родственников моей жены сюда в город. Наемники сказали что на дорогу в одну сторону уйдут две недели. Долго. Как же долго. Ну ничего. Главное я своего добьюсь. Лилиан сама ко мне вернется.
Вейна.
Императорский дворец.
Император с женой сидел в малой столовой. Он размышлял что дальше будет с этими женщинами? У него число подданных начало стремительно уменьшаться. Кого теперь ставить на должности?
В столовую ворвался глава внутренних дел:
— Ваше величество. У нас беда. Вот донесение из города драконов. Прочитайте.
Сунул папку прямо под нос императору в которой тот прочитал о том, что сущности драконов в огромном количестве стали возвращаться в статую дракона-основателя. А через несколько часов в город драконы привезли кучу мужчин. Из их разговоров было понятно, что это бывшие драконы.
А ещё драконы перестали выбирать мальчиков и это были серьезные проблемы. Это была угроза безопасности страны. Что-же делать?
Внутри голос шепнул:
— Нужно убирать стражу от статуи.
Это сказал ему его дракон, он не слишком часто его слышал.
— Ты с ума сошёл. Это же статуя, а если её разобьют. Уже было несколько попыток.
— А ты в курсе что твоя стража совсем обнаглела. Они решают кому подходить к статуе, а кому нет. И межлу прочим получают довольно солидную кучу денег. Более того. Они договорились уже несколько веков назад ещё со старыми градоправителями, что деньги делят пополам, а их места передаются по наследству их детям, внукам и так далее.
Император посмотрел строго на главу внутренних дел:
— Ты знал, что у нас торгуют тем, кто должен стать драконом?
— Конечно. Это одна из прибыльных статей дохода государства.
— Это не допустимо. Почему мне неизвестно.
— Как неизвестно. Если ещё ваш прадед подписал закон. Он так и называется «Закон о принятии драконьего наследства». В нем прописано всё от порядка наследования, до передачи власти, а так же есть пункт о допуске к статуе при передаче права выбора дракона.
— Как всё запущено. Закон отменить. Охрану статуи и главу города под стражу. Наложить арест на их имущество до дальнейшего разбирательства. Выставить новую стражу. Пригнать к статуе всех маленьких детей, что есть в городе включая тех, кто из приюта. По городам так же начать собирать экскурсии из школ. Беспризорников тоже к статуе дракона-основателя пускать. Нам срочно нужны драконы. Если не будет результата — нам грозит война. На нас нападут соседи. Они и держатся на расстоянии от нас только из-за страха.
Лилиан.
Мне опять снился сон. Рядом со мной был мужчина. Я уже знала — это мой дракон. Он был выше меня и на нём был одет плащ с капюшоном опущенным вниз. Я могла видеть только кончик его подбородка.
— Почему ты не показываешь мне своё лицо?
— Ты ещё не готова.
— Почему? Ты страшный? Мне все-равно. Я уже сыта идеальной красотой, Адриан был красив, но сейчас кажется, что любой красивый мужчина порочен. Он обязательно будет изменять.
— Лилиан, Лилиан. Дело не в красоте. Позже ты поймешь почему. И если человек красив, это всего лишь внешность. Я выбрал тебя за внутреннюю красоту. Мне будет плевать на всё, даже если ты обреешь волосы.
От этих его слов я мысленно содрогнулась. В нашей стране бритые женщины являлись преступницами или падшими. Стоило такой женщине появиться на улице, то в неё начинали кидать камни, выливали помои, свистели, улюлюкали. Помню как-то шла по улице услышала крики, свист, ругань. Увидела женщин с бритыми головами перебирающихся гуськом. В начале и в конце цепочки шли мужчины в форме и кричали "расступись". Помню как спросила у кого-то «кто это?». Мне тогда ответили что это преступницы отправляемые в бордель вместо каторги. И что они скорее всего воровки. Или, возможно, все ещё хуже и они совершили ещё что-то более ужасное. А если я не хочу попасть под подозрение как сочувствующая, то я не должна на них смотреть. Нельзя с ними разговаривать, а только завидев их сразу уходить. Я тогда так сильно испугалась. Прибежала домой, рассказывая все семье и друзьям. Отец лишь покачал головой и сказал не вмешиваться, да и поменьше говорить об этом.
Дракон отвлек от мрачных мыслей. Предложив то, что меня удивило. Он пригласил меня танцевать.
— Я не знаю танцев у знати. Меня Адриан не учил танцевать. А простонародные танцы кажутся в этой ситуации какими-то неуместными. Но дракон настоял и показал как хочет со мной танцевать. Движения были простые. От куда-то раздались звуки скрипки наигрывая незнакомую нежную мелодию.
Мы стояли прижавшись друг к другу. Его руки на моей талии, мои на его плечах. Шаг назад, потом вперед. Я поворачиваюсь. Дракон меня обходит. Потом он поворачивается, я его обхожу. Хоть движения были не сложные, но я все-равно часто сбивалась. Поэтому попробовали двигаться без музыки и в два раза медленнее. Начало получаться. Постепенно темп нарастал. К движениям добавилась музыка. Сначала тихо, а потом громче и громче. Стало так хорошо. Ощущение непередаваемой нежности и легкости было вокруг. Я кружилась и танцевала. Захотелось с драконом разделить этот миг и я резко посмотрела вверх заглядывая под капюшон. Голова закружилась — стало тяжело дышать. На меня смотрел Адриан. Я закричала и проснулась.
— Тише, тише, тише, моя хорошая.
— Почему ты не сказал?
— Ты не была к этому готова.
— А как можно быть к этому готовой? Как? Почему ты не мог выбрать себе другую внешность? Ты же ведь приходишь из вашей статуи и как я понимаю помнишь прошлые жизни. Так почему именно он?
— Понимаешь. Тут не объяснишь так просто. Давай начнем по порядку. Помнишь ты спрашивала про жен, почему если я выбираю себе жену, то потом когда я опекаю другого человека у меня новая жена и так далее. Это не совсем так. Когда умирает человек, то мы тоже, можно сказать, умираем. Мы приходим в пространственный карман, почти как чистый лист. Есть только знания о нашем старом доме в другом мире от куда мы пришли и некоторые значимые события из жизни страны. Никаких личных воспоминаний. Мы не помним нашу жизнь. Иначе представь. Мы пришли примерно два тысячелетия назад. Сколько за это время всего произошло? Сколько событий случилось? Ты взгляни на глаза стариков. Они устают от жизни. Устают от всего. Они хотят только покоя. Наша жизнь и так длинная. Мы живем вместе с человеком примерно четыреста лет. А представь если б мы жили две тысячи?
— Хорошо. Это
