Тут я вскинула на него глаза и страстно заявила:
- Ах, Флореаль, без вас мне теперь не жить.
И хлопнулась в обморок.
То есть не по-настоящему, конечно, а просто закатила глаза, обмякла вся и заскользила из его рук к земле кашицей.
Ну разве мог мужчина благородного происхождения позволить даме упасть на землю? Нет, конечно.
Меня поддержали уже у самой земли. Приоткрыв глаза, я увидела склонившееся надо мной обеспокоенное лицо поддельного Флореаля.
«Ну что, твоя светлость? - подумала я. - Добить тебя, что ли, уж совсем? Гарантирую, таких невест у тебя еще не было».
Воспользовавшись беззащитностью держащего меня мужчины, я снова обхватила его шею и, с силой притянув к себе, насильно поцеловала.
В последний момент я успела увидеть, как широко раскрылись от шока глаза мужчины. И, видимо, шок у него был действительно серьезный, потому что в этот раз он даже не пытался меня от себя оторвать. Он вообще застыл. Окаменел бедняжка.
Отпустив его, я не без удовлетворения посмотрела в шокированное лицо мужчины и, мило улыбнувшись, спросила как ни в чем не бывало:
- Вам понравилось, ваша светлость?
Герцог моргнул, глядя на меня. Чуть склонил голову вбок, соображая. Потом открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не мог.
Видимо, в этот момент до герцога начало доходить, что он стал жертвой разыгранного специально для него представления.
И тут рядом раздался возмущенный женский голос, который вне всяких сомнений принадлежал моей дуэнье.
- Соэлла!!! Я отказываюсь верить своим глазам! Что здесь происходит?!
Герцог тут же подскочил, а я поднялась на ноги следом за ним. Бертина таращилась на его светлость несколько мгновений с открытым ртом, потом ее лицо приняло строгий вид.
- Соэн Реол, ваша светлость, как понимать ту сцену, свидетелем которой я только что стала? По указанию Его Величества до завершения отбора, когда будет выбрана супруга для вас, честь невест должна оставаться неприкосновенной. Я непременно напишу обо всем опороченному семейству Бизар. И конечно, сейчас же отправлюсь к королевскому распорядителю и доложу ему о нарушении правил. Вы ведь знаете, чем это может обернуться для вас, соэн Реол?
«О, - подумала я. - Значит, герцог таки никакой не Флореаль. Наконец-то я хоть имя его узнала. Реол. Что ж, оно ему подходит куда больше. Однако. Бертина сразу признала в герцоге герцога, несмотря на то, что он, с какой стороны не посмотри на него, одет, как обычный садовник. Похоже, я не знаю что-то такое, что наверняка знала бы настоящая Сюзанна. Кстати, чем может обернуться для герцога нарушение правил на отборе с его стороны? Надо спросить Бертину попозже».
Его светлость Реол тем временем тяжко выдохнул и прикрыл лицо ладонью.
Я мысленно потирала руки со злорадством.
Да-да, кто подумает, что невинная девица сама полезла к нему с поцелуями, а не он, матерый кобель, пытался совратить юное создание?
Только тот, кто не знает, что «невинная и юная» Сюзанна канула в небытие, а вместо нее теперь я. О невинности моей не будем, о юности тем более.
«Ладушки, - подумала я. - Выручим герцога, спасем от гнева Бертины, а заодно по ходу дела попробуем из этого что-нибудь выгадать».
- Дорогая соэнья, не вините герцога в бурном проявлении чувств, - выражая голосом сопереживание, попросила я; а сопрано Сюзанны было как будто создано для всяческого выражения сопереживаний. - Это он не от распутства, это у их светлости ностальгические чувства взыграли.
Бертина чуть приподняла одну бровь, мол, это еще что за зверь - чувства ностальгические?
- Видите эти розы, соэнья? - нашлась я. - Их очень любила первая герцогиня. Их светлость сказали, что я ему их супругу напомнила. Вот они и поддались чувствам.
Их светлость рядом кашлянул - громко, скептически и, скривив личико, скосил глаза в сторону. Сказал ворчливым голосом:
- Первая герцогиня была брюнеткой.
Вспомнив, что Сюзанна блондинка, я задумалась и уточнила невозмутимо:
- Характером.
