— Отпусти меня. Или я пораню тебя.
Кейн поднялся, потянув ее за собой. Девушку удивило, что он держал так крепко, что она не могла разорвать стальное кольцо его рук… или не хотела разрывать.
Но он все еще дрожал, словно прикосновение к ней было каким-то образом более болезненным, чем когда он просто находился возле неё. Этого не должно быть. Пока нет.
— Кейн, — попросила она. — Я серьезно. Я не хочу навредить тебе.
— Дорогая, — ответил он, почти разорвав ей сердце внезапным потоком нежной доброты в тоне, — это для твоего же собственного блага. Я обещаю.
Нет, это не так. Он просто не понимал. Девушка сорвала одну из своих перчаток. Руки были ее единственным оружием; Кейн возненавидит ее за то, что она с ним сделает, никогда больше не подойдет к ней, но он не оставил ей выбора.
— Последний шанс.
— Сказал же. Я не позволю тебе уйти. — Кейн поднял девушку на плечо и двинулся вперед, прорываясь сквозь ветви деревьев, норовившие ударить его. — Я спасаю тебя.
— Ты не можешь меня спасти. — Борясь с приливами вины, Жозефина потянулась и схватила его за предплечье. — Пожалуйста, не заставляй меня это делать.
— И что, по-твоему, ты делаешь, а?
Оставляю тебя беспомощным. Слезы заполнили ее глаза. Но выбора нет. Девушка усилила свою хватку на нем. Мгновенно, ее поры превратились в тонкий вакуум, всасывая силу из него и отдавая ей.
Задохнувшись, воин остановился.
— Что ты делаешь, Динь-Динь? Прекрати.
— Извини. — Тепло затопило ее; тепло и жужжание энергии… так много энергии, осветило девушку. Нет, не осветило, поняла она секундой позже, а затемнило. Потом, абсолютная тьма поглотила свет, скрывая ее, заставляя падать прямо в спиральную яму отчаяния.
Кейн поставил ее на ноги.
Крик ужаса вырвался из горла Жозефины. Ее колени подогнулись, но воин больше не мог удерживать ее. Она плюхнулась на землю, окончательно разрывая контакт.
Что произошло? Что с ней не так? И крики… ее, и кого-то еще, кто-то зловещий… ох! Становились все громче и громче.
И все же, не смотря на это, одинокий шепот сумел привлечь ее внимание. Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя так сильно. Хочу убить тебя. Убью тебя. Скоро, скоро, так скоро.
Я не понимаю, подумала она в панике.
Ты заслуживаешь боль, и я позабочусь, что бы ты сполна её получила, если снова окажешься возле него. Он мой. Мой. Я не хочу делить его с тобой. Никогда с тобой.
На грани истерики, девушка собрала каждую унцию силы, которой обладала, плюхнулась на колени и поползла вперед, прочь от Кейна.
Да, она должна защититься от Кейна. Все это пришло от него. Принадлежало ему. Чем больше расстояние, тем лучше. Пожалуйста.
Камни впивались в ее ладони и колени, но девушку это не заботило. На расстоянии, она услышала хруст сломанной ветки.
Свист воздуха. Что-то врезалось в нее, сбивая с ног и снова толкая лицом в грязь.
Когда взгляд немного прояснился, Жозефина поняла, что в этот раз виновник не Кейн, а дерево.
Она выбралась на свободу, со слезами, струящимися по щекам, и продолжила путь.
— Жозефина, — позвал Кейн. — Динь-Динь… что… ты сделала? Со мной? — Его голос был слабым, скрипучим.
Вспышка света промелькнула в тонкой полосе ее поля зрения, потом еще одна.
Вскоре, обозначились цвета, принимая форму. Ветки, корни дерева и ствол, куча листьев, койот, пробегающий мимо… остановился и обнажил зубы, словно готовясь, напасть на нее.
Но упало еще одно дерево, прямо ей на спину и распугав животных вокруг.
Ненавижу тебя. Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя.
На мгновение боль оглушила ее, злосчастная спина грозила сломаться.
Прежде, чем девушка смогла освободиться, перед ней появилась пара сапог. Сапоги она узнала.
Жозефина подавила стон. Нет. Нет! Только не он.
— Ну, ладно, — произнес владелец сапог. — Что это тут у нас?
