Бальтазар возник предо мной и заключил в объятия. Прижал к себе с такой силой, что у меня затрещали ребра и кислород мгновенно закончился. Правитель обхватил мои щеки теплыми ладонями и пленительно смотрел в глаза. У меня во рту пересохло, дыхание сбилось, а сердце словно пинок получило, застучало быстрее, отдаваясь в виски. Колени задрожали, а мышцы налились свинцом. Правитель запустил руку в мои волосы и намотал на кулак. Глаза его опасно сверкнули, и в тот же миг я ощутила его влажные губы на своих. У меня голова закружилась от нахлынувших эмоций. Язык милорда смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись его напору, я все же отдалась во власть страсти. Поцелуй получился пылким и страстным. Бальтазар крепко держал меня, с жадностью терзая мой рот. Свободной рукой сжал мою грудь, а я не удержала стон. Адреналин стучал в висках, кровь бурлила по венам. Я не знала, как освободится от распирающих изнутри эмоций. Казалось еще немного и сердце разорвется. Кто-то резко отдернул Бальтазара от меня, и он не удержав равновесие упал на траву. Рядом с нами стоял разъяренный Картерий.
— Не прикасайся к моей дочери! — зашипел отец. Он ни капельки не боялся правителя, хотя понимал, что милорду стоит только щелкнуть пальцами и все превратятся в пепел. — Ты ее чуть не убил!
Отец прижал меня к себе и поцеловал в висок. Я почувствовала себя маленькой девочкой.
— Как ты? Цела? Нас ослепил яркий свет… Что-то изменилось в мире, только не пойму что, — протараторил папа.
Рассказала друзьям и родным о том, что произошло. Они смотрели на меня, открыв рты от удивления.
Бальтазар поднялся, но Энза со всего размаху ударил правителя кулаком в челюсть. Милорд этого не ожидал… Покачнулся, удержав равновесие. Стер с губы кровь и тяжело задышал.
— Это за то, что приказал избить нас и посадить в тюрьму, а потом еще и на казнь хотел отправить. Еще раз обидишь Милу, и я помогу Картерию прикончить тебя, — зарычал Энза.
— Я не смог удержать контроль над огнем. Меня поглотила боль утраты… Мила права… Больше не ощущаю внутри себя могущество, пламя полностью подчиняется и не рвется в бой, как было раньше. Словно спали удушающие оковы, — признался Бальтазар.
Рядом с нами возникла Валькирия. Грозно посмотрела на брата, а потом залепила ему звонкую пощечину. Щека правителя раскраснелась. Бальтазар сжал кулаки до хруста.
— Желающие ударить меня закончились? — хмыкнул он, потирая щеку. — Да, я виноват… — тяжело вздохнув, признался милорд.
Я отстранилась от отца и обняла любимого.
— Главное мы справились со всеми трудностями… Вместе… — прошептала, глядя на милорда.
Бальтазар посмотрел на Картерия и обратился к нему:
— Раз снято проклятие, значит, первенцам королевства необязательно вступать в брак с детьми других правителей. Теперь мы можем заключать союзы по любви, ведь Пандора освободила нас от всепоглощающего могущества. Поэтому я прошу разрешения жениться на вашей дочери, сэр Картерий.
У меня сердце затрепетало от волнения. У папы заблестели слезы в глазах, но он удержал эмоции. Я понимала, как тяжело было отцу смириться с тем фактом, что его дочь выросла, превратилась в женщину… Он осознавал, как много пропустил в жизни…
— Если Мила хочет стать вашей женой, милорд, тогда я дам вам свое благословение, — ответил Картерий. — Но если обидишь ее… — папа не успел договорить, потому что Бальтазар обнял моего отца и похлопал его по спине. Картерий растерялся на мгновение.
— Знаю, что все жаждут меня убить… Да, я не идеальный человек, но обещаю, что позабочусь о Миле.
Картерий улыбнулся. Энза прижал к себе Валькирию и поцеловал жену в висок. Аврора плакала от счастья, обнимаясь с Феликсом. Тетя и дядя никого не замечали, забывшись в объятиях друг друга. Их чуть не разлучила смерть…
— Леди Мила, — обратился ко мне Бальтазар. — Согласна ли ты стать моей женой? — спросил правитель, опустившись передо мной на колено, покорно склонив голову. У меня мурашки пробежали по спине. Сердце гулко забилось и дыхание перехватило. Жители, собравшиеся вокруг нас, ахнули. Никто не ожидал того, что всемогущий Бальтазар преклонит колено перед женщиной. Меня трясло как в лихорадке. Слезы катились по щекам, но на этот раз это были слезы радости. Меня затопила нежность и любовь.
— Да, — робко ответила, проглотив ком в горле.
Бальтазар заметно расслабился, выпрямился и притянул меня к себе, впившись в мои губы с жадностью и страстью. Его глаза сияли от счастья.
— При свидетелях я создаю эти браслеты, которые объединят наши дома, — взволнованно проговорил правитель, держа меня за запястья. Наши руки засветились, и у меня появился браслет наполовину красный, наполовину голубой. Браслет отразил наши способности, а не дома. Скорее всего, потому что я жительница Земли.
— Отныне и на веки мы семья, — прошептал Бальтазар, припав к моим губам.
В тот момент я была по-настоящему счастлива. Понимала, что не зря боролась. Знала, что никакая Тьма нам не страшна, пока сердца наполнены светом любви, надежды и веры. Ведь Тьма питается только темными, слабыми душами.
— Милорд, Миледи, — обратился к нам Аид. Он и другие верные воины приволокли Венеру и Гестию. — Мы нашли их на границе. Предательницы пытались сбежать, — пояснил Аид.
— Милорд, поздравляем вас с таким событием. Мы всегда говорили, что леди Мила самая достойная пара для вас. Она само совершенство. А вы милорд самый лучший правитель, который когда либо существовал, — улыбаясь, протараторила Венера.
Гестия поддакивала, испуганно глядя на нас. У меня появилось отвращение к этим женщинам. Они плели интриги за спиной и предавали, а в лицо улыбались и хвалили… Их души когда-нибудь поглотит Тьма, будет питаться ими, они проведут вечность в муках…
— Бальтазар, не стоит омрачать нашу свадьбу казнью этих особ. Предлагаю отправить их в город-тюрьму, откуда нельзя сбежать. Пусть живут там с другими предателями, — предложила, смотря на мужа с любовью.
— Энза, поручаю это тебе. У нас пустует город Аселс. Отныне будем отправлять всех провинившихся туда, вместо казни… — заявил правитель, подмигнув мне.
Энза и другие воины исчезли. Милорд обнял меня.
— Мама! Мама! — услышала я голоса детей.
Отстранилась от мужа и завертела головой. Саша и Маша сидели на руках Картерия. Он поставил детей на ноги и в тот же миг малыши сорвались с места и подбежали ко мне. Я обняла детей, крепко прижимая к себе, лихорадочно целуя их щечки. Зажмурилась, чтобы не разрыдаться, но предательские слезы все равно потекли по щекам.
— Мама почему ты плачешь? — спросил Саша, нахмурившись.
— Я очень счастлива! Боялась, что вы не сможете
