Только скажи… Что ты помнишь, ну, про вчера, про вчерашний вечер?
– Помню, как тебя встретила. Как мы сюда шли. Там ещё мужик был, с порванной рукой… Как он вообще? Всё нормально?
– Нормально, с ним нормально всё.
– Ну вот это я помню. А больше ничего…
– А то, что до этого было?
– Не помню… – Жанна в задумчивости отставила чашку с кофе в сторону. – Кажется, до того я была дома, ждала своего парня… Бывшего парня, да. Я сначала была дома, потом что-то произошло, потом я встретила вас с тем мужиком. Мне кажется, мой парень, мой бывший, чем-то меня накачал…
Она заметила, как мрачнеет лицо Лешего, как он крепко стискивает зубы, и продолжать не решилась.
– Прости, наверно, не стоило про это говорить…
– Да нет, всё хорошо. То есть, всё плохо… То есть, мне очень жаль… Я не знаю, что ещё сказать. Я очень-очень перед тобой виноват…
– Да в чём? В том, что я встречалась с козлом, да ещё и ревнивым?
Леший помотал головой и замер, кажется, подбирая слова.
– Слушай, я сейчас буду говорить очень странные вещи. И тебе придётся в них поверить, даже если это будет звучать, как бред.
Жанна напряглась.
– Понимаешь, я не знаю точно, что случилось с тобой вчера, но я уверен на сто процентов, что ты поругалась со своим парнем, выпала из окна и превратилась в дракона…
Жанна засмеялась громко и заливисто, но Леший оставался предельно серьёзен.
– Ты что, псих? Какие, нахрен, драконы?
– Самые обычные. Я отдал тебе перстень, помнишь? Ты разве ничего не замечала в эти дни?
Жанна почувствовала, как безымянный палец стиснули крохотные лапки, да так сильно и больно, что, когда она посмотрела на руку, на кольце появились капельки крови.
– Ну, замечала, да. Я его снять хотела, не получилось. Столько мыла извела! Но это ничего не говорит. Просто очень тесное кольцо.
– Хорошо, я всё понял, – вздохнул Леший. – Потребуется демонстрация.
Он вышел из-за стола, встал в дверном проёме, убедившись, что ничего не заденет, и замер, закрыв глаза. Несколько долгих секунд не происходило ничего, и Жанне хотелось разом провалиться сквозь землю от острого испанского стыда и попросить Лешего не придуриваться, как вдруг в мгновение ока человек исчез, а на его месте появилось покрытое золотой чешуёй существо. Ростом оно было с дога, такое же длиннолапое, с очень вытянутой мордой, парой рогов, длинным хвостом и плотно сложенными на спине крыльями.
– А-фи-геть… – протянула Жанна.
Существо по-собачьи отряхнулось, и на его месте вновь появился хозяин квартиры.
***
Ната снова набрала Альорда. В который раз? Она уже сбилась со счёта. В трубке неприятный голос опять проговорил: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
– Вот зараза, – прошипела Ната и открыла Оперу на ноутбуке, чтобы проверить, не ответили ли ей там. Но и во ВКонтакте её послания к Альорду остались безответными. Да что там, даже непрочитанными!
Ната чувствовала, что закипает. Она дрожала от злобы и не с первого раза зашла в аську, но и там было пусто. На почте, кроме спамовой рассылки, тоже не было ничего. Альорд как сквозь землю провалился.
Ната хлопнула крышкой ноутбука и снова схватилась за телефон и позвонила Мэльиру.
Несколько секунд помех, гудки, разрыв соединения. Сбросил звонок, стервец.
Ната закусила губу, чтобы не заплакать. Ей хотелось запустить телефоном в стену, но очень уж было жаль новую любимую игрушку.
Она воображала, какие громы и молнии обрушит на голову Альорда и Мэльира за то, что они посмели игнорировать её, за то, что не откликнулись по первому зову, как это было всегда, как вдруг её пронзила мысль: «А что, если Чёрная уже сожрала их обоих? Что, если всё уже кончено, а она, Ната, сидит тут и ждёт новостей вместо того, чтобы поехать и разобраться во всём?»
Эта мысль повергла Нату в отчаяние, но стало хотя бы понятно, что делать, и, наскоро одевшись, без макияжа, она помчалась в гараж. Сейчас она приедет к Альорду и выяснит на месте всё.
Уже за рулём она увидела на экране телефона два сообщения, одно, короткое, от Мэльира: Ne mogu govorit’. Zena; второе, длинное и велеречивое, от Кару: Госпожа Танори поручила мне поговорить с тобой, Госпожа Ната. Незамедлительно. В «Буддийском дворике».
– Жена, значит. Не можешь говорить, значит, – прошипела Ната, резко перестраиваясь через две полосы.
***
Он нервно огляделся, проверил, не сбил ли чего крылом или лапой, пока пребывал в драконьем облике. Каждый раз после превращения он минуту или две привыкал к новым размерам и новому ощущению тела.
Драконом он всегда казался себе больше, чем был, и в замкнутом пространстве с кучей мелких предметов всегда чувствовал себя неуверенно.
Но, кажется, сегодня всё обошлось, ни шкафчики, ни посуда не пострадали.
– Ну что, теперь веришь?
– По-пожалуй, да.
Жанна выглядела удивлённой, но того восторга, который он ожидал увидеть, явно не испытывала.
– Подожди, ты хочешь сказать… что ты этот, как его, ящерик, да?
– Ещё скажи – рептилоид, – усмехнулся Альорд. – Из тайного мирового правительства.
– А что, нет?
Альорд покачал головой.
– Увы, увы. Никаких тайных заговоров я тебе не раскрою.
– Вот бы Серёжку сюда… Он бы скакал до потолка, если бы узнал, что ты – дракон, – сказала Жанна и допила кофе.
– Так и он тоже дракон. Вы с ним оба драконы. Просто ты – Проявленный, а он пока нет. – Альорд снова уселся за стол и принялся за круассаны.
Почему-то ему казалось, что этот разговор должен был быть совсем другим. Жанна должна была восхищаться и восторгаться, пока он раскрывал бы перед ней тонкости драконьего житья-бытья, а она вместо этого сидела настороженная и напряжённая и смотрела на него неодобрительно.
– Я ни черта не понимаю.
– Тебе нужно многое объяснить. Научиться жить по-нашему. И ты всё со временем поймёшь. Правда, честно.
– Слушай, всё это, конечно, круто, но… Я могу отказаться? Вот просто уйти и ничего не понимать? Я обещаю, я всё забуду, и про то, что было ночью, и про сейчас. – Жанна встала из-за стола и направилась в комнату, но остановилась в дверях кухни.
– Нет. Теперь нет. Ты уже стала одной из нас.
Жанна снова села за стол. Лицо у неё перекосило, она изо всех сил старалась не расплакаться.
К такому Альорд готов не был. Он боялся Жанну всю минувшую неделю, он был чертовски зол на неё и на Мэльира этой ночью, он очарованно смотрел на неё утром, а теперь
