ничего общего с нами.
— Ларан, тебе нужно взять себя в руки, приятель, — рявкнул Райстен. Я посмотрел на него и зарычал, но ублюдок не ответил тем же. Он закатил глаза и продолжил потягивать вино, как будто это лучше всего или что-то в этом роде. Напиток для гребаных мамочек — вот что это было.
Люди делали его мягким.
— Она не хочет иметь с нами ничего общего. Как ты можешь сидеть здесь, как гребаный…
— Думаешь, я не заметил? Чего ты ожидал, Мор? Что мы можем прийти сюда и увезти ее? Она не знает, кто ты. Кто я. Она даже не знает, кто она. Она знает только то, чему ее научила земля.
Я повернулся к нему спиной, лицом к огню. Может быть, я и не мог призвать адское пламя, но я мог призвать земной огонь и посеять такой хаос, какого мир никогда не знал.
— Почему у меня такое чувство, что они забрали ее у нас? — Я тихо спрашивал у пламени, как в ту ночь.
— Потому что, она была создана что бы жить, — ответил Джулиан.
— Это было то, чего мы хотели, — продолжил Райстен.
— Нет, — резко сказал я. — Это то, чего вы трое хотели. Я хотел держать ее в аду, где…
— Где она умерла бы вместе с Люцифером, — перебил Джулиан.
Я прикусил язык от отрицания, которое грозило вырваться наружу. Он был прав, но от этого было не легче.
— И что нам теперь делать? — Я спросил.
Между нами повисло молчание, каждый погрузился в свои мысли о девушке, которая была предназначена нам судьбой, но не знала этого.
Первым заговорил Райстен. — Мы дадим ей время и узнаем ее.
— Я предлагаю делать это по одиночке, — предложил Алистер.
— Что бы ты мог трахнуть ее? — Спросил я. Мои слова были резкими, но я имел в виду именно это.
— Не я был тем, кто набрасывался на нее сегодня вечером, Мор, — огрызнулся он.
— Ты не отрицаешь этого.
— Хватит, — заявил Джулиан. Я отвернулся от пламени к своим товарищам. Мои братья. Мы выстояли вместе во всем. Сражались и победили ради самого Ада. Мы убили и разрушили стольких людей во имя будущего. Но Руби. Это было по-другому.
— Стать ее стражами будет непохоже ни на одно задание, которое у нас было раньше. Уже доказано, что у нее есть некоторые проблемы, которых мы не ожидали, и я думаю, что могу говорить за всех нас, то, что мы уже чувствуем что хотим заявить на нее свои права, — сказал Джулиан.
Он не ошибся, и никто из нас не поправил его.
— При этом ее благополучие важнее всего, чего мы можем хотеть или чувствовать. Ей с нами пока некомфортно, поэтому мы ограничиваем время, проводимое с ней как единое целое. По крайней мере, пока сюда не дойдут вести из Ада. Мы не можем откладывать неизбежное. Она должна уйти с нами, но мы можем дать ей время адаптироваться.
Мой взгляд метнулся к Райстену. Этот ублюдок практически ухмылялся про себя указу Джулиана. За последние два десятилетия он провел на земле больше времени, чем кто-либо из нас, и хотя мы все знали почему, никто никогда не думал, что это может что-то изменить. Мы предположили, что она захочет поехать с нами. Что она была бы счастлива оставить землю позади. Мы не учли, что она вырастет, у нее будет своя жизнь, и она станет самостоятельной женщиной с греховными изгибами и знойным ртом.
Мы не принимали ее во внимание.
Просто мысль о ней.
Все мы, кроме Райстена. Этот ублюдок, вероятно, был по-настоящему счастлив прямо сейчас, но не у него одного были козыри в рукаве.
Я — Война, и никто не играет в игры лучше, чем я.
Глава 7
Сонная и измученная, я проснулась от криков Мойры на весь дом. Не буквально, но с таким же успехом это могло быть. Я перекатилась на кровати и застонала. Бандит защебетал, спрыгивая со своего гамака, висевшего у меня над головой, на пол. Он бешено расхаживал взад-вперед, царапаясь в дверь.
— Уф… Почему я? — Я застонала, выпутываясь из простыней. Прошлой ночью я спала, как убитая и проснулась вся в поту. Мне нужно было принять душ перед тем, как я смогу принять сегодняшний день.
Распахнув дверь своей спальни, я потащила свою практически голую задницу в гостиную. — Почему, черт возьми, ты кричишь? — Спросила я, заходя за угол.
В дверях стоял Райстен с крайне взбешенной Мойрой. Моя лучшая подруга повернулась, чтобы ответить, но потеряла дар речи, когда увидела меня, стоящую там в нижнем белье. Я разочарованно зарычала и развернулась на каблуках, игнорируя абсолютную напряженность, отразившуюся на лице Райстена. Я ни в коем случае не была ханжой и воспринимала наготу довольно небрежно. Пока в это дело были не втянуты мужчины. Ублюдки видели то, что им нравилось, и никогда не оставляли меня в покое.
Я порылась в так и не сложенной стопке чистого белья, лежащей в углу моей кровати. На самом дне лежал мой черный халат. Он был простым и хлопчатобумажным, определенно ничего сексуального, и он сделал бы свое дело. Я натянула халат и завязала пояс на талии, возвращаясь в гостиную комнату.
— Почему этот придурок стоит у нас на пороге? — Потребовала Мойра, как будто это я была виновата.
— Думаешь, если бы я знала, то разгуливала бы в нижнем белье? — Огрызнулась я в ответ. Она склонила голову набок и, прищурившись, на мгновение задумалась над этой маленькой деталью, прежде чем снова обратить свой гнев на него.
— Что ты здесь делаешь, мальчик? — спросила она его, нисколько не скрывая своего презрения к его присутствию. Я чуть не подавилась смехом, который грозил вырваться наружу. Мойра не знала, что Райстен был Мором.
— Я здесь, чтобы отвезти Руби на работу, — сказал он, не скрывая ухмылки.
— Нет, это не так, — ответила она за меня.
— Эй, — запротестовала я. — Я могу ответить за себя. — Мойра прищурилась, глядя на меня. Что на нее нашло в последнее время?
— Ты хочешь, чтобы он отвез тебя на работу? — многозначительно спросила она.
— Конечно, хочет, — ответил Райстен, прежде чем я успела вставить слово. Я бросила свирепый взгляд в его сторону. — Не так ли, любимая?
— Нет, я понятия не имею о чем ты, — горячо ответила я, придимая язык к внутренней стороне щеки. У меня были смешанные чувства, когда дело касалось его и остальных. Это было в моей природе — хотеть играть с огнем, и четыре
