я тосковала. По умным и колким замечаниям, по быстро меняющемуся настроению, а не всегда приклеенной фальшивой улыбке, по изумрудному взгляду… не детскому и открытому, а мужскому и таинственному. Сколько же в нем таилось?
— Лера! Папа обещал, что тебе понравится!
— Он оказался прав, — наконец выдавила улыбку и крепко обняла девочку.
А как мне может не понравится собственная машина? Которую господин Полдиаз каким-то образом транспортировал из леса. И судя по тому, что мне уже несколько минут рассказывает Сили, еще трансформировал в артефакт.
— Слава Богам! Я уже запереживала. Правда здорово? Мы очень хотели сделать тебе приятно!
— Да? — горькая усмешка против воли скривила губы. Что-то слабо верится, будто человек, вычеркнувший меня из списка любых контактов, заботится моим состоянием или настроением.
— Конечно! А ты меня покатаешь? — благо малышка слишком восторженно рассматривала малолитражку и совершенно не обратила внимание на мое состояние.
— Обязательно, только выберем время, а пока…
— Знаю, знаю. Уже бегу на занятие, можешь не провожать.
Сили мне подмигнула и умчалась в дом. А вот я осталась, пытаясь унять неясную дрожь внутри. И почему, скажите на милость, когда я должна радоваться от возвращения любимой машинки, меня терзает тоска от отсутствия рядом того, кто ее и подарил? Нет, так больше продолжаться не может! Если мужчина планирует избегать меня до конца жизни, пусть лучше уволит! С Сили придумаю как видится на нейтральной территории, но так я больше не могу.
Негаданный подарок стал той самой последней каплей, которая и заставила меня уже через жалких пару минут, наплевав на все приличия, ворваться в рабочий кабинет собственного начальника. В конце концов, должна же я поблагодарить за такую щедрость!
— Валерия Михайловна?
Вот! Вот, а я о чем! Теперь даже поправлять не нужно… точнее очень хочется исправить. Обратно. На короткое и чувственное. Ле-ра…
— Господин Полдиаз, спасибо за подарок! — собственно, а чего тянуть, у меня есть буквально пару минут, прежде чем мужчина снова придумает себе срочные дела и поспешит ретироваться, как он делает постоянно в последнее время. — Но что он означает?
— Сильванна вами очень дорожит. Она расцвела, завела друзей и стала совершенно неузнаваемой. Все благодаря вам, — как то слишком сухо для искренней благодарности. Да и обычно люди смотрят в глаза и не проверяют тайком заряд в артефакте по защите от ментального воздействия.
— А вы?
— Что я?
Мужчина наконец соизволил посмотреть на меня. Какая честь! Вот только вместо привычного игривого блеска, я увидела лишь потухший взгляд. Меня словно тяжелой плитой припечатала печаль, тоска и безысходность… это я теперь такие эмоции у него вызываю?
Слова застряли в горле, не желая формулироваться. Я буквально тонула в эмоциях мужчины, и сейчас наиболее четко осознавала только две вещи. Первое — лучше бы он мне подарил артефакт блокировки дара. Второе — меня ранит такое отношение. Потому что я к этому мужчине чувствую совершенно другое…
— Я всего лишь хотел продемонстрировать, что тоже хорошо вас знаю, — Деон быстро взял себя в руки и даже улыбнулся. Но вот только осадок от открывшихся эмоций никуда не делся.
— Вы теперь меня ненавидите, — с трудом прошептала я, отшатнувшись назад словно от пощечины. Хотя, признаться, и она была бы не таким жестоким ударом…
— Что? — нахмурился начальник, прямо как в старые времена, реагируя на меня. И уже в открытую коснувшись проклятого артефакта…
— Да перестаньте вы проверять заряд! — не выдержала я. — Работает ваша защита, прекрасно работает! Я не могу прочитать ваши мысли, повлиять на них или еще, Бог знает, чего вы там опасаетесь! У моей магии вообще другая направленность, я всего лишь наблюдательная и чувствительная. Вот только какое это имеет значение, если вы все равно меня ненавидите!
— Ле… Валерия Михайловна, вы все не так поняли! — мужчина порывисто поднялся, даже стул назад отскочил.
— Да что вы говорите? Значит, я неверно истолковала то, как вы меня избегаете? Или может не правильно решила, что вы меня видеть не можете?
— Постойте, дело совсем не в этом, — Деон стал обходить стол, но, кажется, уже поздно. Я поняла, что хотела. — Моя покойная жена…
— Тоже была менталистом, я в курсе. Можете не продолжать, я лучше пойду, — услышать то, о чем и так догадалась, мне не хотелось совершенно.
— Нет, — сзади мою руку аккуратно, но крепко перехватили, так что до спасительной двери я не добралась. — Вы останетесь!
— Послушайте, прошу.
Нехотя обернулась на господина Полдиаз и сощурила глаза. Конечно, можно вырваться, хлопнуть дверью, и теперь уже избегать встречи по обоюдному желанию. Вот только мне по-прежнему не четыре года, а значит придется разобраться в происходящем. Да и сердце, что предательски сжалось от надломленного голоса, что обычно искрится весельем, не позволяло поставить точку сейчас.
— Куина, — мужчина тяжело вздохнул, словно, уже очень давно не произносил этого имени вслух, — моя супруга, была удивительной женщиной. Ни на кого не похожей. Сильной, храброй, умной. Не смотря на незавидное положение ее семьи в обществе, она смогла добиться успеха. Своим собственным трудом, упорством и волей.
— Кажется, вам с ней повезло, — аккуратно проговорила, боясь спугнуть внезапное откровение мужчины
— Очень, — Деон грустно улыбнулся, — но не сразу. Куина была человеком чести и принципов. А разница в нашем положении была слишком весомой. Поэтому, перед тем как стать моей супругой, мне пришлось слишком долго доказывать ей незначительность важности общественного мнения.
— Но вы справились, — как-то описанный портрет совершенно не походил на лицемерную девицу способную использовать свой дар для получения мужа.
— Да, но ошибся, — начальник прикрыл глаза, словно воспоминания и сейчас причиняли ему боль, — моя жена стала изгоем. Желчное общество не хотело воспринимать ее достойной партией для представителя высшей аристократии. И хотя внешне все было в рамках приличий, даже я не всегда понимал, что происходит. Но Куину… ее было невозможно обмануть. Точнее ее дар.
— Она прекрасно понимала, что думают про нее другие, — с ужасом дошло до меня. Представить боюсь какого это находиться в одном помещении с людьми, что тебя ненавидят, и отчетливо знать каждое нелестное мысленное замечание!
— Я перепробовал все что мог. — плечи господина Полдиаз опустились, под тяжким грузом, который никуда не исчез с годами. — Разные компании, отсутствие общения вовсе. Я старался балагурить за нас двоих, всячески пытался демонстрировать достоинства моей избранной, что в упор не желали замечать. Но чем больше я старался, тем хуже становилось.
— Пошли сплетни? — кажется сердце пропустило удар, когда до меня дошло, что благие намерения мужчины только усугубили ситуацию.
— Да, — взгляд изумрудных
