— Сегодня в деревне произошло убийство, — возвестила Софи. — Убили Дональда, старшего сына мясника.
Поколотить бы ее, подумал Алпин, и отхлебнул вина.
— Вы уверены, миледи, что это было убийство? — спросил Эрик.
— Ах, да. Ему перерезали глотку. От уха до уха. — Маргарет вскрикнула от ужаса, но Софи, не обращая на нее никакого внимания, весело продолжала: — А еще ему вспороли живот.
Маргарет застонала, ее глаза закатились.
— И лицо было так избито, что его едва можно было узнать.
Софи спокойно наблюдала, как Маргарет сползает со стула и без чувств валится на пол.
— Если подобное поведение войдет у нее в привычку, сэр Алпин, может быть, вам стоит класть подушки на пол возле ее стула?
Она мило улыбнулась Алпину.
Вероятно, подумал Алпин, стоит ее придушить. Медленно, очень медленно.
— Почему же лэрд не собрал суд? — поинтересовался сэр Питер.
— Ну, деревенские думают, что лэрд как раз в этом замешан, что это его работа. Пришел и ушел, знаете ли. — Она взглянула на Алпина. — Разумеется, я убедила их, что вы этого не делали. По крайней мере тех, у кого в голове немного здравого смысла.
— Как мило с вашей стороны, — пробормотал Алпин.
— Вы правы. Я обратила их внимание на то, что вся кровь вытекла на землю. А если бы вы были таковы, как они о вас думают, вы не допустили бы, чтобы кровь пропала даром.
— Нет, я бы ее выпил.
— Вот именно. А еще я указала им, что кишки остались на месте. К тому же раны были нанесены ножом, а не зубами или руками. Его убили во сне, а разве вы напали бы на спящего? Да, я объяснила им, что вы доблестный воин, слишком честный, слишком благородный, слишком…
— Полагаю, я все понял, Софи, — перебил он.
Ее слова больно жалили, хотя он понимал, что вполне заслуживает упрека.
— Как мило. — Софи встала и улыбнулась всем вокруг. — А теперь, если вы, джентльмены, и вы, милорд, извините меня, полагаю, мне следует удалиться на покой. Уж очень трудный выдался день. Кровь, слезы, предательство.
Проходя мимо кресла Алпина, она бросила на стол амулет:
— Это вам, милорд.
— Что это? — спросил Алпин, стараясь не замечать, что ее душа наполнена гневом и обидой.
— Амулет на защиту. Можете надеть его или сунуть в карман. Вот для чего я ходила сегодня в деревню — собрать все необходимое, чтобы его изготовить. Слышала, что через три дня вам предстоит сражение. Хотела вас обезопасить — вам обязательно следует вернуться живым.
— И вы даете мне амулет после всего, что сегодня произошло? — тихо спросил он.
— Почему бы нет? И кто знает? Может быть, амулет служит любовным талисманом. Может быть, теперь вы покажетесь вашей невесте прекрасным, благородным рыцарем.
Он посмотрел на нее, но она спокойно выдержала его гневный взгляд.
— Мне следовало дать вам оплеуху.
— Лучше и не пытайтесь.
— Откуда мне знать, что амулет не несет злых чар?
— Как я уже говорила, проклятие всегда возвращается к тем, кто его наслал, с утроенной силой. Полагаю, у меня и без того достаточно забот. И я вам говорила, что я не ведьма. Вы должны радоваться, милорд: будь я ведьмой, да к тому же мстительной ведьмой, я бы придумала вам проклятие, по сравнению с которым колдовство Роны — детская забава.
Софи поняла, что сейчас разойдется не на шутку, и поспешила покинуть зал.
Алпин смотрел, как она уходит. Нелла бросилась вслед за хозяйкой. Он взял со стола крошечный кожаный мешочек на черном шнурке и вздохнул. Держа мешочек на ладони, он осязаемо чувствовал, ее надежды, ее молитвы о его благополучии. Считая его поведение величайшим из предательств, снедаемая гневом и болью, Софи тем не менее все еще хотела его спасти, помочь, защитить. Как бы хотелось ухватиться обеими руками за эту соломинку, но он знал, что должен противиться соблазну. Софи заслуживает куда более счастливой доли, чем он может предложить.
Бросив взгляд на невесту, которая как раз взбиралась обратно на стул, Алпин решил, что и она заслуживает лучшей участи, но отказываться от этого брака не собирался. Он был безразличен Маргарет. И без того испытывая перед ним страх, она, несомненно, придет в ужас, когда начнется превращение. Но оно ее не опечалит. Она не испытает боли, если он не подарит ей ребенка или не придет в ее постель. Может быть, ему вообще удастся избежать скрепления брачного договора в постели? Эта мысль делала Маргарет еще привлекательней. Перед ним простиралось унылое, зловещее будущее, но на лучший удел он и не надеялся. Не может же он приговорить нежную фею Софи к тому, чтобы разделить с ним такую судьбу.
Припоминая ее последние слова, он чуть не улыбнулся. Может быть, не такую уж нежную. В ней были сила, ум, характер. Она казалась ему совершенством, даже когда угрожала, что проклянет его. Алпин решил, что самое жестокое и невыносимое в его проклятии — это то, что ему не удержать при себе Софи.
— Кто эта девица? — сурово спросил сэр Питер.
Первое, что ему пришло на ум, — «моя любимая», и Алпин оцепенел. Он был так поражен этой мыслью, что ему потребовались долгая минута и немалое самообладание, чтобы спокойно ответить:
— Она та, за кого себя выдает. Леди Софи Хей.
— Нет. Я имею в виду — кто она вам?
— А… Просто еще одна из тех очень многих, кто пытался исцелить меня от недуга.
— Значит, ведьма.
— Нет, целитель.
— Тогда что она вам сейчас дала?
Алпин не спеша надел амулет на шею.
— Она изготовила нечто такое, что принесет удачу в предстоящем сражении.
— Значит, все-таки ведьма.
— Многие люди, даже самые благочестивые, верят в амулеты и обереги, сэр. Леди Софи занимается целительством, ничем более.
И прежде чем отец его невесты придумал, что возразить, Алпин быстро втянул его в рассуждения о предстоящей битве. В каком-то смысле Софи действительно занималась тем, что многие сочли бы колдовством. И те, кто боялся таких вещей, как правило, не делали различий между колдовством добрым и злым. Алпин был уверен, что она обладает и другими талантами, которые люди сочли бы колдовством, например, даром ясновидения или умением в точности вызнать чувства другого человека. Одно он наверняка сделает для Софи — оградит ее от людей, подобных сэру Питеру, опасных, суеверных страхов. Может быть, хоть так удастся несколько смягчить удар, который он ей нанес. А вдруг он погибнет в битве? Тогда ее беды закончатся, как и его собственные. Вздохнув, Алпин заставил себя сосредоточиться на беседе. Злая судьба никогда не позволяла жертве так легко избежать наказания.
— Эта леди Маргарет еще большая трусиха, чем я, хотя куда уж больше? — пробормотала Нелла, усаживаясь перед камином в их спальне, чтобы подшить подол одного из платьев Софи. — Удивляюсь, как это она не выплакала глаза без остатка, ведь она рыдает без остановки.
