Я мысленно возмутилась. Привести в порядок? Все со мной в порядке!
И станет еще лучше, когда отсюда выберусь.
— Где моя одежда?
— Вот это платье…
— Моя одежда! — добавила я уже резче.
— Я ее… выбросила, — втянув голову в плечи, пролепетала незнакомка.
Могла бы и сразу сжечь, чего уж.
— Помочь вам одеться, нэри? — тихое, робкое, едва различимое.
Можно было, конечно, гордо задрать подбородок и выставить девицу, выбросившую мое самое лучшее платье, но сбегать отсюда, где бы я ни была, в одной сорочке будет весьма неразумно. Попросить ее уйти, сказав, что и сама в состоянии одеться? Я-то в состоянии, но ответы на вопросы, миллион вопросов, крутившихся в голове, получать от кого-то надо.
— Буду благодарна, — ответила ей сдержанно и тут же повторила: — Что это за место?
Она снова посмотрела на меня, как на дурочку, после чего тихо произнесла:
— Вы в Эрнхейме, нэри. Во владениях его величества Хьяртана-Киллиана Эртхарда.
В Эрнхейме… Королевской резиденции, много веков назад возведенной Снежными. Эрнхейм был их цитаделью, их крепостью, и, если бы мне кто сказал, что однажды проснусь в замке правителя Севера, я бы рассмеялась в ответ, а может, покрутила у виска пальцем.
Ситуация, в которой оказалась, была невероятной.
— Зачем я здесь?
— То мне неведомо, нэри.
— Давно меня привезли?
— Вас доставили сюда порталом. Вчера вечером. — Служанка понизила голос до заговорщического шепота: — Говорят, его величество искал вас лично и лично принес в замок.
Принес? И чем я заслужила такую честь, спрашивается?
Я зажмурилась, пытаясь вспомнить портал, Снежного… хотя бы что-то! Но чем больше думала о вчерашнем празднике и своих странных провалах в памяти, тем сильнее начинало ломить виски, а роскошную обстановку спальни как будто затягивало туманом.
Ларги! Что это снежное чудовище со мной сделало?!
Будь похитивший меня колдун хоть трижды королем, я не собиралась сходить с ума от благоговения и почтения. Чудовище как есть. Все они… чудовища.
Сначала забрали у нас с Фабианом маму, а потом и меня отняли у брата.
От этой мысли липкая дрожь побежала по коже.
— Давай скорее, — поторопила я девушку и стала быстро одеваться.
— Я помогу вам с прической, — сказала она, закончив затягивать шнуровку корсажа.
— Не надо.
— Но у вас такие красивые волосы, — попыталась возразить служанка. — Грех не уложить их по последней придворной моде. Для его величества.
Грехом будет прихорашиваться для похитителя.
— Я просто расчешусь. — С этими словами я приблизилась к туалетному столику и схватила инкрустированную эмалью щетку. Провела ею несколько раз по спутавшимся прядям, невольно отмечая, как мне идет зеленое платье. Бархат мягко мерцал в отблесках пламени, они же подсвечивали струящиеся по плечам волосы, добавляя в них меди и золота.
Тряхнув головой, велела себе не думать о глупостях, после чего повернулась к явно недовольной моей непокорностью служанке.
— Мне потребуется верхняя одежда.
В одном лишь платье (пусть и теплом, с длинными рукавами и воротником-стойкой) я уже спустя пару минут превращусь в сосульку.
— Но зачем вам… — растерялась девица.
— Я пленница? — спросила, скрестив на груди руки. — Его величество запретил мне покидать эту комнату?
— Нет, но…
— Тогда буду благодарна за плащ и варежки.
Заберу себе в качестве возмещения за наглое похищение.
— Слушаюсь, нэри, — сдалась служанка и, тяжело вздохнув, направилась к сундукам.
Вернув на место щетку, я невольно зацепилась взглядом за янтарную бабочку-брошку. Нахмурилась, пытаясь понять, почему она кажется мне знакомой, и, к своей радости, вспомнила. Точно! Мне ведь подарила ее Дорота!
Не теряя времени, схватила дорогой моему сердцу подарок, сжала в кулаке, снова втайне злясь на Снежного и весь Эрнхейм вместе взятый. Похитили, раздели, лишили любимого платья. Хорошо хоть брошка осталась.
— Вот, нэри.
