– Что вы здесь делаете, озелли? – мужчина заново осмотрел сначала меня, затем пустынный коридор.
– Я… к модистке пришла.
И он, вероятно, тоже. Костюм его, похожий отдельными элементами на одежду Виргила, был куда дороже, изысканнее и отличался большим количеством мелочей, видеть которые на мужчине было несколько непривычно. Белоснежная пена кружева на рубашке, наполовину расстёгнутый синий кафтан, блестящий и переливающийся, словно новогодняя ёлка. Чёрные кожаные штаны с декоративными вставками по бокам дополнял широкий, причудливо изукрашенный ремень с массивной пряжкой, высокие сапоги начищены так, что я смогла бы рассмотреть собственное отражение в их носках, если бы немного наклонилась. На шее витая золотая цепочка, почти на каждом пальце по перстню с драгоценным камнем. Окутывал незнакомца аромат, капельку горьковатый чарующий аромат неизвестного, но очень приятного парфюма.
– Вы? – кажется, мне не поверили. – Вы сопровождаете свою госпожу?
– Я? – растерялась я.
А потом до меня дошло.
Поздравляю, Варвара, делаешь успехи. Вчера тебя приняли за даму облегчённого поведения, сегодня – за служанку. Считать ли это за подъём по здешней карьерной лестнице или не стоит?
– Я не горничная, – возразила я, но повторять вчерашнюю ошибку и сообщать каждому первому встречному о своём статусе не стала.
– И впрямь, – неожиданно согласился мужчина, небрежным жестом извлекая из вышитого рукава кафтана кружевной платочек.
Зуб даю – платочек надушенный.
Белая ткань поднялась к носу незнакомца, да там и осталась.
У мужика насморк?
Или он, подобно Эдварду Каллену, так сражён моим привлекательным запахом, что не знает, куда деваться от внезапно привалившего счастья?
– Озел Сунор! – повысил он голос. – Озел Сунор! Всея Отец, это не знаменитый модный салон, а лавка готового платья, куда каждая торговка по пути с рынка заглянуть может.
А он, случаем, берега не попутал?
– Прошу пардону, монсеньор, это вы обо мне? – вопросила я требовательно.
– Озел Сунор!
В дальнем конце стукнула дверь, в коридор кто-то высунулся, громко охнул-ахнул и скрылся с глаз.
– Сам ты Фи… петух, – добавила я.
Мужик сразу перестал демонстративно прижимать платочек к носу и посмотрел на меня. Нехорошо так посмотрел. Наверное, слово «петух» в данном контексте и у них имело не самое приятное значение.
– Что вы сказали, озелли? – угрожающе уточнил надушенный красавчик.
– Что слышал, – пожала я плечами.
– Вы…
– Я.
Дверь стукнула снова и в коридор, заламывая руки, выскочила хозяйка салона, а за ней и Алишан с Майей. Наперегонки бросились к нам, но мужик уже потерял к возможным свидетелям всякий интерес. Резко подался ко мне, и красивые черты исказились в злобной гримасе, разом растеряв остатки очарования.
– Придержи язык, дерзкая девчонка, пока я не велел выпороть тебя на заднем дворе, – процедил он мне в лицо. – Если тебя подослал мой отец, то запомни, я не намерен…
– Никто меня не подсылал, – перебила я, пока на меня в довершении не вывалили кучу обвинений непонятно в чём.
– Озейн Катрино! – модистка, несмотря на некоторую полноту, давно уже не юный возраст и широкие колышущиеся юбки, добралась до нас первой. Согнулась в суетливом поклоне, выпрямилась и встревоженно пригляделась к мужчине. – Озейн Катрино, что стряслось? Отчего крики и шум?
Вышепоименованный отстранился от меня, расправил плечи, встряхнул скомканный платок и вид принял надменный, исполненный глубокого презрения ко всем, кто одевался и вполовину не так дорого, как он. Посмотрел поверх головы хозяйки на Алишан и Майю и скривил губы.
– Озелли Мелве.
– Озейн Катрино, – отозвалась Майя, но приседать в книксене не стала.
– Сколь полагаю, эта невоспитанная особа, – небрежный взмах платка в мою сторону, – ваша служанка, озелли Мелве?