- Она была образцом добродетели, - с прежним скепсисом косил глаза в сторону герцога.
Я решила опустить обсуждение моих добродетелей.
- У меня глаза того же цвета, - с упорством осла продолжала наугад тыкать я, сверля их светлость взглядом-буром; рано или поздно сходство должно было найтись - хоть какое-нибудь завалящее.
«Ты чего это брыкаешься, твоя светлость? - посылала ему мысленные сигналы я. - Для тебя тут стараюсь, между прочим».
Герцог наконец изволил повернуться и посмотреть на меня. Остановил взгляд на моих глазах, скривился и прокряхтел с досадой.
- Действительно. Глаза первой герцогини были цвета королевского нефрита. Как и у вас.
- Ну вот! - с триумфом повернулась к Бертине я. - Видите, соэнья?
Я повернулась к их светлости и решила, что вот теперь пора и выгоду извлекать. Какую конкретно, пока не знала, но, похоже, «импровизация» становится моим вторым именем.
- Их светлость, дорогая соэнья, очень сожалеет о пылком проявлении чувств, бросающем тень на мою репутацию, и обещает загладить свою вину. Да, ваша светлость?
Бертина поморгала и, очень быстро сориентировавшись, устремила на герцога требовательный взгляд:
- В самом деле, соэн Реол?
Герцог посмотрел сначала на мою дуэнью, потом на меня, и тут в его взгляде вновь появилось уже знакомое мне затаенное веселье. А следом он улыбнулся, уже не скрываясь.
- Что ж, я не против загладить свою вину, - тут он адресовал мне поклон, как будто учтивый, но я-то видела по его взгляду - саркастичный. - Однако должен сразу предупредить, что не могу в обход отбора выбрать себе супругу. Собственно, я вообще никак не могу повлиять на результат. Только королевский распорядитель отбора знает, каким образом из семи невест избирается моя будущая супруга. За исключением этого незначительного момента, я готов сделать все, что вы попросите, соэлла.
Бертина с досадой скривилась, я хмыкнула. Похоже, моя дуэнья рассчитывала именно на такой расклад: опорочил честь девичью - женись. Но, видимо, этот момент был учтен организаторами отбора. Иначе никакого отбора бы не было - девицы-невесты соревновались бы в игре «кто раньше скомпрометирует его светлость». Все-таки, как ни крути, а жена герцога его невест, пусть не надолго, но переживала, насколько я поняла.
Обидно-досадно, но... Ладно. Мы пойдем другим путем.
- Вы очень благородный человек, соэн Реол, - восторженным сопрано едва не пропела я; боже, до сих пор не могу привыкнуть к этому ангельскому голосочку. - У меня как раз есть просьба, с которой я хотела к вам обратиться.
- Какая же? - заинтересованно приподнял брови герцог.
- Видите ли, - начала я и посмотрела на его светлость цепким взглядом. - Меня уже дважды пытались убить. Направляясь к вам в замок, я упала с моста. Говорят, меня пыталось убить проклятие, но я помню, что кто-то толкнул меня в спину. А еще раньше меня пытались утопить в пруду - в гостинице на материке, где невесты ожидали прибытия ваших лодок. Я не видела, кто это сделал, но на затылке у меня до сих пор есть ранка от удара.
Конечно, я рисковала, выкладывая все это герцогу, да еще в присутствии Бертины. В конце концов, я не могла быть уверена ни в одном из них. Может, герцог сам избавляется от своих невест с помощью слуг. Может быть, Бертина что-то от меня скрывает - в конце концов она была одной из тех, кто на мосту шел позади меня.
Однако. Был кое-кто, кто совершенно точно не мог покушаться на мою жизнь. Потому что нет смысла в том, чтобы убийцей оказался спаситель.
- Так вот, - тоненьким сопрано произнесла я, - я хочу попросить у вас, соэн Реол, приставить ко мне вашего демона. Если Марай будет защищать меня от покушений на мою жизнь, этим вы в полной мере загладите свою вину.
Лицо герцога в этот момент выражало странную смесь эмоций, которую вызвали мои слова. Он нахмурил брови и хмыкнул.
Глава 7. О ВРЕДЕ ПЕЧЕНЕК
