Они хотят подготовиться и выбрать подходящий подарок. Ты действительно выбиваешь их из колеи, отказываясь назначить дату.
Я никогда не представляла себя замужем. Я никогда не придумывала свое будущее платье и не заглядывала в свадебный журнал. Это не было моим будущим. Мое будущее состояло в том, чтобы выжить, пока я не стану достаточно сильной, чтобы убить отца. Но потом Кэрран нарушил эти планы и сделал мне предложение, а я ответила «да», потому что полюбила его и хотела выйти за него замуж. Мое будущее повернулось на сто восемьдесят градусов. Теперь мне нужно было подумать о деталях. Я хотела провести небольшую церемонию с как можно меньшим количеством свадебных прибамбасов. Тихую, уединенную, может быть, с несколькими друзьями.
Как только было объявлено о помолвке, кланы Стаи собрались и разнесли в пух и прах идею о тихой церемонии, а затем продолжили стрелять в нее, пока та не перестала биться в конвульсиях и не умерла. Они хотели, чтобы присутствовала вся Стая. Они хотели подарков, ритуалов и грандиозного пира. Они хотели свадьбу с большой буквы С. Клан тяжеловесных и клан крыс владели кондитерскими, и кондитеры чуть не подрались из-за того, кто будет печь торт. Должна ли церемония проходить зимой или весной? Кто пошьет мое платье и как оно должно выглядеть? Уместно ли мне будет носить белое или оно должно быть серым, официальным цветом Стаи? Агрх.
Каждое мгновение, которое мы с Кэрраном проводили вместе, было нашим. Только нашим. И поэтому мы продолжали откладывать свадьбу. Мы никогда не сговаривались делать это. Мы оба были слишком заняты, чтобы сыграть свадьбу, и когда у нас выдавалось несколько свободных часов, мы берегли их, чтобы провести время с друг с другом и Джули.
— Я уже сыта по горло своей свадьбой, — сказала я. — На днях Андреа пыталась объяснить мне, что, видите ли, у меня должна быть новая вещь, старая вещь, синяя вещь и что-то украденное.
— Заимствованное, Кейт, — пробормотал Барабас.
— Кто, черт возьми, вообще это придумал?
— Это традиция, — сказал он.
— Даже Джули затронула эту тему на днях.
— И что она сказала? — спросил Барабас.
— Она считает, что я должна быть в черном.
Барабас вздохнул.
— У кланов будет коллективный сердечный приступ.
Перчатка все еще отказывалась сгибаться. К черту все. Я извлекла свою магию. Кровавая броня стала темно-коричневой и рассыпалась в порошок.
— Я устала от того, что они третируют меня по этому поводу. Я бы предпочла, чтобы меня пристрелили.
— Я понимаю. Однако, если ты хочешь, чтобы они отстали от тебя, я должен им что-то дать.
Я зарычала в его сторону. К сожалению, рычание срабатывало намного лучше, когда ты был львом-оборотнем.
— Не могла бы ты сузить круг поиска до сезона? — спросил Барабас.
— Весна, — сказала я. Почему бы и нет. Мы всегда могли отложить ее на потом.
Барабас вздохнул.
— Я дам им знать.
***
ВОПРЕКИ РАСПРОСТРАНЕННОМУ мнению, большинство оборотней не были закоренелыми убийцами, жаждущими крови. Они были нормальными людьми — учителями, каменщиками, специалистами по кадрам, которые просто практиковали строгую умственную дисциплину, и время от времени обрастали шерстью. Некоторые из них научились достаточно контролировать себя, чтобы поддерживать форму воина, смесь человека и животного, пугающе эффективную в убийстве. Из них еще меньше становились полноценными солдатами Стаи. Лучшие из лучших среди солдат становились рендерами. Рендеры были оружием массового уничтожения, и они любили свою работу.
Собрать более пяти боевых оперативников в одной комнате было редкостью. Если только мы не собирались сражаться с целой армией, что до сих пор случалось только один раз, одного или двух солдат было достаточно. Я смотрела на двенадцать из них. Десять боевых оперативников, два рендера, плюс Барабас и Джим. С ростом шесть футов два дюйма, со ста девяносто фунтами стальных мышц, Джим был одет в черное, подчеркнутое таким взглядом, который заставлял людей бежать в укрытие. Его кожа была темной, черные волосы коротко подстрижены, и он был сложен так, словно мог проходить сквозь сплошные стены. Ты знал, что если он ударит тебя, что-то внутри тебя сломается. Быть оборотнем-ягуаром вдобавок ко всему этому было просто бонусом.
— Что, Рембо нет?
Джим хмуро посмотрел на меня. Обычно, когда он хмурился на людей, они издавали тихий писклявый звук и старались выглядеть маленькими и неопасными. К счастью, мне удалось наскрести достаточно храбрости и не упасть в обморок.
— Если ты будешь продолжать так делать, твое лицо таким и останется.
— Ты когда-нибудь бываешь серьезна? — прорычал он.
— Ладно. — Я оглядела команду злобных убийц. — Дай угадаю: элитное подразделение, коммандос из какой-то империи зла вторглось в ресторан «Бернард» и осело там. Теперь они пытаются отделиться от Атланты, и город попросил нас отправить их обратно?
Никто не засмеялся. Должно быть, я теряю навыки.
Джим нахмурился сильнее. Божечки. Я не думала, что такое возможно. Покажи, что я знаю.
— Тебе не кажется, что это перебор? — спросила я.
— Нет.
Задай глупый вопрос…
— Джим, здесь достаточно людей, чтобы уничтожить маленькую страну.
Он ждал.
— Тебе не кажется, что это даст понять, что мы боимся Племя?
— Это будет означать, что если они даже подумают о том, чтобы начать какое-то дерьмо, мы разорвем их на кусочки размером с укус.
Я посмотрела на рыжеволосого рендера, стоящего впереди. Его звали Майлз Кингсбери, и он был сложен так, что спокойно ломал кости: широкие плечи, крепкая грудь, узкая талия и спокойный взгляд. Майлз был моего возраста, и несколько раз, когда мы разговаривали, он показался мне компетентным и разумным.
— Мистер Кингсбери, что вы думаете?
Рендер открыл рот и сказал глубоким голосом:
— Я думаю, это говорит о том, что мы без колебаний проявим инициативу и будем решительно агрессивны.
Я на секунду закрыла глаза и выдохнула.
— Джим, если бы я была Кэрраном, ты бы приставил ко мне столько телохранителей?
— Нет.
Что ж, по крайней мере, я все еще могла рассчитывать на