– Нет, дорогой Филиппе, – сладко улыбнулась Майя. – Адара Феодора не моя служанка.
– Адара? – платок снова изобразил пасс перед моим носом. – Эта дев… она?
– Да, – преспокойно подтвердила Майя. – И её старшая сестра, адара Алишан из Исттерского домена. Дамы, перед вами Филиппе Катрино, один из сиятельной когорты королевских фаворитов.
Этого метросексуала в коже и цацках так и зовут – Филипп?
Упс.
– Его королевское величество любит окружать себя самыми блестящими молодыми людьми, каких только можно найти при дворе.
– Да, заметно, – поддакнула я. – Конкретно тут блестит вот вообще всё.
Охо-хо, и кто меня за язык тянул? Филиппе слегка перекосило от моей реплики – впрочем, он быстро подтянул сползшую было маску презрительного равнодушия, – модистка побледнела, а Майя улыбнулась шире. Лишь Алишан молчала и придирчиво изучала мужчину, словно состав на упаковке продукта – стоит ли брать или многовато всяких добавок неполезных?
– Его королевское величество и сами молоды ещё, – робко вставила озел Сунор в попытке разрядить обстановку.
– Моё почтение, адара, – Филиппе обозначил лёгкий кивок в сторону Алишан.
Меня проигнорировал. Ясно-понятно, статус хамоватой особы слишком высок, чтобы и дальше грубить, угрожать и разбрасываться обвинениями, но и опуститься до любезностей с наглой девицей он не мог.
Да и фиг с ним.
– Озейн Катрино, позвольте, я провожу вас, – выступила вперёд модистка, явно отчаявшись разрешить неприятную ситуацию иными способами.
– Озелли Мелве, – второй кивок адресовали Майе.
– Озейн Катрино.
Мужчина и семенящая на полшага позади хозяйка удалились.
– Он был в числе твоих любовников? – без обиняков спросила Алишан.
– Нет, – откровенный вопрос Майю ничуть не смутил.
– Отчего так?
– Не сложилось. Филиппе, он… сами видите, какой. Идеальное отражение нынешнего королевского двора. Кто-то и по сей день говорит, что при старом короле всё было иначе… но молодой король такой, какой есть. Ни в чём себе не отказывает, любит хорошую еду, богатое платье, красивых женщин и легкомысленные увеселения. И подле себя желает видеть тех, кто разделяет его увлечения.
– Он женат?
– Король?
– Филипп.
– Нет.
– И не связан брачными договорённостями?
– О том мне ничего неизвестно. Алишан, неужто ты решила предпочесть Филиппе моему брату?
Я повернулась к сестре.
– Да, Алишан, к чему ты клонишь?
Потому как что-то подсказывало, что заменой любовника тут и не пахнет.
– Может статься, Фео, он и есть твой первый сочетаемый, – торжественно объявила Алишан.
Кто, этот павлин в стразах?!
Чёрт, уж лучше бы жаба-мутант.
* * *
– Порой, если образ, явленный оком, неясен и нет необходимой чёткости, лучше довериться воле Матери, – вдохновенно вещала Алишан, едва мы, вернувшись из модного салона, оказались в тиши и покое гостиной Виргила. Майя, к счастью, не отправилась наносить очередной визит братцу, а, высадив нас у дома Ворона, сразу уехала по своим делам. – Незримые нити, связывающие всё сущее в мире, сами приведут к тебе того, кто избран стать сочетаемым.
– То есть кто первый на улице встретится, тот и сочетаемый? – уточнила я саркастично. – А на ху… зачем тогда зеркало и прочая хиромантия? Вышел из дома, схватил первого попавшегося мужика и вперёд с песней.
Я не понимала. Реально не понимала! Зачем столько возни, если сгодится любой?
– Не первого попавшегося, Фео, – возразила Алишан. – Великое множество нитей соединяет всё в мире, образуя огромную паутину. Твоё первое сочетание было проведено и…
– Я послала запрос во вселенную?
– Куда послала?
Далеко послала.
Хотя и недостаточно, видимо.
– И протянулась новая нить, соединившая тебя с паутиной, – продолжила Алишан, не дождавшись подробностей о вселенной.
– И мне тут же пришёл ответ. Набила запрос и получила сто пятьсот ссылок, большая часть которых бесполезна…
