она затихала, я слушал её дыхание, казалось, что его нет. Страх меня одолевал, от беспомощности я злился сам на себя. Под утро моя девочка стала замерзать. Снял с неё мокрую одежду, разделся сам и лёг, прижавшись к ней всем телом. Не заметил, как уснул, провалился в сон. Проснулся от того, что мама гладила меня по плечу.
— Сынок, иди, отдохни. Я посижу с Софи.
— Нет, — ответил жёстко.
— Я позабочусь о ней, Белинда говорила со мной. Мы все виноваты. Я первая должна просить о прощении. Как же я ничего не заметила, сынок? Простите меня.
— Хорошо, я скоро вернусь.
Я перестал понимать какое время суток, день или ночь, всё слилось в один нескончаемый поток времени. Мама сменяла меня, что бы я смог принять душ и хоть что — то поесть. Ел через силу, в горло ничего не лезло. О какой еде вообще можно было говорить, если непонятно вырвется ли Софи из когтей смерти или нет. Доктор только недовольно качал головой, он боялся, что она не справится с болезнью. Улучшений не было. На восьмой день жар спал. Когда я зашел в комнату, мама сидела возле кровати Софи, и держала её руку.
— Бедная девочка, сколько тебе пришлось пережить.
Софи молчала.
— Софи, — я бросился к кровати. — Как ты меня напугала.
Я целовал её руки, каждый пальчик, теперь моя девочка поправится. Бледная, почти прозрачная, она смотрела на меня выгоревшими голубыми глазами. Худенькой рукой дотронулась до моего лица.
— Я видела тебя во сне. Ты крепко обнимал меня.
Положил голову ей на живот, дышу глубоко, … больно смотреть на неё, больно представить, сколько страданий я ей принёс, больно отпустить, если она захочет уйти.
— Софи, надо покушать, — мама принесла бульон.
Видимо, я выглядел жалко, от моего вида мама начинала плакать, но она брала себя в руки и успокаивалась.
— Нет, — сказала Софи.
— Тогда я сам буду тебя кормить.
— Где Белинда? — спросила Софи.
— Ей стыдно, прийти. Но она приходила и сидела с тобой, разговаривала, — сказал я.
— Знаю, я слышала её голос. Просто ответить не было сил.
Прошло ещё несколько дней. Софи уже поднималась. Доктор посоветовал свежий морской воздух. Мы гуляли каждый день, слушали песни ветра, жалобы волн бьющихся о скалы, только на сердце было не спокойно. Что дальше? Завтра утром поговорю с ней, я должен отпустить Софи, если она так решит.
Утром проснулся один. Ещё так рано, где она?
— Софи…
Быстро оделся, вышел из комнаты, в доме её не было, выбежал на улицу. На краю обрыва, закутавшись в тёплый плед, стояла Софи, смотрела вдаль. Её лицо выражало тревогу, а может мне только показалось. Она услышала мои шаги, обернулась. Подойдя ближе, я обнял её.
— Чуть дождалась утра. Мысли путаются, они меня уже замучили. Не могу спать.
— Что с тобой, Софи? — спросил я, не разжимая объятий.
— Нам надо поговорить.
Она меня опередила. Вот теперь дракон начал сильнее драть внутри, … тревога, страх.
— Давай я первым начну, — сказал я.
— Нет. Я должна сказать, не перебивай меня, Сверр. Возможно, мне придётся сегодня уехать. Не знаю, что ты для себя решил, что решили вы с семьёй, просто хочу, чтобы ты знал. После того, как мы встретились, мне хватило пару минут, чтобы понять, что ты тот, кого я придумала, кем я жила. Я знала, что ты придёшь. Разве можно после этого не верить в сказки? Я поняла, мне больше не надо никого искать … я уже нашла. Я люблю тебя, мой хороший, мой родной. Хочу, чтобы ты знал это.
Я смотрел на неё не в силах скрыть улыбку. Она была очень серьёзная, а я как дурачок улыбаюсь. Всё … не могу сдерживать чувства, схватил её, и начал кружить. Плед упал, Софи засмеялась. А у меня с души слетел груз, который давил и не давал дышать, жить. Мне вдруг так стало легко, дракон требовал полёта.
— Ты — моё небо! Как же я люблю тебя, моя Незабудка. Никуда не отпущу. Ты же согласишься остаться здесь, со мной? — спросил я.
— Соглашайся, Софи, — это уже подошла мама Сверра, она сложила руки на груди и умоляюще смотрела.
— Но, … а моя мама, мне надо с ней поговорить…, — растерялась Софи. — Она там одна, и возможно уже ищет меня, волнуется. Я не смогу ничего решить, не поговорив с ней.
— Если мы все поторопимся, то чай не успеет остыть. Мы сможем вместе позавтракать … вместе с твоей мамой, — сказала подошедшая Белинда.
Это она уговорила маму Софи приехать, надо же заглаживать вину. Невозможно представить, как ей это удалось, хотя Белинда и мёртвого уговорит. Софи от удивления открыла рот.
— Мама? А как…?
— Пойдёмте же, не красиво заставлять ждать, — сказала Астрид.
Когда мы вошли в гостиную, папа что-то увлечённо рассказывал маме Софи. Ну, а сама Софи, стояла на пороге, с большими глазами, из которых лились ручьи из слёз.
— Мамочка. Как я соскучилась.
Плакали уже почти все.
Мы все прошли тернистый путь, для того, чтобы ощутить эти минуты счастья. Его нельзя увидеть, его можно только почувствовать. Счастье — это просто жить и мечтать, дарить радость, провожать закат, встречать рассвет. Счастье — видеть родных, получать и дарить тепло. Счастье — быть нужным. Счастье — любить!
Часто бывает так, что мы неспособны понять поведение или поступки родного человека. Мы не готовы пропустить через свой разум и сердце всё происходящее, и это может сделать несчастными многих людей. Не делайте таких ошибок!
Местные жители близ лежащих поселений, часто рассказывали между собой, что вечерами видели на обрыве огромного чёрного дракона, а рядом с ним девушку в развивающемся белом платье. Это было похоже, на легенду, её пересказывали, приукрашивали, додумывали.
Не стесняйтесь мечтать, живите чувствами, оберегайте свой мир и радуйтесь каждому новому дню.
— Я счастлива! Я люблю!
