— Я знаю. — Кэт обняла ее и стиснула. Ее руки были худенькими, но объятия сильными.
Они остановились возле трибун, два длинных ряда ржавых скамеек по обе стороны трассы. Отсюда Эврика могла слышать, как тренер говорит про темп, про областные соревнования в следующем месяце, про правильную позицию на старте. Если бы Эврика была капитаном, она тоже бы проговаривала эти вещи с командой. Она знала предгоночную тренировку во сне, но не могла больше представить себя стоящей здесь, говоря о чем-либо неопределенном.
— Ты еще не готова думать о парнях, — сказала Кэт, упираясь лицом в хвост Эврики. — Глупая Кэт.
— Только ты не начинай плакать. — Эврика сильнее обняла ее.
— Ладно, ладно. — Кэт засопела и отстранилась. — Я знаю, ты ненавидишь, когда я плачу.
Эврика вздрогнула.
— Я не ненавижу, когда ты… — Она замолкла. Ее глаза поймали глаза Эндера, выходящего из разделки для гостей на противоположной стороне трассы. Его форма совсем не совпадала с формой других ребят — его желтый воротник выглядел выцветшим; шорты короче, чем у всей остальной команды. Форма казалась старомодной, вроде той, что можно увидеть на поблекших фотографиях команды по бегу в прошлом году, которые висели на стенах в спортзале. Может быть, она досталась ему от старшего брата, но выглядела так, будто бы эта вещь, которую ты подобрал на Армии Спасения, после того как какой-то ребенок закончил обучение и его мама вычистила его шкаф, чтобы иметь больше места для своей обуви.
Эндер наблюдал за Эврикой, не обращая внимания на остальное вокруг него: его команду в конечной зоне, близко плывущие пухлые облака в небе, как это было странно смотреть вот так. Он по всей видимости не понимал, что в этом может быть необычного. Или, возможно, ему было все равно.
Эврике — нет. Она опустила взгляд, краснея, и снова приступила к легкому бегу. Она помнила чувство, когда та слеза собралась в уголке ее глаза, удивительное прикосновение его пальца на одной из сторон носа. Почему она заплакала на дороге этим вечером, когда не хотела плакать даже на похоронах своей собственной матери? Она не плакала, когда они закрыли ее на две недели в психиатрической больнице. Она не плакала со времен… ночи, когда Диана ударила ее и съехала из дома.
— О-оу, — проговорила Кэт.
— Не пялься на него, — пробормотала Эврика, без сомнений Кэт имела в виду Эндера.
— На кого? — прошептала Кэт. — Я говорю про колдунью вон там. Не привлекай внимания и она, может быть, нас не заметит. Не смотри, Эврика, не —
Ты не можешь не смотреть, когда кто-то говорит тебе не смотри, но один быстрый взгляд заставил ее пожалеть об этом.
— Слишком поздно, — пробормотала Кэт.
— Будро.
Фамилия Эврики казалась задрожала словно ударная волна по полю.
У Майи Кейси был такой же глубокий голос, как и у подростка — он мог одурачить тебя, если ты не видела лица. Некоторые потом никогда не восстанавливаются после первого взгляда на нее. Майя была необыкновенной с тонкими темными волосами, которые свисали волнами прямо до самой талии. Она известна своим быстрым защелкиванием замков в коридорах школы и на удивление изящной грацией благодаря ногам, которые она растягивала десятилетиями. Ее гладкую, светлую кожу покрывали десять самых причудливо красивых татуировок, которые Эврика когда-либо видела — в том числе коса из трех различных перьев, спускающаяся по предплечью, маленький камея портрет своей мамы на плече, и павлин под своими перьями чуть ниже ключицы — их все она придумала сама и набила в местечке под названием «Электрический Ледилэнд» в Новом Орлеане. Она являлась старшеклассницей, роллершой, известной по слухам колдуньей, выходящей за рамки всех группировок, контральто в хоре, чемпионкой штата по верховой езде, и еще она ненавидела Эврику Будро.
— Майя. — Эврика кивнула, но не замедлила свой ход.
Периферическим зрением Эврика почувствовала, что Майя Кейси поднялась с края трибун. Она заметила черное пятно девушки, делающий большие шаги, чтобы остановиться перед ней.
Эврика резко остановилась для того, чтобы избежать столкновения.
— Да?
— Где он? — Майя была одета в короткое развевающееся черное платье с удлиненными, расклешенными рукавами колокольчиками, без макияжа, кроме черной туши. Она моргнула.
