Ее руки сами собой потянулись к мужчине и обняли его.
Его руки плотным кольцом сомкнулись на спине Эрики, цепляясь за нее, находя в ней утешение.
— Все хорошо. Все будет хорошо, - прошептала она. — Все будет хорошо…
ГЛАВА 6. ВТОРАЯ НОЧЬ
— Слева! – крикнула я, смеясь и спряталась за статуей, столкнувшись нос к носу с каким-то юношей, который похоже тоже решил найти укрытие.
Не раздумывая, я тут же кинула в него снежок и побежала, чтобы он не смог ранить меня в ответ. В меня уже попали два раза, и если попадут еще раз, то я проиграю. А это было бы совсем не весело.
Удивительно, как быстро к нашей маленькой игре присоединилось столько людей. И взрослые, и дети носились по площади, веселясь и смеясь. У нас даже выделилось несколько судей, которые следили за тем, чтобы те, в кого попали три раза не халтурили и покидали игровую площадку.
Краем глаза я заметила, как дорогие сани въехали на площадь, но не придала этому значения. Гораздо важнее было то, что в меня целилось сразу несколько людей, и мне нужно было двигаться, чтобы в меня не попали.
Я прищурила глаз, наугад бросила снежок, рассмеялась и отбежала.
— Попала! – закричала восторженно.
— И что здесь происходит?
Леденящий, спокойный тон голоса мужа было трудно с чем-то перепутать.
Люди на площади постепенно перестали бегать и стали оглядываться на дорогие сани, в которых сидел Малкольм, стало раздаваться почтительное: «Милорд», народ отвешивал поясной поклон и собирался вокруг него. Лорд же смотрел на меня, с ничего не выражающим лицом. Я не могла понять злиться он или нет.
Я стряхнула с воротника налетевший снег.
— Я играю в снежки, милорд, — усмехнувшись, произнесла, глядя ему в глаза.
Ноль реакции.
— Садитесь в сани, леди Габриэль.
Ну вот, все веселье обломал! Не зря я от брака ничего хорошего не ждала!
— Вы не хотите присоединиться? – спросила его и сдула с лица рыжую прядь, выбившуюся из-под меховой шапки.
— Нет.
Я вздохнула и обиженно надула губы, но делать было нечего. Рассерженно топая, подошла к крытым саням, украшенным золочеными узорами, приняла руку муженька и села на сиденье.
— Вы такой зануда, милорд! – не сдержалась я и отвернулась к окну.
Народ на площади провожал нас криками и маханиями.
— А ты довольно не сдержана для леди, - парировал он небрежно.
Все еще удерживая на лице обиженную гримаску, посмотрела на него.
— Зачем ты приехал за мной? Ты волновался?
Он не отвечал некоторое время, взгляд его льдистых глаз скользнул по стенке саней, обитой белоснежной тканью.
— Да.
Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.
Погодите-ка! Это что еще за «ту-дум»?!
Почему мое сердце забилось чуточку сильнее, когда он признался, что беспокоился обо мне? И щеки покраснели…
Это, наверное, простуда… Точно! Я слишком долго была на холоде с непривычки!
— Ты мог бы просто послать за мной, - проговорила я.
Постойте… Это я сейчас сказала? А почему тон такой странно-мягкий? И кто мне, черт возьми, объяснит, почему так горит лицо?!
— Да, - просто сказал Малкольм и закрыл глаза. — Я хотел приехать за тобой.
Ту-дум-ту-дум-ту-дум.
— Ах… Эм… - к своему стыду я не нашла, что ответить и просто резко отвернулась к окну.
Зачем он это сказал? Нет, намного важнее, почему он так сказал? Что он имел в виду?
Осторожно скосила глаза на него и заметила, что он внимательно на меня смотрит, изучает. И так уже не в первый раз! Все мое непонятно откуда взявшееся смущение, как рукой смыло.
— Да хватит на меня смотреть, как на насекомое под лупой! – возмутилась я.
Мне показалось, или он будто бы выдохнул? Едва заметное напряжение исчезло из его плеч.
— Я не смотрю на тебя так.
— Угу, конечно! – буркнула я. — Чувствую себя подопытным кроликом.
Вдруг я вспомнила, при каких обстоятельствах оказалась на площади, играющей в снежки. Из-за внезапно озверевшей достопочтенной леди Астайн.
