Война с Пустошью окончена. Повстанцам предложены выгодные условие и прощены преступления. Военным тоже пришлось пережить реорганизации. Многих главнокомандующих отстранили, поставив тех, кто оставался предан долгу. Совет города так же был расформирован. Те немногие, кто решили остаться работать на нового главу, прошли обучение. Теперь они работали по новым правилам. Вот только самого главу Андариона никак не удавалось утвердить. Эбен должен был занять это место по праву наследования, но после операции, лекарь направился в распределительный центр, чтобы зарегистрировать брак. Мы увидели ребят после процедуры. Оба с гордостью носили на руках идентичный код. А после Мита согласилась отправится с Эбеном в Пустошь. Парень решил найти могилы родителей. Говорят, в Орто лекарь получил письмо матери. Одно из тех, что хранила Нэн, не имея возможности показать его мальчику. Сначала он был слишком мал, а после усыновлен Хельгой. Видимо Нэн решила, что ему не нужно знать правду…
Эбен вернулся в город другим. Он изменился, стал свободнее и спокойнее внутри. Нам удалось поговорить перед тем, как его назначили главой города под куполом. Примерно месяц назад лекарь приехал в гарнизон и попросил меня прогуляться по пшеничному полю. Мы о многом говорили, но под конец Эбен произнес, — Моя мама хотела того же, что и ты. Она мечтала о мире между городом и Пустошью. Возможно потому я был так влюблен в тебя, Эмбер. Ты была живым воплощением ее борьбы.
— Эбен, мне жаль, что вам не довелось узнать друг друга.
Он улыбнулся, наклонился к моему лицу и поцеловал в щеку.
— Я знал ее.
Вместо ответа я крепко обняла друга в ответ. Но он осторожничал, опасаясь сжать меня слишком сильно, все-таки живот немного округлился и теперь ко мне все относились как к хрупкому стеклу. Наша связь с Эбеном никогда не исчезнет. Так уж вышло, что еще детьми мы стали друг для друга родителями, которых рано утратили. Это была не просто любовь двух молодых людей. Это было что-то родное и близкое.
Как я и предполагала, Эбен стал отличным правителем, а по совместительству возглавил клинику Андариона. Он лечил людей и вместе с новым советом решал проблемы строительства города, а также его связи с Пустошью. Больше никаких стеклянных мостов. Вместо них больше ворот и транспортной связи с секторами. Мита не смогла быть просто супругой Эбена, хоть и пылала румянцем от счастья в новой жизни. Она пожелала заняться программой подготовки детей из интернатов к поступлению в учебные заведения, а также адаптации к самостоятельной жизни. Ее личная боль из прошлого дала толчок помочь девочкам и мальчикам, у которых нет защиты. И, должна признаться, у нее очень здорово получалось. Твердость характера и ответственность, а также эмпатия — отличный набор качеств для подобного дела.
Стройка кипела повсюду. Горожане вступали в отряды, активно поддерживая новую концепцию. Восстанавливали утраченные дома, строили новые, занимались дорогами, строительством линий и связью. Часть Андарионцев отправились в Диалон возводить научный центр, как было ранее. По планам архитекторов, поднятым из архивов города, там хотели обосновать целый город, наукоград. Для учета всех нюансов, собрали самых гениальных людей, в том числе Итана. Земляне приложили немало усилий, чтобы уговорить его содействовать и возглавить одну из экспертных групп. Мне не довелось побывать в секторе, но, говорят, Итан приехал не один. С ним была Деметра и двое маленьких ребятишек. Сирот из Орто. А от Анны я услышала новость о том, что сама Старшая находится в положении. И она сильно изменилась. Больше никаких юбок и чопорных причесок. Теперь у нее каре, брюки цвета хаки и пустынный образ. Она бунтовала в свои сорок пять, лелеяла детей и вынашивала желанного ребенка, которого не придется прятать.
