полным сочувствия взглядом ферана. Вот такой отцовский взгляд, понимающий, успокаивающий. Она не помнила и не понимала, как уткнулась ему в грудь, рыдая, как руки обняли его и сжали куртку.
Милена всегда так боялась этого человека, безумно боялась, с самого первого взгляда. Её пугало в нём всё. И вспоминая этот взгляд, которым он смотрел на нападавших, который появился в момент появления Хэлы… становилось вообще невозможно представить, что можно просто дышать рядом с этим человеком.
Но ведь чёрная ведьма любила Рэтара Горана. И он так сильно любил её. Мила всё никак не могла понять, как это? Что именно Хэла видела в этом человеке, таком жутком, как сама смерть.
А сейчас он обнимал её, успокаивая, молча, просто обнимал одной рукой и ничего больше. Уже немного позднее, когда она перестала плакать, но всё ещё сидела уткнувшись в достопочтенного ферана к нему подошёл Мирган.
— Смотри, чего тебе нашёл. Знакомая наша?
И командир протянул ферану стрелу. Тот взял её свободной рукой, так как вторая обнимала Милену, повертел в пальцах, а потом сломал и кажется с досадой бросил в костёр.
— Тёрк прав был — наёмники, — отозвался Мирган. — Нашли письма при них, я собрал, в Зарне тебе отдам. Вот ведь… угадали с местом? Или хотели нас так атаковать. Только не понимаю куда они хотели отступать? Тут мы, там река, в сторону скалистый прогалок дороги. Отсюда пока будут спускаться мы бы их разделали. Неужели надеялись девочкой прикрыться?
— Не собирались они на нас тут нападать, — это был Роар.
Митар оказался где-то за её спиной, а потом на талию легла его рука. Мужчина заглянул ей в лицо, обращённое к костру. Сейчас Милена сидела укуташись в его плащ, обнимаемая рукой ферана и крепко прижатая к его боку, голова упёрлась ему в грудь. И от биения его сердца было так мирно, что словно вообще ничего с ней не происходило.
От Рэтара Горана исходило титаническое спокойствие, которое проникало в неё, так же как совсем недавно проник ужас несчастного, у которого Хэла забрала огонь. Огонь жизни…
Роар сел рядом.
— Что думаешь? — спросил митар, но Мила не поняла у кого, однако феран кажется кивнул из чего она сделала вывод, что вопрос был обращён к нему.
— Смотри, как я думаю, — проговорил митар. — Они были здесь давно. Отсюда дорога не видна, она как-бы на возвышенности, и получается, что они в низине, и с дороги не видны — отличное место. Местность постепенно, проседает, уходит ниже, а дальше срывается в обрыв возле реки. Вот там наверху у них было три лёжки. Там были наблюдатели и они следили за дорогой. Когда мы появились бы, они должны были дать сигнал остальным и они, разделившись скорее всего на две группы, должны были — одни остаться и ждать, когда мы пройдём, и зайти нам в тыл, а другие вдоль обрыва пройти к тому скалистому проходу. Как раз хватило бы времени спуститься и занять оборону, пока мы шли по дороге круглеса. В том месте и с десятком неумелых воинов можно дорогу держать, а уж наёмникам…
— Но что-то пошло не так? — спросил Мирган.
— Не знаю, — ответил Роар.
— Всё так, — отозвался феран. — Только с поправкой, что они не по сигналу должны были туда отправиться, а тогда, когда мы выдвинулись бы по плану из Трита. На это у них была ещё пара дней. Это они отступали частично от селения. Вернулись к тем, что оставались здесь в лагере, начали думать, как быть, но мы вышли раньше и вот результат. Они просто не сообразили сделать так, как ты говоришь. Решили рискнуть и взять с хода.
— И поплатились, — фыркнул Мирган, — глупцы.
— Где Хэла? — спросил Роар.
— Там, — ответил феран и Милена даже предположить не могла куда именно надо смотреть.
— Я не вижу, — с сомнением произнёс митар.
— Достаточно того, что я её вижу, — и хотя его голос был спокоен так же как и когда он говорил о планах нападавших, Милена уловила внутреннее напряжение.
— Ты знал, что она там? — спросил Роар, наверное про нападение и про то, что случилось.
Кажется феран кивком подтвердил предположение митара.
— Стражу расставили, — это уже был Элгор.
— Хорошо, — ответил ему феран.
— Шерга настаивает на усиленной, — проговорил бронар.
— Не надо, пусть спят. И вы идите. Роар, девочку к серым, — приказал глава дома.
Мила слышала, как Элгор ушёл, а потом такие любимые ею руки взяли её и она потеряла покой исходящий от ферана, словно осиротела снова. И эти мысли были странными, удивительно поразительными.
— Ты уверен, что не надо усилить стражу? — внезапно из темноты возник полный нервозности голос и тревога заполнила Милу мгновенно. Если бы был выбор, то она снова уткнулась бы в ферана, потому что, вот когда его рука обнимала её, было безопасно.
— Да, Шерга, уверен, — ответил феран. — Идите спать.
— Спать? Ты шутишь? — он был взвинчен, даже зол. — Ведьма убила их щелчком пальцев! Сорок девять наёмников, мы закопали сорок девять трупов. Каково?
— Ты расстроен, что тебе не удалось никого прирезать и ни у кого не было возможности прирезать тебя? — спокойно отозвался Мирган.
— А вот этого не надо, — прошипел Шерга. — Скажешь, что не страшно тебе до окаменения? Всем хорошо тут? Это же…
— Шерга, — прервал его феран спокойно. — Ты свободный человек, ты волен снять регалии и уйти, когда и куда тебе вздумается, да хоть сейчас.
— Достопочтенный феран, я, — начал он, желая оправляться, но запнулся.
— Ты впервые видишь силу чёрных ведьм, ты не знал, как эта сила работает? — спросил глава дома. — Тогда нечего вопить, как девица, которая никогда в жизни мужика голого не видела.
Мужчины ухмыльнулись.
— Не хочешь спать, тогда вставай в стражу, вместо простых воинов, — сказал феран и Милена услышала удаляющиеся шаги.
Краем глаза она видела, что Шерга у костра уже не было — ушёл. Роар осторожно поднял её на ноги.
— Не для меня придёт весна,
Не для меня Дон разольётся,
И сердце девичье забьётся
С восторгом чувств — не для меня…
До них донесся низкий, грудной голос Хэлы.
Она запела песню, которую Милена кажется слышала, но уверена не была.
Слова долетали, но было понятно, что чёрная ведьма достаточно далеко от них. И девушка удивилась, что феран видел чёрную ведьму.
Милена уставилась, как она думала, в сторону доносившейся песни, но увидеть ничего и никого не смогла. Лес уже погрузился в сумерки, потому что