— Малкольм, а что с твоей матерью?
На лицо мужа набежала едва заметная тень, и он посмотрел в окно.
— Не беспокойся об этом.
Я, прищурившись, вглядывалась в его профиль.
Мне-то он сказал не беспокоится, а сам похоже был не на шутку встревожен, если это даже проявилось на его лице. Насколько я могла судить, Малкольм – прекрасно контролирует свои эмоции. А значит какие они должны быть сильными, если он не смог их сдержать.
И тут я задумалась о том, позволяет ли Малкольм себе хоть иногда расслабляться? Он всегда так сдержан… Так… Несчастен?
Я прикусила губу и повернула голову, а затем неосознанно потянулась к нему и взяла его за руку.
— Эй, не раскисай, Снежная Королева. А то все сани своей плохой аурой затопишь! – веселым тоном произнесла я.
Я ожидала, что он отнимет руку сразу же. Но, клянусь Всевышним, муж на мгновение сжал мои пальцы, прежде чем вырвать ладонь.
— Не говори глупостей.
Так-так-так, господин лорд Ледяных гор, а вы не так уж и холодны, как показывает практика, и через вашу броню можно пробиться. Что ж… Это любопытно.
Кто-нибудь! Верните, черт бы вас всех побрал, мою подругу!
Как только мы оказались во дворце на вершине горы, мою Эрику будто подменили! Ходит задумчивая, отвлеченная, почти не разговаривает, губы кусает. И вот что мне с ней делать?
А сейчас сидит на самом краешке кровати, как бедная родственница, руками себя обнимает и качается! Нет, вы понимаете?! Качается из стороны в сторону, будто у нее я даже не знаю, что случилось!
Я осторожно тыкнула в нее пальцем.
— Э-ге-гей!
Ноль реакции… Новый тык.
— Ау!
Снова нет ответа.
— Эрика, блин! – воскликнула я.
Девушка встрепенулась, вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.
— Что такое?
Я нахмурилась и сложила руки на груди. Так-так-так… И что же у нас происходит?
Погодите… Это что? У нее глаза накрашены?! С чего бы вдруг?..
— Эрика… - очень недобро начала я. — А ты ничего не хочешь мне рассказать?
Она виновато опустила глаза. Скрывать свои эмоции, в отличие от некоторых, она не умела совсем. Это и к лучшему. Высматривать на каменной маске, вместо лица, проблески эмоций – очень утомительно. И работа эта, скажем прямо, неблагодарная.
— Давай уже, рассказывай, что там у вас с Густавом случилось и для кого ты тут марафет навела…
Подруга вместо ответа странным взглядом посмотрела на свои ладони и резко их сжала.
И что это должно значить, черт возьми?!
— Ничего. Мы просто немного поругались перед моим отъездом. Он сказал, что моя поездка с тобой в горы прекрасная возможность проверить чувства… Густав был действительно рад, говоря эти слова. И хотя он сказал, что мы поженимся, как только я приеду, но… Я не уверена, что он все еще хочет этого.
— А ты? – спросила я, пристально глядя на нее.
— Я все еще люблю его, — прошептала она.
Вздохнула и откинулась на кровать, глядя в потолок.
— Да я не об этом тебя спрашивала, вы были друзьями несколько лет, а потом вдруг стали тайно встречаться… Все произошло довольно стремительно. Вот и спрашиваю, ты хочешь выйти за него?
Я поднялась на нее и, прищурившись, посмотрела ей в глаза, подмечая печально изогнутую линию губ.
— Хватит тут изображать из себя памятник великой скорби. Надоела уже. Просто ответь мне. Не убью же я тебя за это!
— Да, я выйду за него.
Я застонала и, перенеся вес на один локоть, ударила себя по лицу.
— Прекрасно, я и так знаю, что ты выйдешь за него, потому что… Правильно, я принесла великую жертву и согласилась выйти за Малкольма, чтобы ты смогла счастливо жить вместе со своим ненаглядным. А теперь, внимание, вопрос. Послушай его внимательно! Тыхочешьза Густава замуж?
Она открыла рот, но не произнесла ни слова.
— Понятно. Ты не уверена?
Эрика прикрыла лицо рукой.
