— Да нет, лучше, чем всегда, — нетерпеливо отмахнулся бог, тряхнув влажными волосами. — Будто не только тело, но и половину структур мне перетряхнули и в горном потоке промыли, так что каждая частичка звенит! Эффект как от бочки эльфийского звездного сидра, но без похмелья.
Элия хмыкнула, впрочем, возражать не стала. Богиня и в самом деле задумалась. Здравый смысл говорил, что тащить едва оправившегося непоседливого и жадного до риска бога в мир, где влияние магии стремится к нулю, нецелесообразно, но интуиция утверждала обратное и приводила свои аргументы. Если уж задачка найти Плетущего Нити Мироздания оказалась невыполнимой для Сил Равновесия, то кто, если не Джокер, вообще может справиться с нею? Что до опасности для здоровья Элегора, так тут бог прав: рядом с Леймом-Ферзем угроза повторного приступа была не столь велика. А случись что, доставить больного домой будет секундным делом. Впрочем, вредная принцесса не собиралась озвучивать немедленноесогласие.
— Это все прекрасно, герцог, — покивала Элия. — Но право слово, недобрые предчувствия смущают мой дух. Слишком печален опыт наших предыдущих совместных странствий. В первый раз, если не ошибаюсь, меня бросили в тюрьму и едва не казнили, во второй мы оказались в пустыне без магии, в третий вы сами угодили в больницу.
— Но не казнили же! Из пустыни выбрались с прибавлением! А из больницы вы меня быстро вытащили! — скроив некое подобие перекошенной заискивающей улыбки, оправдался непривычный к подхалимажу Элегор, под откровенную ухмылку Лейма. Тот сразу просек, что кузина шутит, напоминая об Альвионской переделке, пустынной эпопее и мотоциклетной аварии в Сейт-Амри. — И вообще, волшебным считается только третий раз! А четвертый должен пройти как по маслу!
— Это ты намекаешь, на сей раз мы оба станем прахом для погребальных урн? — иезуитски поинтересовалась Элия, наставив на приятеля палец.
— Кузина, не дразни его, ты ведь уже приняла решение, — вступился за друга принц, явив обществу крохотную частицу прежнего сострадания.
— Ага, слушай, еще пара твоих едких фразочек и я заору: 'Я все равно пойду, Леди Ведьма!' Ты же не хочешь, чтобы все мои старания быть осмотрительным и логичным пошли прахом?! — поддакнул Элегор.
— Мне дали поручение Силы Равновесия, — огласила задачу богиня и присела в кресло, напротив мужчин.
— Ого! — добившийся своего, герцог перестал ерзать по дивану, пихая Лейма острыми локтями и коленями, и весь обратился в слух. Впрочем, принца сейчас можно было и вовсе безнаказанно скинуть с дивана, он все равно не обратил бы внимания на подобную мелочь. Слишком важными по сравнению с любыми житейскими неудобствами казались слова кузины.
— Они просили найти Плетущего Мироздание, — скрестив ноги в лодыжках, самым обыденным тоном, как если бы предлагала собеседникам бокал вина или совместный визит на пьесу в Театр Всех Миров, продолжила Элия.
Элегор, слыхавший о подобных созданиях лишь самым краем уха и то всякую мистическую ерунду вперемешку с анекдотами, присвистнул и весело поинтересовался:
— А Исчезающих они у тебя отыскать не просили?
— Исчезающих не просили, — в тон приятелю ответила принцесса и нарочито небрежно добавила: — Наверное, потому, что ОН у них уже есть.
Испытующий взгляд Лейма переметнулся с лодыжек кузины на ее лицо, а Элегор тут же принялся засыпать подругу вопросами:
— Так ты видела Исчезающего? Давно? Какой он?
— Видела сегодня, — улыбнулась нетерпению герцога Элия, чувствуя в буйном боге отражение своего неуемного любопытства, жадного до любой, но чем страшнее и опаснее, тем лучше, тайны Мироздания. — Он приносил мне приглашение на аудиенцию Сил. Неуловимый, ехидный, проникающий сквозь любые преграды, ускользающий демон. Его истинной сути и силы ощутить практически невозможно. Не живое создание, а мерцающая тень. Весьма симпатичный, с той долей мрачности, к какой так влечет женщин. Вот только маникюр. Черные когти нынче не в моде, слишком эпатажно.
Слушая восторженные откровения кузины, принц не испытывал столь же радостно-щенячьего энтузиазма, как Элегор. Губы его сомкнулись в одну сплошную линию, а глаза превратились в тлеющие багрово-красным угли костра, готового полыхнуть в любую секунду. Точно таким же оттенком сиял перстень с рубином на безымянном пальце бога. Тот самый перстень с Осеннего Маскарада. Принц решил носить его в напоминание о своей новой сути и ради сознательного контроля над ней.
— Эй, Лейм, потуши фонари, а то мы с Элией побежим под стол прятаться, — уловив перемену в настроении друга, попытался обернуть все в шутку герцог, небрежно похлопывая его по плечу.
— Я не могу влиять на внешнее отражение смены своих настроений так, как, возможно, хотелось бы моей любимой кузине, — распрямившейся пружиной взметнувшись с дивана и отвернувшись от собеседников к окну, промолвил бог с горьковатой усмешкой. — Впрочем, под стол можете не спешить, приступ буйного помешательства в сию минуту мне не грозит.
— И то хорошо, — безмятежно согласилась богиня, привыкшая и не к таким яростным взглядам. С раннего отрочества Элию окружало столько ревнивых мужчин, что, уползай она под стол от каждого эдакого взора, ей оставалось бы только одно: вообще поселиться под этим предметом мебели на веки вечные.
— А теперь, давайте-ка, займемся разработкой плана поиска. Конечно, хорошо бы привлечь к работе Джея, но шляться по мирам шумной ватагой с Клайдом и Риком в качестве довеска у меня нет ни малейшего желания.
— Насколько мне известно, вчера после Совета он в очередной раз и как всегда вусмерть разругался с братьями, возможно, помириться еще не успели, — обрадовал Элию кузен фактом биографии вспыльчивого как порох вора.
Хоть особенной охоты делить внимание и общество сестры с еще одним братом у Лейма не было, но слишком странное и сложное поручение дали богине Силы Равновесия. Если Элии нужна помощь Джея, она должна ее получить, и чувства не имеют значения. Потому принц усилием воли погасил алую волну ревности, поднимающейся как океанский прилив, и постарался говорить привычно деловым тоном.
— Великолепно! — возликовала принцесса, словно мстительная Богиня Раздоров, для которой нет большего восторга, чем ссоры близких. На самом деле Элия не только обрадовалась возможности подключить Джея к работе, где вполне могла потребоваться сноровка вора, шулера и обаятельного обманщика, чувствующего себя в любом из миров, как рыба в воде. Общество брата, как Туза Колоды, могло стать дополнительной поддержкой и для Элегора. Как обычно, принцесса просчитывала всю выгоду от любого действия. Родственники зачастую называли это стервозной расчетливостью, богиня же трактовала свои поступки как заботу о близких и пользе дела одновременно. Сплетая заклятье связи, Элия задорно позвала:
