собрала макаруны, положила их на прикроватный столик и обняла ведьму. – Уже поздно, почему ты не спишь?
– Не могу уснуть. – Тея теребила пальцами край тканевой повязки на глазу, и Роза заметила, что ее ногти обгрызены. – Захотелось навестить вас. Ужин, безусловно, получился шумным мероприятием, не так ли?
– Ты хотела сказать, катастрофой, – исправила ее Рен, исчезая в ванной комнате, чтобы приготовиться ко сну.
Роза застонала.
– Я идеально его спланировала.
– Еда была замечательной, – любезно сказала Тея, – как и компания.
– Спасибо, Тея. Хочешь наполовину раздавленный макарун? – Роза взяла со столика самое уцелевшее печенье. Тея с благодарностью взяла его, затем присела на край кровати и надкусила сладость.
– Все наладится. Изменения всегда трудны, но важно, что вы есть друг у друга.
Роза посмотрела в сторону ванной комнаты, затем понизила голос, чтобы Рен ее не услышала.
– На самом деле мне кажется, что я одинока в этом деле. Как мы можем править страной, если не можем организовать даже ужин?
Тея положила руку на плечо Розы, посылая импульс тепла в ее кровь, это немного облегчило тяжесть на сердце девушки.
– Пусть Рен пока остается Рен. Для нее все в новинку, помнишь? И она пытается разобраться в мире без Банбы.
Роза кивнула.
– Прости. Я знаю, что ты чувствуешь то же самое.
Тея улыбнулась, но в ее взгляде была печаль.
– Все будет хорошо.
– Жаль, что ты не провидица, – пробормотала Роза.
– Может быть, и не провидица, но я знаю, что у вас с Рен все получится, пока вы будете держаться вместе. – Тея с трудом поднялась на ноги, ее колени скрипнули в тишине. – А теперь отдохни! Даже королевам нужен сон.
Когда Рен вернулась из ванной, чистая и в одежде для сна, ее сестра уже спала. На подоконнике сидела птица. Не просто какая-то птица, осознала Рен, а гевранский ночной ястреб. В клюве он держал записку. Рен схватила ее и поспешно развернула:
«Рен, приди и скажи мне это в лицо. Осмелишься?
Аларик».
Рен сжала письмо в руке, охваченная приливом решимости. Последние недели ее поглотили мысли о Банбе, она молилась о подобном знамении, которое подтолкнуло бы ее в правильном направлении. И наконец, она получила нужный импульс: король Аларик практически пригласил ее в Гевру.
Она знала, что должна поговорить с ним лицом к лицу. Как монарх с монархом. Сразиться с ним, если потребуется. Она обладала магией и смекалкой. Чарами, в конце концов. И, если ничего из этого не решит проблему, она надеялась, что Тор поможет ей, как делал это раньше.
Рен резко выдохнула, когда ее план принял четкую форму. Она смяла письмо в кулаке, надежда забилась в ее сердце.
Несколько часов спустя, когда обитатели дворца Анадон погрузились в глубокий сон, Рен села в постели. Роза хмурилась во сне. Она ворочалась с боку на бок в течение нескольких часов. Королевский тур должен начаться утром, и, хотя Роза, возможно, и изобразила терпение за ужином, во сне она не могла справиться со своим беспокойством.
Рен сунула руку под подушку и достала щепотку песка Орта из своего мешочка на шнурке. К счастью, ведьмы привезли его предостаточно. Хотя Рен могла использовать для своих чар любую землю, пески Орты, где ведьмы тайно жили последние восемнадцать лет, все же были самыми могущественными. Рен почувствовала, как сила течет между ее пальцами, когда посмотрела сверху вниз на Розу, пытаясь игнорировать чувство вины, съедающее ее из– нутри.
– Прости меня, – прошептала Рен, посыпая сестру песком. – От земли и праха покой желанный обрети, всю ночь ты крепко спи.
Прежде чем исчезнуть, песок превратился в золотую пыль. Морщинка Розы разгладилась, и она с облегчением вздохнула. Рен вспомнила первый раз, когда она использовала похожее заклинание на своей сестре. В ту ночь Шен ускакал с ней в пустыню, а Рен заняла ее место.
Теперь настала ее очередь исчезнуть.
Она быстро нацарапала прощальную записку и оставила ее на своей подушке, зная, что Роза придет в ярость, когда прочтет ее. Сердце Рен сжималось из-за того, что она оставляет сестру – предательски и в полуночи, но чувство вины перекрывала верность Банбе. Она обязана бабушке всем, и их попытки договориться мирно провалились – с треском. Если Рен в ближайшее время не спасет Банбу, та погибнет от жестокости короля Аларика, человека, который затаил обиду на Эану и испытывал темное увлечение ведьмами. Однажды Роза поймет, что у Рен не оставалось выбора.
Она оделась в темноте и вытащила сумку из-под кровати. В ней лежали одежда, фляжка с водой, расческа, запасной мешочек с песком Орты и горсть монет, которые ей удалось стащить из комода сестры. Их явно недостаточно для безопасного проезда до Гевры, но Рен надеялась, что украшенное сапфиром зеркальце, которое она нашла в западной башне, убедит какого-нибудь торговца взять ее на борт.
На лестничной клетке бледные глаза Эльске сияли в темноте.
Рен опустилась на колени.
– Пожалуйста, не смотри так на меня! Я не могу взять тебя с собой. Ты привлечешь слишком много внимания.
Волчица заскулила. Рен обхватила ее морду руками.
– Мне нужно, чтобы ты осталась и присматривала за Розой. Ты сделаешь это для меня, дорогая? Ты позаботишься о моей сестре, пока я не вернусь?
Эльске опустила голову. Рен потрепала волчицу.
– Не переживай, ты не успеешь соскучиться.
Девушка разобралась со стражниками башни с помощью заклинания и двух взмахов запястья, а потом спустилась с восточной башни туда, где в заброшенном шкафу находился древний потайной ход. Близнецы дали друг другу обещание никогда и никому о нем не рассказывать. Это только их секрет. Сегодня он стал для Рен дорогой к свободе.
Девушка поспешила вниз по каменному коридору, не обращая внимания на мерцающие огни. Рен чувствовала дыхание предков на затылке, их голоса приказывали вернуться, быть терпеливой и осторожной.
Но у Рен никогда не хватало терпения, и советы она принимала только от Банбы. Выбравшись из ливневой канализации, девушка присела на корточки, чтобы отдышаться. Над Серебряным Языком мерцали огни Эшлинна. Позади нее, словно призрак в ночи, маячил белый дворец, шпили его ворот сверкали, как острые золотые зубы.
Рен взяла щепотку песка и принялась за работу над своей внешностью. Она не могла переделать все лицо, но могла изменить те части, которые делали ее узнаваемой. Она использовала заклинание и закрутила волосы в локоны, а затем придала им глубокий