Мы с Адамом вернулись к той жизни, с которой начали путь. Супруг получил серьезные задачи, включая периодические полеты к космическим станциям. Он обучался сам, обучал подчиненных и буквально пропадал на военной службе. Но я больше не оставалась одна, в ожидании возвращения любимого. Адам просто не мог себе позволить упустить заметно округлявшийся животик. Он так ждал нашего сына, что разве что не смотрел на часы. Отсчитывал каждую десятину и разговаривал с ним, как будто малыш его слышит и отвечает. Я ездила с Адамом на гарнизоны. Работала там по мере возможностей. Мои знания в программировании пригодились. Но особенно они пригодились тем, кто позвал меня к себе. На тот момент наступил июль по старому календарю землян. Диана и Дмитрий в последнее время редко участвовали в переговорах. Они все больше были заняты решением своих вопросов, но только не сегодня. А я с утра никак не могла справится с тошнотой. Малыш, спустя три месяца, решил вновь меня измучить и в начале пятого месяца срока выдать повторение первого. Поэтому Адам пошел сопровождающим.
Нас встретили в красивой белой комнате, уставленной диковинными цветами в горшках. Брат и сестра, как обычно, в зеленом, приветствовали нас с чаем и угощениями. Встреча носила не официальный характер, но сердце билось часто. Я волновалась.
— Здравствуйте, Эмбер и Адам! Очень рады вас видеть! И я от себя и от Дмитрия скажу, что довольна результатом вашей работы. За три месяца Пустошь и Андарион воскресли. Мы считаем, очень скоро они справятся и без нас.
— Здравствуйте, — слегка кивнул Адам, опережая меня, — Благодарю от нас обоих.
— Да, простите, я присяду. Малыш не дает мне покоя.
— Конечно, милая.
Диана засуетилась, поднялась, но тут же присела. Адам сам помог мне, пододвинул стул и усадил на него. Мы расположились напротив пары.
— Вы уже дали имя малышу? — Поинтересовался Дмитрий.
— Люций, — ответила я, не задумываясь, — Или Люк, если называть иначе. Он стал нашим светом. Все, что я делала, совершала опираясь на желание дать ему свободное будущее.
— Люций, — повторил Адам. Он смотрел на меня своими огромными голубыми глазами с пеленой влаги, не свойственной военному. Супруг сжимал мою ладонь крепче и не удержался, поцеловав при всех. Это вызвало у Дианы и Дмитрия умиление. Оба поздравили нас.
Затем Диана спросила люблю ли я Землю. И я рассказала о своем страстном увлечении планетой предков. О том, как добывала информацию и, даже утратив память, искала правду об Андарионе из энциклопедий.
— Земля все равно, что волшебство для ребенка, — закончила я, разводя руками, — Потому я восхищена тем, что я вижу у вас. Эти растения и аромат цветения…
— Тогда у нас к тебе есть вопрос, собственно, ради которого мы позвали вас обоих.
Я замерла. В груди что-то защемило, а в горле появился ком от волнения. Захотелось воды, но я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть землян.
— Эмбер, в наших экспедициях не хватает толковых программистов. Есть возможность развить систему, сделать ее интуитивно понятной. Мы видели, как ты работаешь на кордонах и что делаешь для военных. Это очень пригодится в миссиях к Земле. Знаем о твоем положении, поэтому есть предложение вступить в ряды космической группы ученых и десанта для участия в высадках на планете Земля после рождения сына. Естественно, это предложение касается и Адама. Он уже знает, мы направили ему предложение стать главнокомандующим отряда десанта в миссиях к Земле по линии зеленого маршрута. Для вас будет выделена просторная каюта, все условия, искусственная гравитация и питание. Работать придется много, но опасность исключена. Родная планета проходит стадию очищения. Ее природа девственна и безопасна. Однако для переселения мы должны провести огромное количество работ, к которым, надеемся, вы будете причастны.
Дмитрий сложил руки перед собой, с интересом наблюдая за моей реакцией, а Диана улыбнулась, все поняв и без слов.
— Вы шутите?
Я повернулась к мужу. Он сиял. Как же Адам смог скрывать этот секрет? Сколько?
— Я… Не могу поверить! Конечно! Господи, я сейчас рожу от счастья. Что же вы со мной делаете!
— Тише, Эмбер, — Адам взял меня за руку, но я уже поднялась и крепко обняла его.
