— Вроде да, — попыталась уверенно сказать я, хотя как только начинала смотреть в его изумрудные глаза, начисто забывала обо всём окружающем меня мире.
— Точный бросок в корзину с позиции за дугой, проведенной на расстоянии 6,25 м от щита, оценивается в три очка. Эта дуга называется также «трехочковой линией». Все остальные броски оцениваются в два очка. Если мяч брошен в корзину, но игроки команды–соперницы блокируют, перехватывают или отбивают его непосредственно над корзиной, очки засчитывают, как если бы бросок достиг цели.
Майкл внимательно следил за моей реакцией, но моё лицо не выражала никаких эмоций. Я пыталась его слушать, и даже многое запомнила, но до конца выбраться из плена его зелёных глаз мне не удалось.
— Давай перейдём к практике, — скомандовал он и, взяв меня за руку, отвел на большое расстояние от корзины.
— Ты думаешь, я докину до туда мяч? — усмехнулась я.
Он уже хотел отрицать, но потом и сам понял, что мне ещё рановато трёхочковый кидать.
Он подвел меня ближе.
— Давай отсюда, — уверенно сказал он.
Я взяла из его рук мяч, и, сделав пару глубоких вздохов, кинула его. Как и в прошлый раз, до корзины ему было ещё далеко. Я расстроено вздохнула.
— Неужели ты думала, что всё сразу начнёт получаться? Это долгие не то что дни или недели, а годы тренировок! Так что не расстраивайся. В любом случае это форс мажорная ситуация, — попытался разрядить обстановку он.
Я слегка усмехнулась.
— Попробуй ещё раз, — спокойно сказал он и кинул мне мяч.
На удивление я его словила, и уже это было огромным достижением.
— Не надо так напрягаться, расслабься, — поучал меня Майкл, — одной ладонью поддерживаешь, а другой — кидаешь, — говорил и правильно располагал мои руки на мяче он.
От его прикосновений у меня мурашки пробежали по коже, и я невольно взглянула на своего учителя. Он внимательно смотрел на меня, чтобы догадаться, понимаю ли я его слова или нет, но увидев, что я словно в трансе пялюсь на него, смущенно усмехнулся и резко остановил своё объяснение.
— Что- то не так? — робко спросил он, не понимая моего пристального взгляда.
Наконец, я опомнилась и взяла себя в руки.
— Да, нет, ничего…
— Попробуй, — предложил он, и кивнул в сторону кольца.
Ещё раз, тяжело вздохнув, я кинула мяч, но и он попасть в корзину не сумел, зато уже долетел до щита!
— Пробуй ещё, — потребовал Майкл, кидая мне мяч.
На этот раз, я задержала дыхание, и посильней оттолкнув мяч рукой, попала в корзину.
Господи как же я радовалась, что я, хотя б на что- то способна!
— Вот, видишь! Главное тренироваться, — с умным выражением лица, сказал Майкл.
Я улыбнулась ему в ответ.
— Знаешь, я думаю на сегодня достаточно. Завтра поработаем над атакой, — спокойно — четко сказал он.
— Как скажешь, — усмирилась я и довольно пошагала в раздевалку.
Переодеваться одной было как- то непривычно. Обычно здесь много девчонок и, это помещение кажется таким маленьким и неудобным, но сейчас оно было довольно просторным, и я даже подумала, что перепутала дверь.
Надев на себя обычные вещи, я выскочила из раздевалки и столкнулась с чем- то очень похожим на вчерашнего виновника моей неуклюжести. Майкл мило улыбнулся.
— Как у тебе это, получается? — возмущенно спросила я.
— Что, это? — спросил он, явно ошарашенный моим изменением в настроении.
— Появляться ниоткуда, — уточнила я.
— Почему неоткуда? Просто так получается, совпадение… — с готовностью ответил он.
Я устало вздохнула и пошагала прочь из школы, но как бы я не прибавляла скорость, Майкл нагонял меня и сравнивался со мной.
— Твои перемены в настроении мне совершенно не понятны, — с горечью в голосе сказал он.
Я удивлённо на него посмотрела.
— Какие перемены? Вроде, — замялась я, — я такая же, как и была утром…
— У тебя настроение меняется шесть раз на день, — на ходу говорил он. — Утром ты был расстроена, только что радовалась, а сейчас нахмурилась и идешь, словно не знаешь меня!
— С чего ты так решил?
— Зачем знать, по тебе всё прекрасно видно, — спокойно уточнил он.
— Просто, — попыталась объяснить я, — просто я же не виновата, что со мной в день может произойти столько вещей, сколько у одного человека за месяц не случается! — обижено заявила я.
Он задумался.
— Может тебя подвезти? — спросил он, решив первым идти на примирение, когда мы уже почти подошли к автобусной остановки.
Сначала, я не хотела соглашаться. Навязывать себя ему совершенно не хотелось, но потом, подумав, решила, что если бы он не хотел меня подвозить, то и не предложил бы, так что, примирительно улыбнувшись, я кивнула.
Проведя меня к своему темно- синему кабриолету, Майкл как настоящий джентльмен открыл мне дверцу и помог сесть, что очень льстило мне. Не успела я пристегнуться, как он сидел уже рядом, за водительским сиденьем и с силой жал на газ, будто выдавливая из него все лошадиные силы.
Машина слегка дернулась, и моё тело откинуло немного назад. Я вцепилась рукой в кресло, ведь к такой езде после автобуса было привыкнуть не очень просто, и пыталась не показывать испуга, который присутствовал во мне.
— Любишь быструю езду? — попыталась четко выговорить я.
— Вообще, нет, просто, на этой машине по–другому не получается, — спокойно ответил он.
— Зачем же тогда, тебе купили именно такую? — пыталась поддержать разговор я.
Он ухмыльнулся.
— Не знаю, наверно, потому что я попросил, — рассмеялся он.
Окончательно запутавшись, я решила поменять тему.
— Все шестеро прибывших с тобой новеньких твои братья и сестра? — спросила я, бросая свою куртку на заднее сидение.
— Нет, — рассмеялся он, — мой брат там только один, Роберт. Ты его видела на физкультуре…и на английском…
— А остальные? — с интересом расспрашивала я.
— Вообще мы все из приюта…
— Из приюта? — удивлённо переспросила я.
Он согласно кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
— Тебе кстати куда? — смутившись, спросил он.
Я усмехнулась.
— К Эмме, куда ты меня проводил вчера, — напомнила я. — Так что, получается у вас не родителей?
— Нас шесть раз усыновила и один раз удочерила, — усмехнулся он, — Холи, то есть моя теперешняя мама.
— Да, наверно, вам интересно жить, когда столько родных! Хотя не представляю, как вы справляйтесь, у меня один брат и я часто с ним ссорюсь.
Майкл усмехнулся.
— Ну, у меня в семье все кроме Роберта меня старше, так что усмирять кого- либо я не имею право, ну и в добавок, не такие уж мы и маленькие, чтобы баловаться.
