбнулась ему робко. И поймала бесхитростную улыбку в ответ.
— Мне нравятся лилии, — невзначай обмолвилась, медленно подмигнула лису и пошла к заждавшемуся Лютимару.
Храбрость должна поощряться! А глупость искореняться. Определить, что из двух вариантов было ведущим в поведении Лютика я не смогла, но бедный мужчина второй раз приперся на отбор. И умудрился же! Наверное, у него блат. Я с подозрением покосилась на Калебирса. Друзья что ли?
