Да, про Дарка много что говорили.
И все эти слухи казались грязными и ужасными.
Его называли насильником. Убийцей. Маньяком. Неуравновешенным типом.
Волком, который благодаря своим связям и деньгам был способен решить любые вопросы, даже самые сложные.
Говорили, что за ним тянется кровавая дорога.
И глядя в его беспросветно черные глаза, иногда я осознавала, что всё это правда.
Жуткие глаза…
Настолько черные, что разницы между зрачком и радужкой просто не было. От этого казалось, что ты смотришь в две бесконечные дыры, в которые тебя затягивает против воли.
Впрочем, на первый взгляд он производил впечатление галантного и сдержанного мужчины, который знает себе цену.
Он был красив. Страшно красив.
Но не от этой красоты мое сердце замирало, а потом начинало биться быстрее, отдавая теперь жгучей болью и разочарованием…
— Дева, ты так и не поела.
Я дернулась всем телом, судорожно пытаясь прикрыться руками и пижамой, что получалось не очень успешно.
Килан стоял на пороге комнаты, глядя на меня так, что хотелось просто провалиться сквозь пол!
— Вас не учили стучаться, прежде чем входить?!
Нахал облизнулся, не торопясь что-либо говорить и уж тем более нестись смущенным кабанчиком из комнаты.
А я начинала откровенно краснеть от его раздевающего взгляда, прекрасно понимая, что спрятать себя за пижамой у меня не получается!
Было ощущение, что его мозг закоротило, пока он рассматривал меня слишком нагло и совершенно не торопясь, в конце концов выдохнув хрипло и загадочно:
— Ладно.
Я до последнего надеялась на его благоразумие и хоть маленькую каплю воспитания, но, кажется, совершенно напрасно, потому что Килан сделал пару шагов назад, поравнявшись с дверью, и демонстративно постучал по ней три раза, выгибая задорно свою иссиня-черную бровь:
— Так лучше?
— Выйдите из комнаты! — как можно более твердо и уверенно попыталась сказать я, но голос всё равно предательски дрогнул.
Вместо того, чтобы послушать меня и уйти, Килан сделал еще пару шагов ко мне, совершенно не скрывая того, как продолжает рассматривать меня.
Интересно, он когда-нибудь в своей никчемной жизни делал хоть что-нибудь, что его просили?
Или это такой жизненный принцип — делать всё наперекор?
— …Ты очень красивая, Дева.
Меня пробрало до самого нутра от того, как сейчас звучал его голос.
Низко, чувственно и хрипло.
Когда-то я бы продала душу волчьему дьяволу, чтобы слышать его таким.
Чтобы видеть в его глазах эту жажду и голод, с которыми он теперь скользил по каждому изгибу моего тела.
Но сейчас мне хотелось сделать ему больно.
Ранить в самое сердце, как он ранил меня.
— Думаю, мне стоит напомнить, что эта красота принадлежит другому мужчине?
Эти слова были хуже, чем унизительная пощечина.
А потому темные большие глаза Килана тут же наполнились яростью и огнем.
— Ты не принадлежишь ему!
— Я его законная жена! Хочешь ты этого или нет, но факт остается фактом!
Высокий, стройный и ловкий, Килан оказался рядом со мной за долю секунды, заставляя отшатнуться от этой скорости и пламени в глазищах, которыми он смотрел на меня сейчас, нависая и придавливая к полу этой бешеной необузданной волчьей энергетикой.
— Мне плевать, что написано в этих гребаных человеческих бумажках, Дева!
— И на самих людей плевать, это я уже поняла! — рыкнула я, сама от себя не ожидая, и, как бы ни старалась сдержать свои эмоции, ничего не получилось.
Боль, горечь, ярость, обида — всё это вырвалось в одной лишь фразе.
Но огонь в глазах Килана поутих, сменившись на стыд и боль.
Он потянулся ко мне, пытаясь коснуться рукой, но я оттолкнула ее от себя, выпрямляя плечи и вздергивая подбородок.
Пусть не думает, что сломал меня!
— …Я очень виноват перед тобой, Дева. Если бы я знал…
— Если бы ты знал что, Килан? Что твоя будущая жена-человечка не самая последняя из уродин, то повел бы себя иначе и не бросил бы меня в день нашей свадьбы?
Килан скривился, словно ему было больно.
Даже провел рукой по груди в том месте, где билось его продажное сердце, падкое на красоту, и только.
— Прошу тебя, не говори так.
— Разве я не права? Или в тебе заиграли упрямство и высокомерие, что кто-то посмел присвоить то, что должно было принадлежать тебе? В этом всё дело?
Я больше не пыталась скрыть язвительность в каждом произнесенном слове, откинув от себя вещи и глядя теперь в его большие красивые глаза открыто и злобно, отчего пришлось запрокинуть голову.
— Я спас тебя от участи быть убитой в постели! — тут же нахмурился он, прорычав.
— Ради чего? Чтобы я попала в твою постель? Воистину высокая цель, мистер Блэкхаус!
Килан поджал губы в ярости, но старался сдерживаться, хотя я видела, что его глаза начинают меняться, приобретая особенный блеск, который говорил только об одном: он близок к тому, чтобы выпустить свою волчью сущность.
— Я докажу тебе, что у нас всё серьезно, Дева!
— Нечего больше доказывать, Килан. Всё уже кончено!
Глава 5
Это я похоронил все самые чистые и светлые чувства, о которых даже не мог мечтать.
Сам. Своими грязными руками.
Своей гребаной высокомерной головой, когда решил, что слова отца ничего для меня не значат.
И вот я стоял посреди коридора перед закрытой у носа дверью, глотая горечь и стыд от того, что сделал и с чем столкнулся сейчас лицом к лицу.
Последние слова Девы звучали и звучали, забираясь под череп и вызывая адскую боль.
Не в голове.
