дома в любимую джелатерию, полакомиться мороженым. Элира с неделю как поступила в Академию Одаренных и с нетерпением ждала осень: штудировала книги, практиковалась в заклинаниях. Ее считали одной из самых перспективных студенток грядущего первого курса. Талантливая, необыкновенно живого ума и обладающая колоссальным для своего возраста магическим резервом.
На обратном пути мы решили срезать через пустырь — знали, что родители не одобрят, если обнаружат — но что могло случиться в центре столицы, в двух шагах от главной площади, да еще и в середине дня?
Проклятый.
Мы заметили его слишком поздно: странного иссиня-бледного шатающегося человека. Элира, еще не осознав, что это Проклятый, почувствовала опасность и толкнула меня в сторону, мгновенно набросив заклинание, отводящее глаза — совсем слабенькое, но оно меня и спасло.
Сестра была сильна для своих шестнадцати, но разве могла она справиться с мощью отчаявшегося, умирающего от слабости Проклятого, увидевшего шанс на спасение? Даже с нулевым резервом Проклятые способны высосать мага!
Я стояла, укрытая магической пеленой, не в силах сделать и шагу, и наблюдала за ужасной, пугающей сценой. Страх сковал меня, поглотил; я беззвучно плакала. Где-то глубоко билась мысль, что надо бежать и звать на помощь, но я продолжала оставаться на месте.
Помню, Проклятый шарил вокруг своими сумасшедшими глазами, ощущая мое присутствие, но не мог сосредоточиться достаточно, чтобы меня увидеть. Спугнула его большая шумная компания, решившая, как и мы, выбрать короткий путь — и он, достаточно восстановивший силы, скрылся.
А Элира осталась без магии. Из юного дарования превратилась в нулевку.
— Ненавижу Проклятых. — Я покачала головой. — Они — чудовища, и место им всем на севере, с остальными чудовищами из Гнатской Пустоши.
— Мы не все такие, Золотинка, — с грустью прошептал Тарий, нежно проводя рукой по моей щеке.
«Мы». Слово ударило плетью, пронеслось вихрем внутри, закручивая боль в тугой комок. Я подняла на него глаза, еще недоверчиво, неверяще. Моя горесть отразилась в его взгляде. Он сделал осторожное движение вперед — я дернулась назад, больно упав на локти. Тут же вскочила.
— Не подходи ко мне, Тарий.
Я не верила. Не хотела знать. Как я не хотела знать!
— Ты Проклятый? — чужим холодным голосом спросила я.
— Да, Золотинка.
* * *
Настоящее время
— Еще раз! Райас, что ты вечно валишься на землю, ноги не держат? Ариджи, а ты нападай в полную силу, не сдерживайся! — орала на нас Тиала.
— Да как же в полную, — возмущался Мизар, помогая мне подняться. — Жалко ведь, а если поломаю ей что-нибудь?
— То в нашей замечательной лечебнице ее вылечат. Нападай. В полную. Силу. Начали!
— Извини, — беззвучно шепнул парень и встал в боевую стойку.
Ну все, мне трындец.
В самом начале тренировки Седые поделили нас между собой и сформировали совместные двойки Проклятых и Одаренных. Я попала в группу к Тиале, а моим партнером по спаррингу оказался Мизар. Правило было одно: в бою использовать новые плетения, показанные Шаримом; в остальном же — никаких запретов. Можешь свернуть противнику шею без магии? Пожалуйста, сворачивай.
Тиала, в отличие от сдержанного и уравновешенного брата, спокойно разъясняющего ошибки своей группе, неистовствовала: носилась между нами, критиковала и ругалась. И очень, очень злилась на Мизара за его осторожные, ослабленные заклинания.
Мне, правда, и их хватало: каждый раз на землю падала я, а не мой соперник. Судя по остальным парам, у всех Одаренных дела шли не очень. Нам недоставало скорости, быстроты реакции, но главное — практики с измененными магическими схемами.
Я плюнула на защиту — все равно щиты рассыпались за пару секунд — и решила атаковать. Мизар с легкостью отбивался, блокируя мои едва долетающие чары. После очередного грозного выкрика Тиалы он перешел в нападение и выпустил огненную молнию. Боковым зрением я увидела, что у Седой зажглись глаза, и она метнула к молнии что-то свое.
Мой щит, естественно, развалился не вовремя, поэтому ударило меня знатно: перекувыркнуло в воздухе и приложило о землю. Не знаю, на сколько я вырубилась, но когда способности видеть и слышать вернулись, вокруг меня была суета.
— Убили! — в панике кричала Лейра.
— Тихо, не ори. Никого не убили. Альяра, не шевелись, — голос Тария долетал словно через пелену. — Тиа, какого гната ты сделала?
— Да я лишь капельку усилила Мизара, а то что он с ней нежится! Они же должны осознавать реальность.
— Вы совсем чокнулись, мы впервые с таким плетением работаем, тут осознавай не осознавай, защита от этого не улучшится! — негодовал Нэйр.
— Ужасная, непростительная и непозволительная ситуация. Я требую встречи с представителем Одаренных, — взволнованно вещал Эйджел. — Теперь не удивительно, откуда в Гнатской Пустоши столько случаев исчезновения магов, вы же их еще на практике изводите!
— Альяра, посмотри на меня. Говорить можешь? — Тарий склонился надо мной, обеспокоенно всматриваясь в лицо.
— Могу, — прошелестела я. — Почему тебя два?
— Потому что голову ты все-таки отшибла, — хмыкнул он. — Я отнесу тебя к целителям.
— Думаю, это лучше сделать мне. — Рядом с двумя головами куратора появилось два Нэйра.
— Вы, практикант Ларейн, остаетесь здесь и продолжаете тренироваться. — Тарий осторожно подхватил меня на руки и понес.
— Твои друзья поставили своей целью меня прибить? Сначала Кирис, теперь Тиала, — задумчиво произнесла я.
Двоиться в глазах почти перестало, и я внимательно следила за выражением его лица, особенно при упоминании Седой. Мысль о том, что между этими двумя что-то есть, неприятно царапала внутри. Но Тарий лишь пожал плечами.
— Не держи на Тию зла, она слегка переусердствовала. Не привыкла работать с Одаренными.
— Почему у них с Вороном седые волосы? — полюбопытствовала я. Этот вопрос мучил меня с момента знакомства с Седым. — Это влияние Гнатской Пустоши?
— Нет. Они все детство прожили у свихнувшегося Одаренного — тот искал способ избавить Проклятых от темной силы и экспериментировал на них. Обшил стены их комнат виррилом — камнем, впитывающим магию. Так, например, оборудованы камеры в Хагратской тюрьме. И в течение семи лет держал их магический резерв на нуле. Когда их спасли, Ворону исполнилось четырнадцать, Тие — двенадцать. Оба были практически при смерти: истощенные, одичалые и седые.
Я в немом ужасе уставилась на Тария. Он повернул ко мне голову, все такой же бесстрастный и невозмутимый; однако крылья его носа дрожали, и мне стало понятно, каких сил ему стоит сохранять хладнокровие.
— Светлая Мать, как они, должно быть, ненавидят Одаренных!
— Нет, Альяра, не ненавидят. Один жестокий маг — не причина ненавидеть всех. Даже им, пережившим такую травму, удалось это осознать.
Я вспыхнула, мгновенно поняв, что куратор намекал на меня.
— Прости,
