Волки бились яростно, словно в последний раз, острые когти и зубы разрывали чужую плоть, а ржавая сталь не причиняла вреда мощным телам, скрежеща по прочным доспехам, оставшиеся в человеческом обличии оборотни дрались так же отчаянно, сверкая яростным золотом глаз, и вдохновленные словами своего короля люди не торопились отставать от моих подданных, отстаивая свою жизнь и свободу не менее горячо. Люди и волки боролись вместе, спиной к спине, не уступая значительно превосходящим нас количеством войскам противника, они уверенно держали свои позиции, то идя в стремительную атаку, то насмерть стоя в защите, и столь сплоченная работа не могла не восхищать.
Наверное, в любой другой момент я бы обязательно отдала должное такой самоотверженности, но сейчас у меня на это не было ни сил, ни времени.
Пот катился по лбу градом, с пересохших искусанных губ срывались хрипы, а из прорехи в рассеченной мечом броне на бедре выплескивалась кровь, но на боль я не обращала никакого внимания, отчаянно кусая губы и попросту боясь остановиться. Усталость валила с ног, и что-то мне подсказывало, что прекрати я орудовать мечом хотя бы на мгновение, и тут же рухну на твердую землю без сил. Инстинкты выли, кровь бурлила в венах, а запертая в груди волчица отчаянно рвалась в бой, требуя пропустить ее в сознание, и то и дело я чувствовала, как зубы против моей воли удлиняются, превращаясь в острые клыки. Сохранить контроль над собственным зверем было ужасно трудно, я боялась, что не справлюсь, а болезненная судорога превращения спутала бы мне сейчас все мои планы.
Сквозь пыл отчаянного боя мне с трудом удавалось рассмотреть, что происходит вокруг, но время от времени в поле зрения попадали знакомые лица, и это позволяло мне убедиться в том, что с друзьями все в порядке. Эомер с огромным двуручником косил противников налево и направо, прикрывая широкой спиной столь же яростно сражающегося Мэри, неподалеку от них размахивал огромной секирой зло пыхтящий Гимли, а в самой гуще врагов, уже стоя на земле, держали круговую оборону Леголас с Маргрит, стоящие друг к другу спиной и не позволяющие оркам даже приблизиться на расстояние удара. Я видела Арагорна, мельком заметила и Гэндальфа с Пиппином, которых тут же скрыла от меня плотная стена врагов, а совсем рядом, стоило только оглянуться через плечо, отчаянно дрался сразу с несколькими орками Боромир.
Его меч серебристым росчерком разрывал воздух, медные волосы растрепались и пребывали в полнейшем хаосе, а серебристые доспехи с изображением Белого Древа были заляпаны чужой кровью. Долго наблюдать за молниеносными, резкими движениями мужчины у меня не получалось, но всего пары мгновений, пары рефлекторно брошенных взглядов мне хватило, чтобы понять, что и в спарринге со мной вчера на привале воин сдерживал себя, потому что против такой мощи я бы не продержалась и пары секунд. Боромир был похож на яростного зверя, внутри него горел неугасаемый огонь, и моя волчица, пораженная увиденным, словно бы готова была увидеть вместо серой стали расплавленное золото — куда больше гондорец был похож на оборотня, но никак не на человека, и его внутреннего, невидимого глазу зверя моя хищница чувствовала почти физически. Она рычала и ярилась, защищая свое, она всем естеством тянулась к паре, боясь отступить даже на шаг, и я понимала, что даже не дай я Боромиру обещания оставаться рядом, все равно бы делала это, не смотря ни на что.
Его ярость была моей яростью, его отчаяние было моим отчаянием, его раны были моими ранами, и сердца бились в одном ритме, заставляя чувствовать друг друга на расстоянии. Я знала, что Боромир рядом, всегда рядом, и не могла позволить, чтобы с ним что-то случилось.
