раз с момента, как он появился, я стиснула зубы, по спине пробежал холод. Я подумала: считает ли он себя моим рабом? Сама я быстро, очень быстро выбросила из мыслей слово «обслуга» по отношению к нему. Эвер был моим… нет, не другом, наверное, я не доросла с ним дружить. И не няней. И не совсем учителем, хотя скоро ему предстояло начать учить меня драться. Пока он учился сам, старательно, у лучших гоплитов и целеров [4] отца. У самого кира Илфокиона – нашего целериона [5], который достался папе от мамы и стал во всем его слушаться. Сделать хорошего убийцу из гасителя – значит сделать хорошего убийцу из гасителя. Я прекрасно понимала, зачем и почему.
– Да, – сказала я. Приподняла подбородок со всей возможной гордостью, улыбнулась. – Да, вот так. Буду его рабыней в каком-то смысле, может, и так. Но он мой брат, и для него мне этого не жаль.
Эвер, поднесший было кубок к губам, замер. Бирюзовый взгляд мерцнул поверх чеканного серебра, и я страшно испугалась. Вдруг он оскорбился? Вдруг в словах ему почудилось что-нибудь вроде «Буду рабыней, такой же, как ты»? За все время вместе я вроде ни разу еще не обидела его, не задела, не сделала ничего лишнего. Но по-прежнему такого боялась.
– Орфо, – тихо позвал он. Кубок медленно, со стуком встал на стол. Я обмерла. – Орфо… порой мне завидно, что ты не моя сестра. Понимать и принимать правду о том, что всякая любовь есть в той или иной мере рабство, – большое мужество. У меня, например, его нет.
Он улыбнулся, и я, выдохнув, улыбнулась в ответ. Схватила уже, кажется, третью лепешку, начала жевать, ничем не помазав, – так волновалась. Эвер все глядел на меня; я спохватилась, что он сегодня почти ничего не ест, и подвинула к нему ближе блюдо с желтой малиной и виноградом. В том году они не уродились, и того и другого было мало, и почти все за ужином доставались мне. Но Эвер их тоже любил. А я знала, что ягоды хорошо едятся, даже когда аппетита совсем нет.
– Мне очень грустно, – призналась я, когда он скромно отщипнул гроздь винограда. – Лин стал дальше. Я понимаю, он будет королем и ему нужно многое понять и выучить, но все-таки…
– Но все-таки это неправильно, особенно если вы действительно хотите в будущем что-то делать вместе, – закончил он мысль.
– И грустно, – упрямо повторила я, хотя его слова были логичнее.
– Отец вообще знает, что вы это решили? – Эвер сложил пальцы домиком, подался чуть-чуть вперед. Виноград так и лежал на краю его тарелки.
– Я… – Я задумалась. – Ну, наверное, нет. Я не говорила. Маме бы не понравилось.
– А принц Лин?
А он сказал мне: «Когда-нибудь». В глазах защипало, и пришлось скорее опустить голову, мотнуть ею так, чтобы темные пряди хоть немного занавесили лицо. Я старательно отращивала их, как раз для такого.
– Понятно. – Эвер не стал дожидаться ответа. За волосами я видела только его руки. – Подумайте об этом. Может, так что-то станет проще.
– Он не… – начала я, имея в виду угрюмую отстраненность брата, но тут же вскинулась: почувствовала, что Эвер опять слегка улыбается.
– Советы королям дают волшебники. Ты сама так говорила.
Я поняла, что он имеет в виду, в тот же день. Впервые за долгое время мне повезло: папа позвал нас с Лином провести вечер в экседре [6]. Ему вспомнилась вдруг петтейя – игра на мраморной клетчатой доске, где нужно двигать свои фигуры и «есть» фигуры противника. Кто первым займет чужие клетки и сохранит при этом больше фигур, тот и выиграл. Пока была жива мама, мы играли по парам, а потом из каждой пары сражались победители. Теперь нас осталось трое, и пусть мне очень хотелось пригласить Эвера – он тоже умел играть, – я не решилась. Так что мы сделали иначе: Лин играл с папой, а я болела то за одного, то за другого. Играли мы с братом, а папа болел. И наконец он сразился со мной. Победитель определялся по скорости и эффективности ходов.
Где-то в середине последнего поединка я и сделала то, что мы с Эвером задумали: спросила папу, что он думает о придворных волшебниках. Помрачнев, он тут же начал сыпать вопросами, зачем я такое спрашиваю, – и я с деланой неохотой призналась: «Хочу быть придворной волшебницей Лина, вот». В ту минуту я посмотрела брату, сидящему сбоку, в глаза. Он молчал и рассеянно улыбался. Он вообще был задумчивым, оба своих сражения проиграл.
– Это правда? – Отец тоже обратился к нему.
К моей радости, Лин кивнул. Не было никакого «когда-нибудь».
– Я… – Папа сосредоточенно уставился на доску. Наконец конник – фигура, ходящая углом, – двинулась в атаку на моего императора. – Я подумаю над этим, это… занятно. Но если так, я многое делаю неправильно насчет вашего воспитания.
– Что? – сонно спросил Лин, хлопнув черными как уголь ресницами. Было ощущение, будто он вообще, пока папа бубнил, отвлекся, задремал. Это сердило: разве ему не важно, что мы на это вышли? Почему он не помогает мне?
Папа почти повторил слова Эвера:
– Если вы правда собираетесь в будущем что-то решать вместе, вам нужно побольше видеться. А все так поменялось без Валато… – Взгляд его потускнел. Я взяла своего легата и пустила в лобовую атаку на его копьеносца. – Ого, дочура… хороший ход.
– Я бы и рада больше видеться! – призналась я. Копьеносец завалился на бок.
– Я тоже, – встрепенулся Лин, но меня не оставляло ощущение, что он опять нас не слушал, опять проваливался в сон.
– Я… – повторил папа, подцепляя поверженную фигуру пальцами и убирая с доски. Он, в отличие от Лина, не спал, просто очень глубоко думал. – Понимаешь, Орфо, э-э, есть препятствия, которые меня беспокоят и с которыми надо бы что-то сделать.
Я сглотнула, снова покосилась на Лина в поисках поддержки. Тот, откинувшись в кресле, сидел с сомкнутыми веками и барабанил пальцами по подлокотникам. На тонком усталом лице его не читалось ни тени энтузиазма. Под глазами лежали глубокие тени. Таким изможденным я помнила его только в год войны – когда он раз за разом мог лишь гадать, заберет ли его с собой мама.
– Препятствие к… тому, чтобы я стала придворной волшебницей? – с запинкой пробормотала я, но папа сразу помотал головой.
– Нет, нет. – Голос зазвучал почти заискивающе, и продолжил он быстро, точно желая скорее проскочить самое неприятное: – К тому, чтобы вы снова общались… сейчас.
Я уставилась на