Она искала Брукса. Она всегда искала Брукса. Как она могла быть до сих пор зацикленным на лучшем друге Эврики, после того как они отсутствовали, но дважды в прошлом году происходили самые загадочные таинства галактики. Брукс был милым простым мальчиком. Майя была завораживающей. И все же каким-то образом она сходила с ума по нему.
— Я не видела его. — сказала Эврика. — Возможно ты заметила, что я в команде по бегу, и скоро начнется гонка.
— Мы, может быть, позже поможем тебе следить за ним. — Кэт попыталась обойти Майю, которая выше ее на фут на ее 15-сантиметровых платформах. — Ой, подожди, нет, я сегодня занята. Я зарегистрировалась на вебинар. Извини, Майя, придется тебе следить за ним одной.
Майя задрала подбородок, казалось размышляя принимать ли это как оскорбление. Если по отдельности приглядеться к ее маленьким, прекрасным чертам лица, она выглядела намного моложе своих семнадцати лет.
— Я предпочитаю работать в одиночку. — Майя Кейси посмотрела свысока на Кэт. От нее пахло пачули. — Он упоминал, что может заглянуть, и я подумала, раз «Шоу уродов» здесь, — она указала на Эврику, — могли бы знать —
— Я не знаю. — Эврика теперь вспомнила, что Брукс — единственный человек, которому она рассказала про ее договоренность с тренером. Он не говорил ей, что собирается прийти на соревнование, но, если бы он пришел, это было бы очень мило с его стороны. Мило, пока не появляется Майя; и затем все портится.
Когда Эврика проходила мимо, что-то ударило ей в затылок, немного выше хвоста. Она медленно развернулась и увидела, как ладонь Майи возвращается в привычное положение. Щеки Эврики горели. Голова болела, но гордость была превыше всего.
— Ты хочешь что-то сказать, Майя, может быть в мне в лицо?
— О. — Хриплый голосок Майи смягчился. — На твоей голове сидел комар. Знаешь, они являются переносчиками болезней, слетаются на стоячие воды.
Кэт фыркнула, хватая руку Эврики и направляясь в сторону поля.
— Ты — единственная, кто распространяет комаров, Майя. — Она крикнула через плечо. — Позвони нам, когда будешь давать стендап-концерт.
Самое печальное, что когда-то Эврика и Майя были друзьями до того, как начали ходить в Евангельскую школу, до того, как Майя вступила в подростковый возраст темноволосым ангелом и вышла недостижимой богиней готов. Когда им было по семь лет, они вдвоем играли в университетском театре, в летнем лагере. Они каждый день обменивались обедами. Эврика не задумываясь меняла тщательно приготовленный отцом бутерброд с индейкой на бутерброд Майи с белым хлебом, желе и арахисовым маслом. Но она сомневалась, что Майя помнит это.
— Эстес! — раздался пронзительный крик тренера Спенс — Эврика точно это знала.
— Давайте сделаем это, тренер, — пылко ответила Кэт.
— Я любила твои зажигательные речи, — тренер крикнула Кэт. — В следующий раз попробуй немного больше присутствовать, чтобы я могла их слышать чаще. — Прежде тем как тренер могла продолжить ругаться дальше, она заметила Эврику около Кэт. Ее голос смягчился, но выражение лица осталось прежним.
— Рада, что ты здесь, Будро, — сказала она, проходя мимо, в то время как другие студенты поворачивали свои головы. — Как раз вовремя для быстрой фотографии перед гонкой для школьного альбома.
Все посмотрели на Эврику. Ее лицо до сих пор красное от стычки с Майей, а взгляды стольких людей вообще вызвали клаустрофобию. Несколько ее одногруппников перешептывались будто Эврике не повезло. Дети, которые раньше были ее друзьями, теперь боялись ее. Возможно, они не хотели, чтобы она возвращалась.
Эврика чувствовала будто ее обманывают. Школьный альбом не был частью уговора с тренером. Она заметила фотографа, человека пятидесяти лет с коротким черным хвостиком, устанавливающего огромную аппаратуру для вспышки. Она представила себя, встающей в одну линию с остальными детьми и ярко ослепляющий свет в лицо. Она представила, что фото будет напечатано в трехстах школьных альбомах, и как будущее поколение переворачивает страницы. До аварии, Эврика никогда не раздумывала о позировании перед камерой дважды; ее лицо улыбалось, ухмылялось, посылало воздушные поцелуи на всех страничках друзей в Фейсбуке и Инстаграме. Но сейчас?