Служанка помогла мне закутаться в теплый, подбитый мехом плащ. В таком можно даже пешком до Борга. Но лучше, конечно, не стоит. Мне бы экипаж или на худой конец лошадь… Но для начала — просто выбраться из логова Снежных.
Бросив в зеркало последний взгляд, я решительно направилась к дверям.
— Буду благодарна, если проведешь к выходу.
— Но нэри…
И не надоело ей «нокать»?
Девица увязалась за мной, не то чтобы провести по замку, не то надеясь удержать. Миновав небольшую комнату, такую же роскошную, как и спальня, я толкнула тяжелые створки и встретилась взглядом с двумя бугаями.
Тюремщики? Стража?
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом я решила: была не была! Продолжая сжимать в кулаке брошку, сказала, обращаясь к служанке:
— Пойдем. — И поспешила за ней по просторной не то галерее, не то коридору.
Увы, бугаи увязались следом.
Остановить не пытались, но и оставлять меня в покое тоже не собирались. Пока шла, чувствовала, как мурашки бегут по коже. На меня смотрели все, кому не лень, а не лень было всем. Прислуга, разряженные нэри и норды… При моем приближении они замолкали, а стоило пройти мимо, как шепот за спиной усиливался.
Чувствуя себя натянутой до предела шелковой нитью, которая в любой момент могла порваться, дошла до лестницы и стала быстро спускаться. Одна ступенька, другая… Снова пристальные взгляды, снова назойливое внимание…
«Думай о брате, Лив. Не обращай на них внимания», — убеждала себя, мечтая о том, как вернусь домой.
Фабиан наверняка с ума сходит от беспокойства. И Бруно. И Дорота. И…
Я запнулась, будто врезалась в невидимую преграду, а если быть совсем точной — в широкую грудь в светлой рубашке. Рельефная такая грудь, мускулистая… Камзол на внезапно возникшей преграде был небрежно распахнут, а выше… Поднялась взглядом по шее, упрямо очерченному подбородку, тонким губам и едва не обожглась о взгляд льдисто-голубых глаз.
— Далеко собрались, нэри? — На меня смотрел, небрежно щурясь, незнакомец с руин.
Тот самый, что показался из снега точно подснежник и сразу полез целоваться.
Один из них.
Страх кольнул сердце, и я отпрянула. Зацепилась за ступеньку и запоздало поняла, что падаю.
* * *
Хьяртан-Киллиан Эртхард
— Поразительно! Просто невероятно! — восклицал целитель, осматривая Хьяртана. — Рана почти затянулась, и… и… Я чувствую в вас силу, ваше величество. С нашей последней встречи вы окрепли и то, что я сейчас вижу, меня несказанно радует! — Каэтан довольно причмокнул губами и продолжил осмотр, что-то негромко бормоча в густую темную бороду.
Его помощник, молодой целитель по имени Юлиан, стоял рядом и расширившимися от удивления глазами смотрел на Хьяртана. Помнил, в каком состоянии король покидал замок, и явно ожидал, что обратно его бессознательного (а может, и мертвого) принесет стража. Но вышло иначе: Эртхард вернулся полным сил, да еще и с какой-то нэри на руках, которая якобы уже дважды спасла ему жизнь.
— Как себя чувствует моя… гостья? — спросил у целителей Хьяртан, запнувшись на последнем слове. Он пока еще не успел понять, какое место будет отведено простой девчонке из Борга в его замке и в его жизни, но точно знал: пока что она ему нужна.
Пока не поймет, почему именно ее сила его исцелила.
Сила, о которой уже давно все забыли.
— Она очень истощена, — проговорил Каэтан, продолжая сосредоточенно водить руками над его величеством.
— Из-за меня? — голос Снежного дрогнул.
Живительная магия, которой незнакомка была вынуждена с ним делиться, пьянила. Там, в доме на окраине Борга, ему стоило неимоверных усилий, чтобы заставить себя от нее отстраниться, прервать поцелуй. И потом, когда нес вниз, думал только о том, чтобы прижать ее к себе крепче и не отпускать, пока окончательно не охмелеет от этой силы.
— Пока сложно сказать, — погладил бороду Каэтан. Он всегда так делал, когда о чем-то крепко задумывался. А после сегодняшних событий пищи для размышлений у почтенного целителя стало еще больше. — Это первая Солнечная чародейка, которую я видел за всю свою жизнь. Солнечная чародейка в полном смысле этого слова, если вы понимаете, о чем я.
