бумаг.
— Сколько вам лет, Элвуд? — спросила я.
— Двадцать девять. А что?
— Вы такой молодой еще, а ведете себя как моя бонна. Даже Франческа в сравнении с вами — юная девица.
— И довольно взбалмошная, — сухо отреагировал дознаватель, — оставила после себя первую встречную. Скорее всего, я был прав, подозревая ее в пособничестве контрабанде.
— Вы не очень-то проницательный дознаватель, — возразила я, — конечно, я первая встречная и почти не успела с ней пообщаться. Но донна Франческа совершенно не похожа на преступницу, которая будет сосредоточенно и методично заниматься передачей контрабанды. Тем более как вы сказали — это только один компонент сложного зелья?
— Именно так, — Элвуд, конечно, обиделся на “не очень проницательного”, но возможность поговорить о любимом деле его все же явно привлекала.
— Пожалуй что вы и правы, — сказал он задумчиво, — бывает, что свежим взглядом многое более очевидно, чем следователю с замыленным глазом. Франка бы потеряла терпение, вынуди ее кто-то участвовать в подобной операции. Меня всегда это в ней удивляло.
— Что именно?
— Сами подумайте. У нее куча времени, торопиться никуда не надо. Выйти отсюда никуда нельзя. Выходной, когда ты можешь открыть одну дверь и провести день в другом мире — раз в пять лет. На ее месте многие сходили с ума или находили какое-то увлечение, которое требует сосредоточенности. А Франческа… она все равно живет так, словно у нее один день, чтобы все успеть.
— Один выходной раз в пять лет? — ужаснулась я. — Но почему так мало?
— Вы лучше спросите, кто подменяет привратника целый день.
— Действительно, кто?
— Да кто придется! — Элвуд махнул рукой. — Кто-то из числа дежурных комитета по перемещениям.
— Еще и такой есть? — ужаснулась я. — Боюсь всякой отчетности, а здесь прямо сплошная бюрократия.
— Это точно, — дознаватель сегодня разговорился и был не такой уж и грозный, — готовьтесь к тому, что вашу работу будут проверять, причем не всегда явно. Есть целые официальные комиссии, они прибывают регулярно, раз в два месяца. Но кроме них еще бывают “тайные путешественники”. Они появляются под видом обычных клиентов и совершают переход в первый попавшийся мир. А потом пишут отчет в комиссию.
— И что будет, если отзыв будет плохим? — заволновалась я. — Меня уволят?
Харди весело рассмеялся.
— Размечтались! Никто вас отсюда не выпустит до появления сменщика. Могут объявить выговор, но от этого ни холодно, ни жарко. Тем более что всех этих “тайных” очень легко вычислить и во время их визита вести себя идеально. Например, один из таких ребят — манерный эльф, который притворяется бизнесменом.
Я похолодела, сразу поняв, кого он имеет в виду. Получается, я уже успела вступить в конфликт с тайным путешественником.
— Но, Ирис, советую не слишком расслабляться. Контрабандисты могут выйти на контакт с вами и войти в сговор. А у вас репутация все же не очень.
Харди вновь напустил на себя суровый и непроницаемый вид. А я-то уж поверила, что он решил доверять мне.
— Что же не так с моей репутацией?
— Свалились не пойми откуда. Предыдущая привратница резко куда-то исчезла, оставив лишь невразумительное заявление на отпуск с автопродлением. Ваше имя удивительным образом практически совпадает с таковым у опасной преступницы…
— Что значит — автопродление? — зацепилась я за новое слово.
— Если Франческа Китти не вернется в обозначенный срок, заявление автоматически продляется. Как и ваш контракт.
Увидев выражение, которое появилось на моем лице, дознаватель добавил:
— Так что вы можете застрять здесь очень надолго. Поэтому я предлагаю заключить со мной соглашение.
Соглашение
Франческа говорила, что я подменяю ее всего на три месяца. А сама написала заявление на отпуск с автопродлением. Новая информация с трудом нашла себе местечко в моей голове.
Элвуд же в это время продолжал:
— Чтобы я поверил в вашу непричастность к разного рода делишкам, будем действовать как пара.
— Как пара? — удивилась я.
— Ну, я не в том смысле что совсем, — дознаватель, кажется, слегка смутился, — скорее, вам отводится роль моего ассистента.
Заметив мои колебания, Элвуд добавил:
— Соглашайтесь. Это в ваших интересах. К тому же, если вы хорошо себя зарекомендуете и перестанете быть подозрительной, я могу выбить для вас служебную командировку.
— Командировку?
— Да, на денек, в один из миров, где идет расследование. А тут за вас подежурит кто-нибудь.
Звучало интересно. Неужели я смогу посмотреть другие миры, хотя бы одним глазком?
Но как сделать, чтобы этот зазнайка перестал меня наконец подозревать? Кажется, он вбил в свою холеную голову, что я не та, за кого себя выдаю, и поставил целью вывести меня на чистую воду!
Он перегнулся через стойку, так что его губы оказались возле моего уха, и прошептал:
— Помните, Ириселла Бретчетт, я за вами наблюдаю… и не пытайтесь больше отсюда сбежать.
Его дыхание коснулось моей кожи и по телу побежали мурашки. Я застыла, как мышь перед змеей. Из оцепенения меня вывел раздраженный голос:
— Когда вы закончите миловаться на рабочем месте, будьте любезны обеспечить мне выход в портал. Мой рейс должен был состояться целую минуту тому назад.
Вот досада! Снова этот эльф.
— Придержите ваше недовольство, любезный! — Элвуд выпрямился и с достоинством обернулся к строгому постояльцу. — Сейчас донна Ирис подпишет соглашение и отправит нас с вами. Нам в одну дверь, насколько я помню.
Опять что-то подписывать?
У этого пройдохи и документ с собой был. Я внимательно прочитала его, чтобы хоть сейчас не попасть впросак. Оба мужчины переминались с ноги на ногу и недовольно на меня смотрели.
Текста оказалось совсем немного. Подписывая соглашение, я брала обязательство содействовать Элвуду Харди, дознавателю, в его расследовании и сообщать ему обо всех подозрительных постояльцах. Что ж, это кажется несложно.
Разборчиво написав “Ириселла Бретчетт” я, наконец, избавилась от проблемных путешественников.
Мне не давала покоя мысль о расследовании. Получается, опасное вещество может быть в одной из комнат “Перепутья” прямо здесь и сейчас! Вот бы обнаружить его и гордо сунуть под высокомерный нос Элвуда Харди! А то кто-то очень уж высокого о себе мнения. Я решила проинспектировать все комнаты, тем более что к этому времени занята оставалась лишь одна.
