на глазах выступают слёзы.
Краем сознания отмечаю испуганный вскрик Алмы.
Я шокирована и дезориентирована. Я не предвидела такого. Думала, что граф будет ругаться, кричать… Но вот что посмеет ударить, даже не подумала. А ведь должна была… Ариеллу он бил, я это знала из её воспоминаний. Так почему же не подумала, что и меня может ударить?
Прижав ладонь к горящей щеке, поднимаю взгляд на графа.
– Как ты посмела сбежать? Неблагодарная дрянь! Я вырастил тебя! Кормил, одевал, крышу над головой дал, и вот чем ты мне отплатить хотела?! Решила против моей воли пойти?! – резким движением он хватает меня за предплечье и тянет к себе. – Я выбью всю дурь из твоей головы, поняла?! Еще только раз посмей воспротивиться мне!
– Пустите меня, – все еще до конца не придя в себя от пощечины, не слишком твердым голосом требую я.
– Ты выйдешь замуж за господина Хруда. Я всё решил, – словно не слыша моего требования, продолжает говорить граф, брызжа от гнева слюной.
Сейчас, когда его лицо перекосилось от злости, он потерял всякую привлекательность.
– А если не выйду? – поймав его взгляд, спрашиваю я. Во мне начинает просыпаться злость, быстро перерастающая в ярость.
Он ударил меня! Меня!! Как посмел?!
– Если не выйдешь за господина Хруда, то я выброшу тебя на улицу и отрекусь. Будешь побираться и собственным телом торговать, чтобы кусок хлеба получить! Ясно тебе?! – граф хватает меня второй рукой за плечо и начинает трясти. – Паршивка неблагодарная! Решила характер показать? Так я быстро желание отобью. Мать твою воспитал и тебя послушанию научу!
Упоминание матери Ариеллы становится последней каплей. Эта смелая красивая женщина вызывает безграничное уважение и восхищение в моей душе. И то, что граф посмел заговорить о ней, намекнуть, что он и её бил, срывает все барьеры. Ярость накрывает меня. Затуманивает разум.
– Ты только и можешь, что силу применять. Чтобы вызвать страх, ведь не можешь заслужить уважения. Ты жалкий мерзкий трус, – с бешенством, клокочущим в груди, четко говорю графу.
Он не ожидал таких слов. И такой смелости от зашуганной и молчаливой дочери. Удивление, смешанное с неверием, легко читается на его покрасневшем от гнева лице. Даже хватка слабеет, чем я спешу воспользоваться, чтобы освободиться.
Скинув с себя руки графа, на пару шагов отхожу от него.
– Ты… Ты… Как ты смеешь так со мной разговаривать? – графа просто распирает от эмоций.
– А как ты смеешь бить меня? – возвращаю вопрос ему.
– Дрянь!!! – закричав так, что уши заложило, граф снова надвигается на меня.
В этот раз я готова защищаться. Да только что может хрупкая, не до конца оправившаяся девушка против сильного взбешенного мужчины?
Моя попытка увернуться от новой пощечины только еще больше злит графа. Он ловит меня за волосы и отшвыривает в сторону так легко, словно я и вовсе ничего не вешу.
Когда мой висок встречается с углом деревянного столика, я болезненно стону, оседая на пол. Перед глазами всё начинает плыть и почему-то не хватает воздуха. Пытаюсь встать с пола, но головокружение убеждает этого не делать.
Слышу, как кричит, нависая надо мной, граф. Также слышу голос Алмы, которая с мольбой что-то ему говорит. Слов разобрать не могу. Пульсирующий от боли висок и не проходящее головокружение не дают сосредоточиться.
Новая пощечина, прилетевшая на уже пострадавшую ранее щеку, погружает меня в объятья темноты. На этот раз болезненно выворачивающей моё сознание наизнанку.
Яркими всполохами начинают проявляться новые видения из чужой жизни. Жизни Ариеллы Белфрад. Они заполняют мою голову, вытесняя всё остальное.
– Ариелла! – громкий, полный недовольства голос графа заставляет дребезжать стекла окон. Их дрожи вторит и четырнадцатилетняя Ариелла, стоящая в коридоре и не решающаяся зайти в столовую, где собрались ужинать её отец и брат.
– Где вечно шляется эта девчонка?! – требовательно спрашивает у прислуживающей за столом служанки граф.
– Наверное, снова забилась в какой-нибудь угол с книжкой и забыла про твой приказ явиться на ужин в столовую, – ехидно говорит отцу Нияр.
– Иди приведи мою дочь, – отдает приказ служанке граф и приступает к еде. Его примеру следует и Нияр.
Поклонившись господину, служанка быстро покидает столовую. Прикрывает дверь и, повернувшись, замечает графскую дочь, стоящую в коридоре.
Ариелла испуганно смотрит на служанку, и та без слов понимает, чем вызван страх маленькой госпожи.
– Госпожа, вам лучше явиться в столовую, – опасливо оглянувшись на дверь за спиной, шёпотом говорит служанка. – Если вы не появитесь, то только сильнее разозлите отца.
Ариелла понимает, что служанка права, но не может заставить себя сдвинуться с места. Её ноги словно приросли к полу. Не пошевелиться, ни шагу ступить.
– Ари, – спешно приближаясь к замершей в коридоре девочке, зовет её Алма.
Девочка переводит взгляд, полный страха и мольбы, на самого близкого человека. От её взгляда у Алмы всё внутри переворачивается.
– В чем дело, Люси? – тихо спрашивает няня у служанки, приобнимая за плечи подопечную.
– Граф потребовал, чтобы госпожа явилась на ужин, – быстро отвечает служанка. – Он сегодня вернулся злой, словно порождение хаоса, – понизив голос до еле слышимого шепота, добавляет она.
Услышав, что граф явился домой в скверном расположении духа, Алма поджимает губы, в глазах проступает тревога за подопечную.
Всем слугам прекрасно известно, чем это может обернуться для маленькой госпожи.
Хоть граф и старался не срываться на дочери в присутствии слуг, скрыть от них жестокое обращение с дочерью не смог.
Слуги не раз видели синяки на теле девочки. Ведь лекаря никто не вызывал, чтобы залечить последствия графского гнева. Слишком это накладно. Да и не к чему, само заживет. Синяки на теле девочки не тот повод, по которому граф стал бы платить лекарю.
– Пойдем, милая, не будем еще больше злить твоего отца, – обращается Алма к дочери графа.
– Ты пойдешь со мной? – дрожащим голосом спрашивает Ари у няни.
– Конечно. Я буду рядом, – успокаивающе погладив девочку по ярко-рыжим волосам, мягко отвечает няня.
