Тогда она просто не будет его бояться.
Ха! Это невозможно.
Ее первым, и на самом деле единственным инстинктом, было убежать от него и защитить себя водой. И она точно не получила той реакции, которой ожидала от него – что он ее отпустит. Тем не менее, она не покажет перед ним страха. Она была принцессой, и один из ее особых навыков еще действовал.
- Почему ты так сердишься на меня? - спросила она, намеренно понижая голос, с нотками неуверенности, которую чувствовала.
- Ты еще спрашиваешь?
Мужчина буквально заорал на нее. Пара птиц слетела с деревьев, отчего листья зашелестели. Никто и никогда не смел, повышать на нее голос. Ни разу за всю ее жизнь. Но Бриана обнаружила, что не особо-то ее это и заботило.
- Твой рев испугал природу.
Его губы сжались, словно он заставлял себя успокоиться.
- Я не ревел.
Она едва не разрушила их шаткое перемирие, подняв брови и ответив на грани сарказма. Ее мать была бы в ужасе от таких манер, но она научилась этому у своего брата Николая. Ее родители были бы потрясены некоторым вещам, о которых братья рассказывали ей – девушке, готовящейся к замужеству. Еще одна волна воспоминаний накрыла ее. Бриана почувствовала подступающий ком в горле, но быстро сглотнула, пытаясь избавиться от грусти. Она нуждалась в помощи этого мужчины. Отчаянно. Все остальные способы, которыми она пыталась привлечь его внимание, потерпели неудачу. Ну, это еще не все. Ее тело привлекало его. Бриана чувствовала тепло, хотя находилась в холодной воде. Но он уже доказал, что одними поцелуями она не изменит мнение о себе. Так же, как и никакой довод логики не заставит его помочь ей.
Но он был ее воином, что с трудом укладывалось в ее голове. Почему она мечтала о нем? Почему он мечтал о ней, если не выбирал ее?
Бриана мило улыбнулась. Она заставит его помочь ей. Так или иначе, были и другие пути достижения цели.
- Конечно же, ты обижен. Прости меня, – пусть даже ей придется обмануть его.
Его глаза сузились. Он изучал ее, пытаясь раскрыть признаки обмана. Бриана затаила дыхание, сохраняя расслабленное выражение лица. «Я абсолютно честна». Его широкие напряженные плечи начали расслабляться.
Либо он не очень-то умел распознавать обман, либо его насколько боялись, что не осмеливались лгать ему. Или, может быть, он знал, что она лжет, и наслаждался мыслью, что она поверила тому, что он поверил ей. Она могла снова и снова прокручивать эту гипотезу в своей голове, но ей нужно было действовать.
- Я ни в коей мере не хотела тебя расстраивать, - попробовала она еще раз.
Воин издал издевательский смешок.
- Ты меня не расстроила.
Да, его огорчение значило бы, что он заботится о ней. Но этот грубый мужчина, стоявший напротив нее, не выглядел так, словно заботился о многих.
- Задело? - предположила она, наслаждаясь тем, что тема его «расстройства» продолжалась вместо того, чтобы перейти в другую, как желал бы он.
Он скрестил руки на груди.
- Грустишь?
Выражение его лица говорило, что она отталкивала его.
- Сердишься?
- Заканчивай.
- Разъярен?
- Уже ближе.
Но в его темно-карих глазах больше не было следов гнева. Чувство напряженности не отражалось на его огромных плечах, а руки не сжались в кулаки. Что б вы знали, воин обладал чувством юмора.
- Раздражен? - наконец, предложила она.
- Раздражен, - сказал он, кивнув головой.
Да, она была уверена, что он был раздражен.
- Прошу прощения, что раздражала тебя, - сказала она официозно.
Удивление мелькнуло в его глазах, пока он не замаскировал его.
Ее мама не нашла бы изъяна в ее извинении. За исключением того, что она была голая. Мокрая. И стояла перед мужчиной, предположительно таким же голым, прикрываясь от него лишь волосами.
В Суде Элдена пристыдили бы принцессу, но о таких случаях там не слыхивали.
- Сила твоя придет с браком, - ее мать часто говорила это Бриане, - и лучшие браки заключаются с человеком, который ничего не знает о тебе. Не сможет узнать о тебе ничего, поскольку ты будешь молчать всю жизнь. Веди себя хорошо, и против тебя не станет возражать ни один потенциальный жених. И ни один из послов, ведущих переговоры о брачном договоре.
Даже в возрасте восьми лет, наставления ее матери звучали мрачно и одиноко. Бриане не очень хорошо удавалось скрыть свои чувства. Она надулась, с ее губ быстро слетело возражение.
Память вновь проигрывала тот момент. Королева Эльвина мягко сжала ее руку.
- Однажды ты станешь управлять своим собственным дворцом, собственным королевством, тогда ты станешь женщиной, которой должна быть. До тех пор наблюдай. Смотри за сервировщиками, поварами и швеями. Слушай их разговоры. Учись считывать лица охотников и солдат, которые будут отчитываться перед королем. Знание и понимание... вот чем ты должна править.
Девушка могла почти забыть об этом, живя среди шпионов. Инстинкты говорили ей, что чьи-то слова не соответствовали их выражениям лиц, часто это бывало с посетителями и иноземными гостями, которые говорили с королевой и королем. Со временем, она подросла достаточно, чтобы распознавать чувства и эмоции людей лишь с одного взгляда или с одного шепота. К примеру, когда горничной на кухне было грустно или когда один из молодых охотников влюблялся. Ее семья может и была семьей вампиров и обладающей сильной магией, но она могла раскрыть то, что большинство людей хотело сохранить в тайне. Как и гордый мужчина перед ней. Бриана подозревала, что у этого мужчины много тайн. И она хотела знать их все.
И не она ли оплакивала бесполезность своего существования не так давно? С тех пор случилось так много: ее разбудили, она мчалась по всему дому в поисках своих братьев, ее схватили и представили перед...
Что-то резкое и болезненное пронзило ее разум. Бриана сморгнула слезы, выступавшие не то от боли, не то от воспоминаний.
Отомсти.
Выживи.
Эти две противоречивые цели боролись в ее голове, пока она не согнулась пополам, задыхаясь.
- Ты в порядке? - он слишком сильно схватил ее за руку своей большой рукой. Возможно, ее воин не привык трогать женщин. Крошечная дрожь пробежала по ее телу. Тепло его пальцев успокаивало и останавливало эхо приказов в ее голове.
Она посмотрела на него снизу вверх. Ей вдруг отчаянно потребовалось заставить его понять ее, чтобы он захотел ей помочь. Его прикосновения могли блокировать боль воспоминаний, могли блокировать слова отдававшиеся эхом в ее голове.
- То, о чем ты говорил раньше... это все, правда. Моя магия привела к тебе, - он презрительно фыркнул. Он убрал руку в сторону, а уголки губ дернулись в отвращении. Он не доверял ей. Она чувствовала, что мужчина многим не доверял. Что заставило его стать таким жестоким?
