Тей, вздохнув, приготовился услышать драматическую историю о родителях, что-нибудь запрещающих или заставляющих. Или о заваленном и так и не пересданном за лето зачете. То и другое могло оказаться “вопросом жизни и смерти” примерно с равной вероятностью.
Однако вместо того, чтобы продолжить свой монолог, девица вдруг разрыдалась. Надо признать, получалось это у нее красиво — крупные слезы стекали по нежной коже щек, огромные глаза казались еще больше, губы по-прежнему дрожали…
Рыдающих студенток Тей за свою преподавательскую карьеру повидал немало. И не раз сам становился причиной слез — и когда ставил неуды на экзамене, и когда объяснял юным девам, что не намерен жениться немедленно на каждой из них. И даже приглашать на свидания не намерен!И тем не менее, что делать с рыдающими девицами, он не слишком-то представлял. Хорошо, когда рядом есть какая-нибудь женщина, которая знает, что нужно делать. Подать стакан воды, платок, увести подальше… главное — увести подальше! А платок у этой, кажется, и так есть, вон, заранее приготовлен.
Именно поэтому, когда в кабинет без стука ворвалась леди Тариус, Тей ей даже обрадовался. И даже не стал выяснять, как она проникла в академию. Иногда и визит родной матери на рабочее место может оказаться удивительно своевременным! Лорд ректор вскочил и радостно улыбнулся… но леди Тариус повела себя странно.
— Милый, я решила сделать тебе сюрприз, ты ведь наверняка еще не обедал… о, бедное дитя! Дорогой, как ты мог так расстроить бедную девочку? Юная леди, не стоит так переживать… пожалуй, вам стоит чего-нибудь выпить. Тей, не стой столбом, налей бедной девочке вина…
Тей и оглянуться не успел, как все бумаги на его столе оказались сдвинуты в сторону, сам стол чем-то застелен, а поверх темно-бордовой скатерти красовались тарелка с бутербродами, бутылка вина и пара бокалов. Сраженный напором матери, лорд успел даже открыть эту бутылку.
…И опомнился, лишь случайно зацепившись взглядом за узор на скатерти…
Скатерти?! Хайка с два!
— Леди? — Тей очень осторожно поставил бутылку обратно. Чтобы совершенно случайно не швырнуть ее в родную мать. И ткнул пальцем в стол. И очень-очень медленно, с тщательно дозированной яростью вопросил, — что это?
Палец лорда ректора недвусмысленно указывал на узор, так что отпираться было бессмысленно.
На столе красовалось родовое ритуальное покрывало, предмет магический, уникальный и очень древний. То самое покрывало, на котором сотни поколений Тариусов преломляли хлеб и делили вино со своими невестами, заключая помолвки. Вино, разумеется, тоже непростое, кто бы сомневался. Вообще-то все должно было быть совсем не так, и обычно… впрочем, похоже, матушка решила, что можно пренебречь лишними формальностями. Интересно, что эти заговорщицы планировали с кольцом?
Леди Тариус и студентка Ромиус переглянулись и синхронно вздохнули. Слезы последней, кстати, мгновенно высохли.
— Не получилось, — скорбно констатировала она.
— Не расстраивайся, дорогая, — леди Тариус положила руку на плечо девушки. — Он еще все поймет.
— Правда? — выдохнула девушка с надеждой.
— Конечно. Я его мать! Я точно знаю.
…Честно говоря, последовавшей за этим сценой Тей совсем не гордился. А вот не надо будить в драконе дракона! А уж то, что выставив дуру-студентку и наорав на собственную мать, он сорвал со стола покрывало, швырнул его на пол и принялся яростно топтать, и вовсе не поддается никаким разумным объяснениям.
Уже потом, мрачно жуя бутерброд с бужениной, который так и не преломил с “невестой”, лорд ректор мечтал о том, что хорошо бы посадить в своей приемной василиска. Или расставить капканы. Или…
…И как только ему могло прийти в голову взять на должность своей секретарши хорошенькую человеческую девицу, лишенную даже магии? Затмение нашло, не иначе.
Впрочем… пусть, в самом деле, попробует. Вдобавок кое в чем эта девица, как оказалось, точно может быть полезна.