Девушка узнала голос, очень хорошо. Леопольд, ее сводный брат, нашел ее. Он убедится, что она вернется домой… обратно в свой личный ад.
* * *
Кейн слышал, как кричала Динь-Динь и сражался с неведомой раньше яростью.
Моя, подумал он. Никому не позволено причинять ей вред, даже ему, даже в такой ярости, в какой он пребывал, после того что она с ним сделала.
А что она с ним сделала?
Он хотел подняться и помочь ей, что бы с ней не случилось. Так и сделал. Но тело было слишком слабым.
Кейн клялся никогда не быть слабым снова. Или, если это все же произойдет, убить причину.
Динь-Динь стала причиной, в каком-то смысле, но воин не будет ее убивать. Он… он не был уверен, и Кейну не нравилось, что он не может решить.
В одну секунду он был нормальным мужчиной, насколько это возможно для такого как он, и нес девушку на плече. А в следующую, воин ощутил, как к его руке прижался теплый шелк и он начал слабеть. Когда конечности начали дрожать, Кейн поставил её на землю. Потом, сам рухнул.
А затем, и она.
Тьма, которую воин носил так долго, поредела, но вместо силы, занимающей ее место, он ощутил крайнюю усталость.
Кейн беспомощно наблюдал, как извивалась Динь-Динь. Кожа девушки стала абсолютно бледной, а ужас поглотил черты лица.
Она выглядела… загнанной. Кейн потянулся к ней, но Жозефина начала уползать прочь. Он не смог последовать за ней. Вскоре девушка скрылась за линией деревьев.
Должен помочь ей.
— Значит, можно с уверенностью сказать, что эта ночь не проходит согласно плану.
Голос Уильяма ударил по нему и Кейн попытался сесть.
— Девушка.
— Убежала. Подожгла меня, маленькая…
— Не Феникс. Фея. Иди, и верни ее.
— Я слишком голоден, чтобы бегать.
Ярость придала Кейну достаточно сил, чтобы швырнуть камень в толстую, уродливую голову воина.
— Иди!
— Ладно. — Раздались шаги. — Но ты будешь мне должен. — Качнулись конечности, зашелестели листья, потом… ничего.
Кейн вдохнул и выдохнул. Внутри него произошло еще кое-что странное, что-то еще более странное, чем внезапная слабость, и он должен выяснить, что это было.
Все оказалось просто. Впервые за многие века, его разум безмолвствовал. Мысли стали чистыми, без намека на темный фильтр.
Эмоции прояснились, без каких-либо ужасных наставлений. Он был…
Один, понял Кейн.
Осознание опрокинуло его обратно на спину. В это мгновение, не было никакого намека на присутствие демона. Не было болей в животе. Ни ледяных пальцев страха, ползающих по коже. Ни ужасного шепота на грани его сознания.
Но… как это возможно? Кейн жив. А если он жив, то демон остался с ним. Правильно?
Или, Греки солгали ему и его друзьям в первый день их одержимости, как он и надеялся? Гидеон однажды прожил несколько минут без своего демона. Конечно, существо все же оставалось связанным с ним, и вернулось.
Кейн снова задумался. На самом деле он никогда не видел, чтобы одержимый воин умер просто потому, что демон покинул его тело.
Его друг Баден умер, потому что ему отсекли голову. Кронос и Рея, бывшие король и королева Титанов, будучи одержимы демонами, также умерли от обезглавливания.
Что если Бедствие ушел? Насовсем? Но куда демон мог пойти? С Динь-Динь?
Был ли Бедствие причиной, по которой она кричала?
Или она каким-то образом убила существо?
Неужели Кейн наконец испытал что-то хорошее?
Воин повращал плечами, мускулы напряглись и запротестовали, словно он никогда в действительности ими не пользовался. Им с Динь-Динь предстоит долгий разговор.
Он будет задавать вопросы, а она… предоставлять ответы. Если девушка заколеблется, он отшлепает ее. Да. Именно так он с ней и поступит, решил Кейн.
Часть его хотела, чтобы Жозефина колебалась.
Кейн никогда не думал, что снова испытает сексуальное желание… не истинное желание… и все же, когда он схватил ее, почувствовал ее мягкость, вдохнул ее запах, услышал ее тяжелое дыхание, Кейн захотел раздеть девушку, увидеть всю, и взять все, что ей пришлось бы дать.
