до того дело? — не смолчал я, неожиданно даже для себя. Лопатой меня не испугать, но беседа и заинтересованность девицы в вопросе жизни ведьмы, вдруг заинтриговали.
— Ты, вроде как, неплох и с Даринкой ладишь. Но уж больно про нее молва плохая идет в деревне. Из-за таких, как ты. Слухи нехорошие распускают. Негоже, чтобы такая молва про честную девицу ходила. А Даринка — хоть и дурная, слегка убогая — но добрая и порядочная, — поделилась Василина своими наблюдениями. Вот бы ведунья удивилась таким характеристикам. Надо бы не забыть ей сообщить. Дословно, с «убогой». — Теперь же, когда я знаю, что Даринка — девка добрая, душенька за нее болит и плачет.
— Я всего лишь работаю на нее. Временно. По хозяйству помогаю, — буркнул я, сам не понимая, с чего веду этот разговор и, кажется, оправдываюсь даже не просто перед смертной — деревенской.
— Оно и понятно, — важно покивала девица. — Токмо люди не от мира сего могут в лесу поселиться отшельниками. Особенно баба. Пропадет одна, как есть пропадет, — вздохнула Василина.
— С чего бы? Родня Дарины поколениями так жили.
— И что с ними сталоси? — вопросила Василина. — То-то и оно! А Даринка — всяко из другого теста слеплена, она все больше городская, деревенской жизнью не закаленная и мягкотелая. Ее обидеть — все равно, что у ребятенка кренделек забрать! — возмутилась она, а после тоскливо так добавила: — Медовый… с посыпкой… — но после продолжила основную мысль: — Мне батька рассказывал, что бабка и мать у Даринки были боевые, упертые, принципиальные и суровые. Те и сами себе мужиками были, их даже наши былые старосты и батюшки побаивались. Они всю деревню авторитетом брали. А наша-то колдушка — тьфу, прости Господи! Рукой махнешь — размажет. Это пока она молодая — справляется по хозяйству, и то, не без помощи всяких пришлых, — ворчливо отозвалась девица, покосившись на меня. — Но жизнь в лесу, да одной — тяжело. Умает это ее…
— Ты к чему это говоришь? — поморщился я, ловя себя на мысли, что рассуждения Василины — логичны и даже очень вероятны. То, что я вижу сейчас — удручает. Велес и Липа могут верить во что угодно, но вместе с источником, угасает и жизненная сила девчонки. Она чахнет. Медленно лишается сил и энергии, не просто магической, но и просто жизненной. Связь ведуньи с землей уже практически иссякла, что не может не сказаться на той, кто был рожден для того, чтобы творить волшбу и создавать симбиоз с землей и природной магией. Вопрос времени, когда Дарина начнет болеть, прежде чем совсем сляжет. Людмила затеяла опасный эксперимент, где неизвестно, кто первый потерпит поражение: ведьмина натура и потребность в магии, или смертный человек, который на момент двадцати пятилетия, может лишиться слишком много сил. Возможно, что вместе со связью с источником, который удерживает Дарину в хижине, девчонка лишится и жизни.
И мысли мне эти не нравились. Хотя, мне должно было быть все равно…
— Дружку свою в обиду не дам! — рявкнула девица, вспугнув не только спящих птиц, но и притаившихся хищников, судя по тому, как задрожали кустарники. — Обидеть вздумаешь, обмануть — будешь дело со мной иметь! Кто-то должон ее защитить,– продемонстрировала она мне внушительный кулак, который для убедительности поднесла к лицу.
Посмотрел на кулак, на решительное круглое лицо, после решил, что с меня достаточно. Щелкнул пальцами, а после подставил руки и подхватил мирно и глубоко спящую девицу под руки, чтобы не упала на землю. Примерился к весу, решил, что на вид было внушительнее, а после вновь щелкнул пальцами, а вес как и сама человечка исчезли с лесной тропы, на которой остался лишь я и мирно валяющаяся лопата.
Нет, я не избавился от назойливой и надоедливой смертной. Не в прямом и категоричном смысле. Честно говоря, несмотря на недавнее желание, в момент переноса, даже мысли не возникло убить ее. Однако, последние слова Василины… удивили. Не ожидал, что кто-то так категорично и уверенно встанет на защиту Дарины. Да, ведьма помогла спасти охотника, но прежде Василина оказалась на кладбище именно с подачи ведуньи. Я бы подобного обмана не простил. А отчаявшаяся невеста — да. Еще и защищает причину своих неприятностей.
Размышляя в этом ключе, я убедился, что девица нормально переместилась и сейчас продолжает спать у себя дома. Проснувшись, та и не вспомнит, как оказалась дома. Идеально. И Дарина не узнает о том, что я магией пользуюсь, и мне не придется выслушивать человечку на протяжении всего пути к ее дому.
Подумав, отправил и лопату на территорию участка Василины. Кажется все, я свою часть выполнил. Пора возвращаться. Но прежде…
Убедился, что вблизи никого, и вернул себе демоническую форму. Как же хорошо-то! Но одежда опять стала тесной. Магия-магией, а такое банальное заклинание, как подгонка одежды, до сих пор не изобрели! Бездари. Вернусь во Мрак — займусь этим вопросом! Способов убить противника на месте магией — сотни. Как получить нормальные подштанники — нерушимая проблема. Маразм!
Вздохнул, а после сам переместился на это злополучное кладбище. Которое, как предполагалось, в предрассветных сумерках, должно было кишеть нечистью. Но не кишело. Я почувствовал чужое присутствие поблизости, но вместо того, чтобы промышлять, нежить пряталась в своих норах. Лишь в дальней части кладбища заметил слабое шевеление, но и оно прекратилось, стоило мне появиться.
Я, конечно, понимаю, что представляю серьезную опасность многим видам нечисти, но, все же. Вместо того, чтобы разбегаться, как тараканы, почувствовав более сильного и опасного, нежить уже была напугана.
Значит, кто-то сильный уже был на момент моего появления или незадолго до того. Прислушался к окружению и с неприятием ощутил довольно впечатляющую вибрацию остаточной магии.
Осмотрелся с новым интересом и заметил, что некоторые могилки, ограды и земля, представляли собой печальное зрелище. И проблема не в гулях, что оскверняли чужие захоронения. Была битва. Серьезная и кровопролитная.
А вскоре увидел и следы крови. Принюхался и понял, что кровь принадлежит охотнику. Это подтверждалось и тем, что цепочка капель тянулась по тропе и уходила вглубь леса. Как раз в ту сторону, где живет ведунья.
Магический фон был все еще свежим, потому малейшие колебания, что еще висели в воздухе, я впитывал жадно, вдыхая глубоко, и прислушивался к своим ощущениям. Магии было много, разных оттенков и различной природы. Часть была светлой, странного
