— Я встречала Велеса, мне он показался довольно–таки безобидным созданием. — Вступилась за змея Топаз.
— Да, безусловно, из них, он является самым безобидным и в основном расплачивается за грехи своего прошлого. Но за ним всё равно нужен глаз да глаз, хотя, с другой стороны, кто из нас по молодости своей, по глупости, не совершал чего–то такого, чему противоречила Правда, и Правь того, не одобрял. — Озорно улыбнулась она. — Но это было уже слишком давно, я с большим трудом теперь вспоминаю те далёкие времена. Дети, я давно уже не слышала детский смех, наверное, уже несколько веков. Ты ведь знаешь, что дети у нас рождаются очень редко. У всех нас, леших, водяных или домовых. Жизненный срок наш огромен и в детях нет такой большой нужды, как смертным людям или животным. Рождение ребёнка это всегда праздник. Так вот, в наших домах уже слишком давно не было праздника. Ариман и Морана снова на свободе и пока они не будут заточены в Железных горах, праздника этого и не случится. Ведь хотя век наш и долог, но в некоторых вещах мы более уязвимы даже, чем смертные, как бы не удивительно это звучало. И когда по миру расползается зло, оно в первую очередь сказывается на нас. Вот такая грустная история.
К этому времени они уже вошли в первый зал. Высокие своды терялись где–то вверху, резные колонны, что не обхватишь и двумя руками, стремительно уходили туда же, вверх. Казалось, что они находятся в постоянном движение. Топаз посмотрела на них и у неё тут же закружилась голова. Девушка отвернулась, и только подойдя ближе, заметила множество мелких пузырьков, десятки их, сотни, тысячи в стремительном потоке устремлялись вверх по спирали. Так это оказывается живые колонны, пульсирующие потоки воды, оттого и непонятное головокружение при внимательном взгляде на них.
Пройдя первый зал, из которого выходило множество дверей, они повернули во вторую правую по счёту. За ней оказалось что–то вроде зимнего сада во дворцах у людей. Большое помещение, заставленное множеством растений, больших и маленьких, имеющих всякую неимоверную форму и размеры, только это были не экзотические растения со всех странах, а, вероятно, таковые же, но только водоросли. Посередине раскинулся пузырящийся фонтан, вокруг него стояли лавочки из ракушек. Напротив одной, был уже установлен небольшой стол на резных ножках, а уже непосредственно на нём в свою очередь всякие кулинарные излишества.
— Присаживайся, моя дорогая. — Предложила женщина, наконец–то отпуская руку Топаз, и сама усаживаясь на резную ракушку.
Топаз провела рукой по резной поверхности.
— Как красиво. — Прошептала она.
Но женщина только отмахнулась.
— Нет нужды здесь устраивать какие–то архитектурные излишества, проще всего поставить что–то обыденное.
Топаз удивлённо взглянула на неё и послушно села. То, что для неё было таким удивительным, для кого–то и вправду могло показаться делом самым обыкновенным.
— Так уж повелось, что всем богам, любого народа, изредка, но требуется помощь смертных людей. На этот раз боги выбрали тебя. — Произнесла женщина, как только девушка уселась и попробовала что–то неопределённое, в виде завитушки, перед этим подозрительно повертев эту штуку перед глазами. Она бы оказалась довольно вкусной, если бы не сорвавшиеся не вовремя слова.
Топаз неожиданно подавилась, и ей с большим трудом удалось откашляться. Женщина вежливо подождала, пока ей это наконец–то удастся, и продолжила.
— Ты спрашивала, что ты можешь сделать для нас?
Топаз тут же согласно закивала головой, вытирая заслезившиеся глаза.
— Да, но я до сих пор не могу понять, в чём именно заключается моя задача. Может быть, вы просто ошиблись и я не какая не избранная, ведь я просто обычная бывшая рабыня? Я ничем не отличаюсь от множества других девушек своего возраста.
— Напротив, ты доказывала свою избранность уже много раз. Ты помогла осознать свои ошибки главарю разбойников, путём появления древесного духа. Ты вообще в курсе, когда древесные духи показывались людям до этого? А много ли ты знаешь людей, что без ожога возвращались из пламени, и кому сам Огонь помогал выносить из собственного жара друзей? Многим ли леший показывал свою избушку? Многих ли своими признают кошки? Многим ли помогают вилы?
— Ну, вы, конечно, извините, но к лешему это Кий нас привёл, если, конечно, вы имеете в виду нашего старичка–лесовичка. А по поводу вил, так тут я вообще не при чём, это всё Алгорн, кхе, кхе.
— Никто не говорил, что всего ты должна добиваться сама. — Спокойно пояснила женщина. — Но если ты ставишь вопрос так, то у многих ли есть друзья, что готовы отдать за него свою жизнь?
— У меня есть.
— Вот и я о том же. Ты избранная и не спорь. Если бы ты не была таковой, то Мара и Чернобог давно бы уже вас всех одолели. А ты вообще знаешь, что написано в книге пророчеств? — Спросила она вдруг.
Топаз виновато покачала головой.
Женщина взмахнула рукой, и перед ней появился огромный фолиант, сияющий чистотой морской, а точнее даже, озерной глади. Она перевернула несколько грубых страниц своими длинными холёными пальцами.
— Вот, смотри «… и появится в мире Девочка–кошка, которой будет предначертано перевернуть в нём всё. То, что будет на грани вымирания, возродится вновь и соединятся воды с водами рожениц, окрасятся кровью матерей, закричат неистово новорождённые. Леса наполнятся лешачатами, дома пополнятся домовятами, родится речное дитя, озёрное и морское, и так далее и в том же духе. Станут люди жить по Правде людской, и уйдёт зло из тех мест и не придёт в новые, ранее неизведанные. Озарится мир счастьем и добром, если только суждено будет, дожить ей до восемнадцати лет….». Ну вот, слышала? Разве ты не та самая Девочка–кошка?
— Я не уверена. — С сомнением проговорила Топаз.
— Это просто растерянность, но мы поняли, что это ты, когда ты попала к нам ещё в первый раз.
— Но когда это было?
— Я же говорю тебе, тогда, когда ты прыгнула с того злополучного утёса.
— Но я ничего не помню. Я же была в совсем в другой месте, в чужой стране. Как я очутилась здесь?
— Все воды мира соединены между собой. Когда ты попала к нам и мы поняли, что ты та самая Девочка, мы не нашли ни чего лучшего, как отправить тебя в храм Сварога. — Терпеливо пояснила русалка о двух ногах.
— Почему не Макоши? — Удивилась Топаз. Сугубо по её личному мнению, это было бы более естественно.
— Потому, что тебе это было нужно. Ты должна была возродиться в обществе мужчин, после той душевной раны, что перенесла. Тем более что там как раз парда осиротела, вот мы и надумали сделать вас подругами. — Охотно ответили ей.
