– Мы спустились по каменному серпантину лестницы, и началось очередное петляние среди бесконечных гостиных, холлов и коридоров. – Как вас зовут? – без надежды на успех отправила я вопрос в красноливрейную спину. Но спина неожиданно замерла. Парень медленно обернулся.
– Я… Натаниэль.
– Очень приятно, Саяна.
– Те мальчики, которых вы спасли…
– Они живы? – сердце застучало в горле. – А их мама?
– Все живы. – Он несмело улыбнулся. – Спасибо Вам, госпожа! Это мои племянники.
– Рада помочь. А теперь идем, не будем злить сам знаешь кого.
– Вы правы. – Парень вздохнул, помедлил и выпалил, – будьте осторожны, госпожа! Он что-то задумал. Недоброе.
– Не сомневаюсь. – Мы молча зашагали вперед.
Мысль о том, что Киллиан не тронул женщину и близняшек, грела мне душу. До тех пор, пока я не прошла вслед за Натаниэлем в залитый солнцем огромный зал, где на одной стороне жались друг к другу слуги, потупившие голову, а на другой в кресле-троне с неизменными львиными лапами, закинув ногу на ногу, восседал Хозяин.
Я вгляделась в него, однако лицо мужчины было непроницаемо. Но взгляд, что скользнул по мне острым клинком, не предвещал ничего хорошего. Скорее даже, обещал обрушить на мою голову небо – для начала. Кудряшки, смягчающие острые черты лица и делающие его симпатичным, были укрощены и тщательно зализаны назад.
Проснувшийся инстинкт самосохранения, который, признаюсь честно, крайне редко срабатывает у госпожи Ангела, истерически голосил матом, призывая, умоляя, приказывая бежать прочь без оглядки – и как можно скорее.
Потому что меня насквозь прожигало пылающими глазами не просто дитя двух падших Ангелов Смерти, не только существо вне закона – и людского, и божьего. Это была ненависть, злость, обида, переплавленная в форму человека, заточенная в физическую оболочку, в которой ей явно не хватало места.
Вчера ночью он приоткрылся мне – впервые за Бог знает сколько тысячелетий. А я, дав кровь близнецам, воткнула острый нож в эту едва заметную брешь в тщательно наращенной броне. Чем причинила неимоверную боль и предала – по его мнению. Являясь живым воплощением момента «где тонко, там и рвется», мужчина лишь ждал момент, чтобы излить переполнявшую душу злость. И объект, что примет на себя всю мощь его ярости. Время пришло. А объектом придется стать мне.
До блеска натертый пол из больших черных и белых квадратов, в который я в панике уставилась, прыгал перед глазами. Когда я подняла голову, Киллиан стоял передо мной.
– Каждое твое действие имеет последствия, Саяна. Сегодня ты это запомнишь навсегда.
– Они ни в чем не виноваты. Наказывай меня!
– Это ты привела их сюда, когда ослушалась моего приказа. – Его голос был обманчиво мягок и тих – как удав, что медленно, но верно обвивается вокруг жертвы гладкими кольцами.
– Пожалуйста, остановись!
– Занимайте места. – Мужчина махнул рукой. Люди засуетились. – Натаниэль, помоги им.
Парень дрожащими руками начал раздавать светлые и темные жилеты. Я поняла, что происходит, когда разглядела на них схематические изображения шахматных фигур – король, ферзь, слон, ладья, конь, пешка. Натаниэль расставил по периметру 64 клеток конусы с цифрами и буквами, очертив игровое поле, и слуги заняли соответствующие места на нем.
– Ты, дорогая, конечно же, играешь белыми. – Мужчина зло улыбнулся и повел рукой в сторону светлых жилетов. – Правила просты. Если я беру твои фигуры, они умирают. Если ты мои, я их не убиваю.
– Ты с ума сошел? – пораженно выдохнула я. – Побойся Бога!
– Пусть Бог боится меня!
– Люди – не игрушки!
– Скучные, но игрушки. – Он пожал плечами. – Раз Всевышнему можно ими забавляться, то и двум Ангелам не грешно. Не волнуйся, они быстро плодятся. Убыль поголовья не страшна.
– Прекрати!
– Начинай, Саяна. Белые ходят первыми.
– Я не буду.
– Будешь. Или умрут все. Возьмешь такой грех на душу?
– Киллиан, остановись! – я положила руки на его грудь и заглянула в глаза. – Что ты творишь?
– Это игра, Саяна, всего лишь игра.
– Людьми нельзя играть!
– Вновь отказ. – Мужчина кивнул сам себе. – Ожидаемо. Так, ты, – он ткнул пальцем в высокого парня – белого ферзя. – Какая из тебя королева? Пошел вон. Жилет отдай… – Киллиан сделал вид, что задумался. – Ах, да. Вот ей. – Он указал на мать близнецов в задних рядах.
Парень поспешно сунул жилет женщине в руки, облегченно выдохнув.
– А где же мальчики, которых чудесным образом исцелила госпожа Саяна? – мужчина нарочито устало вздохнул и потер переносицу жестом Горана. – Я же приказал явиться всем. Без исключений.
– Господин, умоляю! – женщина рухнула ему в ноги, захлебываясь в слезах. – Убейте меня, но пощадите детей!
– Встать!!! – рявкнул потомок ангелов, заставив задрожать хрустальную люстру под потолком.
Мать близнецов подхватили под руки и поставили на ноги.
– Еще одно слово – я каждое твое отродье задушу своими руками, поняла?!
Не смея даже дышать, она кивнула.
– Ты, – Киллиан посмотрел на высокую нескладную деваху. – Привести детей.
Хныкающих малышей, одетых лишь в короткие рубашонки, внесли в зал и поставили у ног матери, уже занявшей место на «доске». Уцепившись за ее платье, они расплакались.
– Будешь играть? – вновь спросил меня Киллиан. – Или мне пристрелить одного? – он достал пистолет из ящика бюро.
– Ты обещал не убивать их.
– Ах, да! Хорошо, тогда… – мужчина направил дуло в толпу у стены. – Кого из них, выбирай.
– Зачем ты так поступаешь со мной?
– Ты виновата и должна понести наказание. – Равнодушно прицеливаясь то в одного, то в другого, процедил он. – Или начинаем игру, или кто-то из собравшихся умрет.
Мисс Хайд закусила губу. Подлец хорошо меня изучил.
– Твой ответ, Саяна.
– Хорошо, ты победил. – Сдалась я.
– Тогда твой ход.
Я посмотрела на доску, на которой дрожали тени от людей-фигур.
– е2 – е4. – Хромающий старик продвинулся вперед.
– Умница, Ангел мой, – промурлыкал Киллиан. – е7 – е5.
Игра началась.
Первой моей фигурой, что взял бессердечный потомок Ангелов, была щуплая подслеповатая старушка, которая даже не понимала, что