Тей окинул взглядом гору бумаг, заново выросшую на его рабочем столе, и коварно усмехнулся.
Илль
Последние метры до ворот академии я преодолела почти бегом. Викас все норовил взять меня за руку, и приходилось постоянно уворачиваться. К счастью, попросту хватать меня он все же не решался.
Ворота распахнулись передо мной сами собой — спасибо значку-пропуску, выданному вчера кастеляном! По его словам, значок “откроет те двери, которые следует”. Я так поняла, что речь идет о разных уровнях доступа. У студентов и преподавателей были похожие значки, чуть отличающиеся узором-орнаментом.
Я стремительно рванула в открывшийся проем — и тут же почувствовала резкое движение воздуха слева от себя. А обернувшись, узрела греющею душу картину: Викаса от ворот буквально отшвырнуло. Обожаю магию! Обожаю эту академию!
— Я буду ждать тебя! — горестно возопил недожених, даже не пытаясь подняться с брусчатки.
М-да. Проблема. Надо будет постараться набиться к кому-нибудь в компанию, когда буду выходить. Мало ли — вдруг этот маньяк и в самом деле собирается тут караулить? С него станется.
Впрочем, сейчас, пожалуй, пора вытряхивать его из головы. Эта проблема будет ждать меня вечером, а теперь меня ждет первый рабочий день. Вступительные экзамены начнутся только через пару дней, так что у меня есть время, чтобы спокойно и неторопливо вникнуть в дела, попивая кофе. Надо, кстати, разведать все-таки, где добывают кофе в ректорской приемной. С коллегами заодно познакомлюсь. Может, и подружусь с кем-нибудь из преподавателей.
Надо будет еще осмотреться на территории академии — здесь красиво, да и сориентироваться не помешает. Наверняка иногда мне придется бегать в учебные корпуса по поручениям. И стоит сразу разведать, где обедают сотрудники…
За всеми этими приятными мыслями я почти забыла о своих страхах и беспокойстве — и даже не заметила, как дошла до административного корпуса. Редкие встречные студенты и преподаватели не обращали на меня внимания — каждый направлялся куда-то по своим делам. Разницы между первыми и вторыми, к слову, было не так уж и много — в магическом мире даже люди живут немало и долго выглядят молодыми, а уж по представителям магических рас чаще всего и вовсе не угадаешь — восемнадцать там лет или все восемьдесят.
Кабинет ректора располагался на третьем этаже, и лифтов здесь предусмотрено не было. Видимо, чтобы добрались только те, кому действительно очень надо. Впрочем, насколько я заметила, это не очень-то помогает.
Дверь приемной тоже распахнулась передо мной сама. Отличные все же штуки — эти значки! Главное, не забывать цеплять его каждое утро на одежду.
Войдя в пустую приемную, первым делом я осмотрелась — уже хозяйским взглядом.
И обомлела. Потому что мой рабочий стол, еще вчера девственно-пустой, был завален бумагами настолько, что столешницы попросту не было видно. Кажется, сюда переехала вся макулатура из ректорского кабинета, причем заново тщательно перемешанная. И, по-моему, гора бумаг даже стала больше!
Ага…
Ну что ж, пожалуй, этого следовало ожидать. В конце концов, разбираться с документацией — моя прямая обязанность. Осталось получить инструкции.
Я подошла к двери, ведущей в ректорский кабинет. Эта, разумеется, распахиваться передо мной не спешила. Начальства, наверное, еще нет на месте… однако на робкий стук последовал немедленный ответ.
— Войдите!
Значит, шеф у меня пташка ранняя. Будем иметь в виду.
— Доброе утро, лорд ректор! — войдя, я вежливо улыбнулась.
— Доброе, — начальство едва кивнуло.
На этот раз ректорский стол оказался пуст. Если, конечно, сравнивать со вчерашним. Сейчас на нем стояли только чернильница и пресс-папье, да лежало какое-то одинокое письмо, которое дорогое начальство как раз читало.
— Для меня будут какие-то поручения на сегодня?
— Пока только текучка… вам повезло, там совсем немного. Пока.
