Зрение в левом глазу постепенно становится хуже и Эккарт уже не видит, что происходит вокруг. Бесноватая Икеттас мечется по кругу, бросая свои обвинения. Вождь сидит на своем коне, внимательно слушая. Позади лукаво ухмыляется шаман.
- Но, он хороший воин. – Голос справа от вождя, сильный и крепкий, принадлежит Онегесиусу, другу его отца. – Эккарт никогда не делал ничего против племени. Берихут была слишком молода, и впервые рожала. Не его вина, что так случилось и бог её забрал. А два воина, рожденные вместо одного, это просто показатель мужской силы.
- Уж не подвергаешь ли ты слова нашего вождя сомнению, а Онегесиус? – Голос шамана подобен шипению змеи. – А может ты сам решил стать вождем?
- Я всего лишь обратил внимание. – Пожимает тот плечами. Последние искры вспыхнувшей надежды угасают. Онегесиус не пойдет против вождя. Никто не пойдет.
Эккарт пытается что-то сказать, но горло издает только хрипы. На расчищенный пятачок земли, где привязан мужчина, приносят близнецов. Они похожи на сказочных существ – золотистые кудряшки, большие голубые глаза – и очень похожи на отца. Две внимательные пары глаз смотрят на собравшихся. Внезапно, солнце становится очень холодным.
- Привязать их рядом, - командует шаман.
- Мы потеряем хороших воинов. – Говорит Онегесиус. – Дети не виноваты.
Иккетас злобно шипит: «Шаман сказал, что они такие же»! Обнявшихся близнецов тащат к шесту и привязывают рядом с отцом. Скорбный вой Эккарта разрывает солнечный день…
Моя маленькая Фир. Мы так спешили! Богиня, помоги нам!
Часовые вокруг лагеря с криками бегут на место казни. Фир Ллариг страшны в своем гневе. Светлые сполохи её клинков сбивают стрелы на лету. Но нам нужны всего двое. И убивать их будем не мы.
Жаркое солнце палит кожу, плавит людей в доспехах, но мы в них не нуждаемся. Богиня защитит праведных в пути. Волосы Фир горят красной волной, ослепляя мужчин и женщин. Движения её – смертоносный танец. Место казни близко, и я слышу запах крови. Сила Богини, будь со мной. И воздух наполняется ароматом роз.
Толпа мужчин с шепотом расступается.
- Едехон! – Это уже не мой голос, а громоподобный глас Богини льется из моих уст. – Где воин мой, прозванный Эккартом?!
Вождь бледнеет. Я слышу, как Фир становится позади меня. Правая рука Богини. Моя рука.
Человек рядом с вождем слазит с лошади и преклоняет колено.
– Прости нас, о великая Хатун! Мы не хотели сердить тебя!
Он молча протягивает руку в сторону шеста, врытого в землю. Окровавленный оборотень висит на веревках, закрывая двух золотовласых близнецов своим телом.
- Слушайте волю Богини! – Громко говорю я. – Я забираю их!
- Не слушайте её! – Свистящий хрип. Местный шаман пробирается к нам, расталкивая мужчин, пришедших на казнь. – Она не Хатун! Она – демон!
Я протягиваю руку, и этот человек теряет голос. Фир, злобно улыбаясь, подходит к нему и резко перерезает сухожилия на ногах.
- Едехон, - обращаюсь я к Вождю. – Почему этот глупец стал твоим шаманом? Он не может читать предсказаний и боги не говорят с ним!
Вождь белеет еще сильнее. Да, я забрала его голос, и он не может мне возразить.
- Но он будет отличным подарком Богам, - улыбаюсь я. И она, - я указываю на единственную девушку, которая с диким взглядом стоит под ярким солнцем.
- Та, кто предала своего хозяина, - добавляет Фир, - не достойна жизни.
Вождь кивает. Цвет лица начинает возвращаться к нему. Он принял достойное решение, и голос возвращается к нему.
- Да будет так! – Трижды произносит мужчина на лошади, и все остальные безропотно подчиняются.
Я улыбаюсь.
- Вот новый шаман тебе. Мудрый, с которым боги говорили, и будут говорить. – На голове у человека, подошедшего ко мне первым, у Онегесиуса, появляется зеленый венок. Он изумленно дотрагивается до него руками, но не решается снять, чтобы рассмотреть поближе.
Фир подходит к привязанному мужчине и перерезает веревки. Обессиленный оборотень сползает по шершавому стволу прямо в её руки. Она с легкостью берет его на плечо, другой рукой гладя кудрявые головки близнецов. Дети с улыбками на хорошеньких лицах бегут ко мне и берут меня за руки. С ними проще, они всегда слышат Богиню.
И мы удаляемся под затихающие вопли бывшего шамана и глупой невольницы.
Наши дни.
Эккарт просыпается, окутанный ароматом Фир. Ему снова снился сон о прошлом. Нет, он не о чем не жалел – не о своем решении служить Богине, не о вечной жизни, которую принял с покорностью. Он с благодарностью научился любить Фир, которая долго его выхаживала. Но еще иногда скучал по безоблачному небу, которое не мог видеть уже тысячи лет.
Девушка рядом пошевелилась – она всегда спала очень чутко. Дотронулась до шрама на его щеке и сказала: «Когда-нибудь ты снова увидишь всё-всё. Богиня милостива и всегда выполняет свои обещания. Ведь она подарила мне тебя».
«Увижу», - подумал слепой оборотень. – «Обязательно».
Russet
Полночь. Послышался какой-то скрип и чьё-то слабое поскуливание за стенкой. «Ну что же никак не дадут выспаться?!» - промелькнуло в затуманенной сном голове. Щелчок и лампа включена. Странно, тихо. Люся натянула, лежавший рядом халат и отправилась на кухню, т.к. больше ей сегодня не заснуть. Так было всю жизнь, чуть какой-то звук и она просыпается, а по закону подлости потом не заснуть до утра. Вот чёрт! Утром на работу, вставать в шесть.
Уже держа в руке чашку с дымящимся кофе, Люся замерла. Опять скрип и поскуливание, только погромче. Мелькнула радостная мысль: «Я не сошла с ума!». А потом: «Ну чему же ты радуешься, дура, всё равно не заснёшь. Тем более, что это безобразие вряд ли прекратится». Следует составить план действий по борьбе с этим шумом. Так, надо вспомнить, кто же там живёт. Тётя Лена, тётя Вера, баба Зоя… Баба Зоя?! Ну как милая старушка может такое творить? Не может быть… Глаза сами собой округлились до размеров блюдец, нижняя челюсть повисла над столом. Неужели она…она… завела собаку? Они же прекрасно договорились с бабой Зоей, что никаких собак или кошек у той не будет. Ну, всё. Утром надо зайти в аптеку за таблетками, это значит пораньше выйти из дома, чтобы не опоздать на работу. А для этого нужно пораньше проснуться. Какой сон? Люся и так уже на ногах, точнее кофе пьёт. Размышляя по поводу новой проблемы, она решила утром сразу же сходить к бабе Зое и отговорить её отдать собаку. Иначе жизни ей никакой не будет.
Сон
Как же здесь чудесно! Деревья, кустарники, цветы, аромат свежести и сосны. Чувство легкости наполняет тело, да и само тело легче пушинки. Люся витала в этом прекрасном, придуманном ею мире снов. Но внезапно, что-то переменилось. Чистое небо начало покрываться тёмными пятнами, послышался гром, небо прорезала молния. Шум нарастал, а сквозь него слышался страшный, несущий ужас вой. Страх наполнил нутро и грозился проникнуть в самую душу.
