стороны во всю стену от пола до потолка — шкаф-каталог с маленькими ящичками, неразборчиво подписанными выцветшими чернилами. С другой — огромный письменный стол, заваленный бумагами почти до потолка. Тяжелые пыльные шторы на окне, полуувядший цветок.
И никакого хаоса, если не считать бардак на всех горизонтальных поверхностях.
Несмотря на то, что нам поставили пять стульев, господин ректор решил все по-своему и просто усадил меня к себе на колени.
Я хотела возмутиться, но подумала — а вдруг он решит, что мне и правда не нравится? И осталась.
Мне слишком нравилась его рука, держащая меня поперек живота. Тяжелая, теплая, надежная. И запах, в котором я купалась, когда приникала к Ригу поближе, потираясь виском о его подбородок.
Но тут я почувствовала, как он напрягся всем телом, закаменел. Подняла голову, проследив за его взглядом — оказалось, что Флора встала со стула, нарушив все правила этикета и, осторожно ступая, прошла в архив.
Заметив наше внимание, туда же повернулся и Зарринг, и искры на его волосах тревожно затрещали.
Только Варта ничего не могло отвлечь от гигантского пастушьего пирога, который он поедал прямо из блюда, в котором его подали.
Флора ступала так осторожно, будто где-то на полу были еще рассыпаны невидимые крошки живого хаоса, жгущиеся, словно угли. И чуть-чуть принюхивалась, поводя головой. Левая рука была приподнята и пальцы играли на невидимых струнах.
Так она обошла всю каморку, кивнула сама себе — и вышла.
Риг выдохнул и расслабился. Зарринг подвинул поближе к себе вазу с очищенными гранатами, сверкающими как рубины в мягком свете люстры, нависающей над столом.
Слуги налили Флоре супа, а мне положили утиную ножку, но я так разволновалась, что совершенно потеряла свой бешеный аппетит.
Риг прицокнул языком и ухватил двумя пальцами шарик из заварного теста, начиненный паштетом с вкраплениями вяленых фруктов. Он поднес его к моим губам и вполголоса велел:
— Давай, открывай рот, а-а-а-а-ам!
Я смущенно огляделась по сторонам. Но Варт был занят уминанием пирога, Флора сосредоточенно и аккуратно набирала суп в ложку, а Зарринг прошелся по мне настолько равнодушным взглядом, что я почти поверила, что ему все равно.
И сдалась, открывая рот.
— Молодец, — щекотнул шепот мое ухо. — А теперь кусочек сыра…
Когда мы все наконец наелись, и даже Варт стал способен видеть что-то дальше своей тарелки, пустую посуду убрали и накрыли чай, к которому подали крошечные изящные пирожные, украшенные шоколадными вензелями, которыми на стародемонском было написано, какая начинка конкретно в этом пирожном.
Прислуга закрыла за собой двери поплотнее, Зарринг сел ровно, и я поняла, что пришло время для серьезных разговоров.
— Так что будем делать? — спросила я первая. — Мы в тупике?
— Обращаться к семье Шэйсы? — Предложил Зарринг. — К семье Аиры? Просить императора надавить на них?
— Нет, — Риг даже подавился глотком чая, который сделал в этот момент. — Кхарана впутывать не будем! Сами разберемся.
— Ты опять… — с угрозой начал Зарринг, впиваясь в него потемневшим взглядом.
В ответ Риг тоже уставился на дракона, позволяя своим глазам разгореться алым пламенем.
Взгляды схлестнулись как магические потоки на дуэли.
— У нас еще есть Виша! — сказала Флора, которая начала ерзать, оказавшись почти на линии их взглядов.
— Защищенная Шэйсой, — напомнила я.
И тут Риг обернулся ко мне, отвлекаясь от противостояния с Заррингом.
— Она — да, — проговорил он, и на его лице медленно расцвела улыбка. — А ее семья — нет.
— Что? — не поняла я.
— Отец Виши — один из королей местного дна. Его резиденция — на Ржавом рынке.
Он ловко пересадил меня на стул, а сам вскочил и принялся расхаживать вдоль задрапированных черными занавесями окон. Я с ноткой ностальгии посмотрела на самое крайнее, в которое и забралась в тот уже бесконечно далекий от нас день, когда свалилась ему прямо в руки.
Риг остановился прямо рядом с ним.
Хрустнул пальцами, разминая их.
Закатал рукава…
Обычно демоны меняют облик мгновенно. Моргнешь — и уже выглядишь иначе.
Только когда стараешься удержать его, а он сползает — тогда могут проступать черты истинной внешности.
Но Риг не был бы Ригом, если бы не выпендривался.
Он провел двумя пальцами черту от уголка глаза вверх — и резко дернул рукой, словно попытавшись выдернуть у себя клок волос. Вместо этого под его рукой, словно у уличного фокусника, черные короткие волосы превратились в ярко-синюю прядь, стоящую дыбом.
Еще несколько таких же жестов — и господин ректор Академии Хаоса предстал пред нами в виде этакого синего ежа. «Колючки» аквамаринового цвета торчали во все стороны.
Он подмигнул мне — а когда открыл глаза, вместо черного в глубине их светился лиловый, расцвеченный мерцающими звездами.
С деловитым видом отряхнув свою рубашку, Риг превратил ее в узкий серебристый камзол.
Стукнулись друг об друга многочисленные кольца на его пальцах, и за мгновение он стал выше на добрых полголовы. Я бросила взгляд на его ноги — и точно, серебристые сапоги с высокими каблуками.
И черное трико, обтягивающее стройное гибкое тело целиком.
— Ну что, — ухмыльнулся он совсем незнакомым лицом и протянул мне руку. — Идем гулять?
— Куда⁈
— На Ржавый Рынок, — пояснил он. — Ты же сама сказала, что хочешь гулять там со мной. Вот и отвечай за свои слова!
Глава суетная
Стоило мне вложить пальцы в руку Рига, как я почувствовала покалывание в теле, волнами расходившееся по коже, захватывая все больше и больше пространства, пока не окутало меня целиком.
А когда оно развеялось, я ахнула.
Потому что у меня никогда не было такого облика — но теперь был.
Пальцы были