Очередная волна орков, которых почему-то не становилось меньше, накрыла нас с головой, не позволяя вздохнуть, и я могла только отчаянно зарычать от бессилия, наблюдая за всем происходящим хаосом. Враги были повсюду, как воздух, от смердящей крови вокруг было темно, и даже сердце билось через раз, попросту не успевая за взмахом меча. Я смертельно устала, двигалась на рефлексах, даже не задумываясь над тем, что творю, а на глаза то и дело попадались мертвые тела, лежащие на сухой земле. Я видела залитые кровью серебристые доспехи Гондора и зеленые одеяния Рохана, видела изодранные, затоптанные тяжелыми сапогами знамена, и сердце болезненно сжималось каждый раз, когда по чувствительному слуху били болезненные стоны павших воинов. Мы были в меньшинстве, мы сражались отчаянно, но выиграть не могли, и я мысленно кляла себя на чем свет стоит. Это я привела этих людей сюда, это была моя идея бросить все силы на то, чтобы помочь Фродо, и именно за мои ошибки сейчас расплачивались мои люди. Яростно рычащие волки все чаще оступались, мотая головами и сверкая окровавленными проплешинами в густой шерсти, глубокие раны на телах оборотней не успевали затягиваться, и боль каждого из своих подданных я чувствовала почти физически. Я слышала вой их зверей, слышала отчаянное рычание, отзывающееся эхом где-то внутри, и не могла сдержать ярости собственной волчицы, которая искренне желала помочь всем и каждому, хотя и не могла.
Идиотка, сама ведь все это затеяла…
И какая я после этого королева?
Сильный удар обрушился на лезвие моего меча, по каленой стали прошлась дрожь, заставившая меня неловко повести рукой, и я, не удержавшись, тихо вскрикнула от боли, на мгновение сбившись с выработанного ритма. Чья-то рука сжалась на лодыжке, сдавив с нечеловеческой силой, и не успела я даже среагировать, как меня, словно игрушечную, рывком сдернули с лошади. Кожаный повод хлестко ударил по пальцам, земля с небом поменялись местами, а в следующий момент затылок с силой приложился о землю.
Зубы громко клацнули, прикусив язык, перед глазами вспыхнули искры, а с губ сорвался вскрик, и я сжалась в комочек, чувствуя, как сознание на мгновение потемнело. Меч выпал из ослабевшей руки, звуки приглушились, словно меня накрыло волной, а дыхание перехватило спазмом.
— Илва! — закричал кто-то совсем рядом, но я даже отозваться не смогла, чувствуя, что задыхаюсь. Кислорода не хватало, я судорожно открывала и закрывала рот, пытаясь протолкнуть в легкие хотя бы глоток воздуха, а перед глазами почему-то никак не прояснялось, и волна накрывшего страха отозвалась дрожью во всем теле.
Громогласно взвыли инстинкты, заставившие меня шарахнуться в сторону, взвившаяся пыль забила нос, заставив чихнуть, и от этого внезапно посветлело в голове. Моргнув, я испуганно осмотрелась, сглотнув от близости острого лезвия, вонзившегося в землю совсем рядом с моим лицом, отчаянно рванулась, спасаясь от очередного удара, и с ужасом уставилась на громадного орка, нависшего надо мной. Из разорванного плеча прямо на меня хлестала темная смердящая кровь, налитые ненавистью глаза выпучились, а кривые желтые зубы оскалились в уродливой усмешке, когда ржавый ятаган вновь взвился надо мной. Взгляд отчаянно пробежался по земле в поисках выпавшего из рук меча, тело сжалось в ожидании удара, уйти с линии которого я уже не успевала, а в следующее мгновение сверкнула сталь, и я зажмурилась, боясь посмотреть в лицо подобравшейся смерти.
— Ваше Величество! — громкий окрик ударил по ушам, заставив вздрогнуть, взметнулась волна ветра и пыли, и я широко распахнула глаза, увидев, как серое небо передо мной закрыла внушительная фигура.
Острое лезвие пронзило насквозь мощное тело, войдя между пластинами брони, по ушам ударил неприятный, булькающий звук, а тяжелое тело орка, испустившего последний вздох, грузно осело на землю. Мужчина, стоящий ко мне спиной, медленно распрямился, утерев выступивший на лбу пот, а после, пользуясь краткими мгновениями передышки, обернулся ко мне. Ярким пятно среди общей серости выделялась рыжая борода, и я, увидев протянутую мне руку, с облегченным вздохом покачала головой:
— Лорд Асбранд, как же вы вовремя.
— Как же я мог оставить вас без помощи, Ваше Величество, — мужчина легко, совсем, как молодой мальчишка, улыбнулся, помогая мне подняться на ноги, обхватил за плечи, убеждаясь в том, что я твердо держусь на своих двоих и не сдержал какого-то облегченного вздоха. Взгляд оборотня скользнул куда-то мне за плечо, выражение лица мгновенно переменилось, застыв каменной маской, и моя волчица буквально взвыла, ощутив искреннюю тревогу чужого зверя. — Осторожно!
