стали звучать чаще. Император начал пугать многих. Решения Уильяма выглядели всё более странными, отношения с соседями усложнялись, потому он предложил проект закрытия стран. Посольские делегации были вынуждены вернуться, и тогда мне удалось пообщаться с дорогой подругой лично. Она изменилась, исхудала от волнений, в глубине её глаз поселилась загнанность, какая-то обречённость. И тогда она призналась мне, что потеряла своего Уильяма. Поделилась со мной опасной тайной о том, что готовится переворот. И она поддерживает заговорщиков».
Я громко вздохнула, выронив накопитель из задрожавшей руки. Мама выступила на стороне заговорщиков? Не верю, не могу поверить. По щекам потекли слёзы. Я судорожно схватила артефакт и вновь открыла письмо.
«Не знаю, что подвигло Уильяма на этот шаг, но он попытался воздействовать на Разлом. Его вовремя остановили, но последствия мы расхлёбываем до сих пор, чёрная зона стала намного шире с тех пор. Уильям бежал во дворец. Наверное, он собирался забрать детей, но ярость высокородных достигла размеров стихийного бедствия. Попытка вынести обвинения вылилась в боевое столкновение. Уильям был сильнейшим магом огня, и когда приблизилось поражение, он использовал свою силу в полную мощь. Пожар во дворце забрал жизни многих, в том числе и его. Хелен погибла вместе с ним, подозреваю, не могла бросить. Сгорела там и Эвелина с дочерью. До недавнего времени я была уверена, что в тот день с ними во дворце находилась и ты. Но судьба оказалась не так жестока. Ты выжила, моя дорогая.
Мне очень жаль, что приходится рассказывать тебе правду так, в письме. И очень больно писать о прошлом. Боюсь, вышло скомкано и неинформативно. Мы обязательно найдём способ пообщаться наедине. Но я хочу, чтобы ты помнила, твоя мать была невероятной женщиной, сильной, умной, доброй. Такой выросла и ты. А мой долг, как подруги, уберечь тебя от того, от чего я не смогла уберечь свою Хелен. Прошлого не изменить, не в моих силах предотвратить судьбоносную встречу твоих родителей, как и повлиять на решения твоего отца. Мы можем лишь сделать выводы из прошлого и выбрать лучший путь. Ты обязана построить свою жизнь так, чтобы не повторить судьбу матери.
P.S. Сотри это письмо, как только прочтёшь, оно слишком опасно».
Пальцы дрожали, когда я выполнила её наставление. Из глаз нескончаемым потоком лились слёзы. Новая правда о моём прошлом с трудом укладывалась в кипящей от эмоций голове. Няня говорила об отце как о лидере, как об императоре, и я никогда не обращалась к его образу с надеждой о прошлой любви. Ведь знала, что он мог предложить маме только временный брак. Но не могла даже предположить, как на самом деле обстоят дела. Отец воздействовал на Разлом и в итоге расширил его, а мать действовала на стороне заговорщиков. Верилось с трудом, я ведь идеализировала императора, считала, что переворот приблизил страну к кризису. Но, по словам Мелинды, это случилось как раз по его вине. Почему няня мне этого не рассказала? Более того, по какой причине об этом неизвестно общественности? Снова передо мной та же дилемма, кому можно верить?
* * *
— Ты сама не своя последние дни, — Джереми бережно потрепал меня по плечу, привлекая моё внимание.
Я оторвалась от чтения учебника и подняла на него рассеянный взгляд. В столовой было, как всегда, шумно в обеденное время. Рядом кто-то уронил поднос, и мы одновременно вздрогнули, посмотрев на веселящихся третьекурсников, сцепившихся в дружеских подначках у раздачи.
— Что ты говорил? — уточнила я, косясь на учебник.
Послание Мелинды выбило из колеи, голова кипела, и с трудом удавалось усваивать программу обучения. Приходилось читать даже во время обеда, чтобы не нарваться на плохие оценки.
— Говорю, ты сама не своя, — отметил он с грустным вздохом. — У тебя всё в порядке?
Нет, совершенно не в порядке. В мечтах я надеялась, что у меня была семья, счастливые родители, а реальность оказалась жестокой. Мать с отцом любили друг другу, но что дала им любовь? Вечную зависимость друг от друга, принуждение, душевную боль. Ах да, и меня, чуть не забыла. И то, судя по всему, отец сомневался в том, что я его дочь. Он не отпускал от себя мать, даже когда женился и у него родилась дочь в официальном браке. Потом же что-то случилось, может, и он устал от вечной драмы в личной жизни, но он закрылся. И потом внезапно применил свой дар на Разломе. Итоги его поступка мы разгребаем до сих пор. Страна на грани. А конкретно для меня его деяния могут обернуться совершенным ужасом, ведь он показал, что этот дурацкий дар может служить не только во благо, но и стать причиной бед. Если правда раскроется, во мне будут видеть не только редкость, но и… угрозу?
Даже посоветоваться не с кем. Няня всё от меня скрывает, Мелинда так активно сватает брата, что создаётся ощущение корыстности. Но мне сложно обвинять её в подобном, она всё же мать моей подруги. Мелисса своенравна, конечно, но не меркантильна.
— Нет, не всё, — честно ответила я. — Но не могу рассказать.
Мне надоело врать, изворачиваться. Джереми и Мелисса искренне за меня переживают, и так хочется поделиться с ними, сбросить хоть часть груза собственных проблем. Но это опасно, и для меня, и для них.
— Ну, я рядом, — он тревожно качнул головой, сжав пальцами мой локоть.
С другой стороны меня подтолкнула Мелисса и ободряюще улыбнулась. Друзья и не требуют рассказа, просто пытаются поддержать. И от этого понимания на сердце тепло. Раньше в моей жизни была только няня, временами строгая, скрытная, но я не знала никого ближе неё. А теперь у меня появились друзья, приятели, муж. Моя жизнь кипит, как никогда прежде. Это радует, хоть иногда и пугает, если говорить о врагах Итана.
После ужина я тут же сбежала в тренировочное здание, чтобы забыться в работе над астральной книгой. Страницы формировались
