Я вышла из комнаты, спустилась по ступенькам, миновала около шести коридоров и приблизилась к кухни, где Марк ел Cheerios. Я могла слышать как Джесс копошится в дальнем углу комнаты.
Не поднимая глаз от своей каши, Марк сказал:
— Нет.
Я потащилась назад в комнату, но не сразу, или я не смогла бы услышать, что Джессика скажет Марку.
— Что это было? Куда она пошла? Я искала ее.
— Она слишком высокая, чтобы напяливать школьную форму.
— Мне показалось, что она выглядела мило.
— Она выглядела как зебра-блондинка. Послушай, я ее друг, это моя обязанность говорить ей такие вещи.
— Твоя обязанность платить арендную плату. А говорить ей таки вещи — это МОЯ обязанность. Ты придирчивый сукин сын
— Ну и кто теперь следует клише? Я гей и поэтому я сукин сын?
— Нет, ты просто гей и сукин сын. Я думаю, у нее выдалась нелегкая неделька, а ведь сегодня только вторник!
— Правильно, поэтому последнее, что ей нужно так это неудачный… — он запнулся (ну, или я просто слишком далеко отошла), и я захлопнула дверь своей спальни.
Просто великолепно. Ладно, я сменила юбку на брюки, подходящие к водолазке и куртке, а также одела босоножки. Нет, снаружи ведь тридцать градусов (это по фаренгейту). Но ты не одет окончательно, пока на твоих ножках ничего нет. Думаю, дешевые мокасины в самый раз.
Я как раз клала свои туфли обратно в шкаф, когда услышала стук в дверь.
— Входи, Джесс.
— Ну, я думала, что ты выглядела мило, — сказала она вместо приветствия.
— Я думаю, он прав. Я слишком высокая. Тебе больше подошел это наряд. Хочешь его?
— Нет, спасибо. Я хочу поговорить с тобой, о том, что случилось раньше… — Она выглянула в окно, — у тебя еще есть время?
— Да, по крайней мере, полчаса, — я никогда не видела солнца, хотя оно и не могло причинить мне боль. Одно из преимуществ быть королевой вампиров, — хмм, насколько все это ужасно?
— Неудивительно, что Синклер был так заинтересован в том, чтобы поехать, — добавила она, садясь напротив меня на кровать, — он знал и не сказал тебе. Не предупредил тебя или что-нибудь в этом роде.
— Я знаю! Понимаешь, понимаешь? Все остальные говорят: «О, дай Синклеру шанс, он не такой плохой» только потому, что они не видят его злую, темную, противную, безумную сторону. Он просто «счастье» всей моей жизни.
— Милая, ты меня убедила. Это было слишком подло даже для него. Ты в порядке? Для тебя это было настоящее потрясение. Хочешь чашечку чая или что-нибудь еще?
— Нет, — я хотела не быть мертвой, но, конечно, в ближайшее время этого не случится. Нет смысла возмущаться по этому поводу прямо сейчас. Но зная меня, уверена, что позже еще вернусь к этому, — я уже по горло сыта чаем. Я засыпаю. Спасибо, что вмазала ему за меня.
— Передо мной стоял выбор стукнуть ли его подносом либо заколоть его собственным ножом для масла.
— Это было бы весело. И спасибо за то, что выселила его.
— Я не думаю, что это сработает, — нахмурилась она, — он не уедет.
— Вампиры и тараканы. Ни тех ни других невозможно вывести.
— Так что? Что это значит?
— Понятия не имею. Я начинаю привыкать к мысли, что Анти просто вырубили.
— Врешь.
— Ладно, ты права. Она все еще не по себе. Но сейчас я уже свыкаюсь с мыслью, что у меня есть сестра, и не имеет значения, что она дочь дьявола. Не Анти. ДЬЯВОЛА. Но — останови меня, если ты это уже слышала — что я должна предпринять по этому поводу?
Джессика пожала плечами.
— Мне кажется, за этим кроется что-то еще. Мне придется пойти к нему и вытянуть остаток этой истории.
— Черт бы все это побрал.
— Аминь — я шлепнулась на покрывало, — я знала, что последнее время было слишком тихо, — пробормотала я в подушку. — Что-то просто должно было случится. Я ожидала, что из стен полезут зомби или что-то в этом роде.
— Бетс, я думаю тебе уже пора.
— Нет.
— Да, именно так. Тебе нужно это и ты уже готова.
— Слишком рано.
— Я знаю, это страшно, — сказала она, гладя меня по спине.
— Я еще не готова, — ответила испугавшись.
— Нет, ты готова. Все в порядке. С тобой там буду я.
Я покачала головой, но ее было не переубедить.
Следующим вечером…
— О, Мой Бог! — сказала педикюрша, — что вы сделали со своими ногами?
— Она была мертва в течении последних шести месяцев, — услужливо сказала Джессика с противоположного стула.
— Мне все равно, это не является оправданием. Боже, они похожи на копыта. Вы должны лучше ухаживать за ними. Что насчет того огуречного крема, что я давала вам прошлой весной? Он не наносится сам по себе, вы знаете.
— Я была занята, — сказала я в свою защиту, — ну, знаете, всякими делами.
Раскрывая убийства. Пытаясь управлять «Скрежетом». Удерживая себя от того чтобы не прыгнуть на Синклера. Ну, не то чтобы мне очень хотелось. Я думаю, будет справедливо признать, что мое желание к нему полностью исчезло. Я не хочу этих больших рук на мне, этих твердых губ на мне или этого большого… все равно исчезло, полностью исчезло.
— У всех есть дела, вы должны заботиться о своих ногах.
— И тогда они позаботятся о вас, — покорно произнесли мы с Джессикой.
Педикюрша как раз пилила мои пятки с помощью пемзы.
— Правильно! Видите девушки, вы слушаете меня. Дела — это не важно. О ногах надо заботиться в первую очередь.
— Угу, — может я и могла бы принимать ее всерьез, если бы она закончила школу раньше, чем двадцать мину назад, — я буду держать это в уме.
— Вот и чудненько пречудненько.
Джессика округлила глаза, а я скорчила рожу в ответ.
— Для богатой девушки у тебя слишком жесткие ноги.
— Отстать от меня блондиночка. Твои то не лучше.
— Да, но…
— Разве мы не установили только что, что нет ничего, ни единой вещи, важнее, чем уход за ногами.
— О, дай мне перерыв, — пробормотала я.
Педикюрша погрузила мои ноги в бурлящую воду, затем встряхнула бутылочку с лаком для ногтей.
— Хороший выбор, — сказала она мне.
— Я люблю классику, — ответила я, «Вишня в снегу» от Ревлон. Яркий темно красный. Я не любила темные оттенки на руках, но когда ногти на ногах такого цвета мне нравились.
— Вот так-то, — вздохнула Джессика, пока ее педикюрша полировала ее ногти, — я же говорил, что тебе это необходимо.
— Я и не спорю. Ей, на пару минут я даже забыла что моя сестра ребенок Сатаны.
— А как ее ноги?
— Не так хороши как ваши, — сказала я девушке, и это вероятно было правдой.
Когда я проснулась следующим вечером, мои ногти снова были не накрашены и не ухожены. И без намека на результат работы пемзой. Они выглядели точь-в-точь как в тот день, когда я умерла. Я поплакала минут пять, не над моими ногами, а над тем, что все это значило, а затем спустилась вниз и заперлась в библиотеки с книгой мертвых.
