бы легко обхватить ее за талию и прижать к стене.
Ей хочется думать о его губах на ее половой железе, которую она так отчаянно пытается спрятать за волосами или шарфом.
Она хочет подумать о том, каково было бы уступить своим желаниям.
Тебе нужно остановиться.
Она открывает свой ноутбук, чтобы побольше узнать о его отвратительных поступках, отчаянно нуждаясь в чем угодно, что вернуло бы ее к реальности.
Она снова рассматривает фотографии с места преступления — на этот раз под другим углом.
Месть.
Что могли сделать эти трое мужчин, чтобы оправдать такую жестокость?
Эрик не только пытал жертв, но и настроил против себя их семьи.
Один из убитых им Альф был женат, и он отправил его жене палец мужчины с сохранившимся обручальным кольцом.
Она разглядывает каждую фотографию и читает каждый файл, пытаясь сложить кусочки воедино.
Не было никаких улик, связывающих его с преступлениями — он выполнил их безупречно.
Он даже не был подозреваемым, пока…
Он сдался полиции.
Ее рот открывается от шока.
* * *
Кофейня находится всего в миле от заведения, и Элли очень обрадовалась, почувствовав знакомый аромат жареных зерен.
— У вас есть все необходимое на остаток вашего пребывания здесь? — Спрашивает ее доктор Портер, потягивая свой капучино. — Шторм все значительно усложнит. На шинах вашей машины есть цепи?
Она хмурится. — Вообще-то, аккумулятор в моей машине сел. Я каждый день ходила пешком.
Его седые брови взлетают вверх. — Ни в коем случае! Я позабочусь о том, чтобы Джерард забирал тебя по утрам и тоже отвозил домой.
Она качает головой. — Нет, правда, все в порядке…
— Элли. — Доктор говорит мягко, его глаза добрые. — Зима в Лос-Анджелесе сильно отличается от зимы в Грин-Вудсе. Ты не ходишь в таком беспорядке. Тебя унесет ветром или ты замерзнешь насмерть.
Она хочет возразить, но доктор прав. Его беспокойство о ее самочувствии трогает ее сердце, и она кивает. Как бы сильно она не хотела ехать с Джерардом, она также не хочет сталкиваться лбами с человеком, под началом которого работает.
— Хорошо, — соглашается она. — Пока я, наконец, не смогу снова завести свою машину после шторма.
— Отлично! — Восклицает он, открывая свой блокнот. — Теперь давайте обсудим моего любимого пациента.
— О, — говорит Элли, поспешно ставя чашку и открывая ноутбук. — Он твой любимый? Из всех?
— Может быть, любимый — это не то слово, — поправляет он себя, но продолжает улыбаться. — Но он, безусловно, самый умный и интересный обитатель центра Грин Вудс.
Элли кивает, сохраняя нейтральное выражение лица. — Он не такой, как я ожидала.
— И прежде чем мы продолжим, я должен извиниться перед тобой, Элли.
Его слова удивляют ее. — Почему? — Она спрашивает в замешательстве.
Доктор прочищает горло и неловко переминается с ноги на ногу. — Я судил о тебе из-за твоего… статуса, — признается он. — Я нервничал из-за того, что ты работаешь с Эриком. И я вижу, что был неправ. Мне очень жаль, мисс Уинтерс.
Она качает головой. — Ты уже извинялся раньше. Все в порядке…
— Нет, это не так. У меня было бессознательное предубеждение, потому что ты Омега. Я очень смущен и искренне сожалею.
Она кивает. — Спасибо, — шепчет она.
— А Эрик… он может быть трудным, — добавляет он, нахмурившись. — Он легко может использовать свои слова как оружие, и они имеют серьезные последствия. Вот почему я сказал тебе, что в ту минуту, когда тебе стало не по себе, ты должна уйти.
По ее спине пробегает холодок, потому что доктор прав.
Эрик заставил ее развалиться на части по телефону одними только своими словами.
Но она меняет тему, прежде чем последовать этому ходу мыслей. — Почему он здесь единственный Альфа? Это нормально? У вас ведь есть целый приход, посвященный им, верно?
Наступает минута молчания, прежде чем он заговаривает. — Ну, здесь был еще один Альфа. Но, к сожалению, он умер, находясь на нашем попечении.
— О, — неловко произносит она. — Это ужасно.
Он вздыхает. — Помнишь, я сказал, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он был в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не нравился.
Ее накрывает волна тошноты, и у нее появляется чувство, что она знает, к чему клонится история. — Понятно.
— Мы считаем, что Эрик убедил его покончить с собой.
Это как пощечина.
Все влечение, которое она испытывала к Альфе, улетучилось, превратившись в чувство вины и ужаса.
— После этого мы перевели его в звуконепроницаемую изолированную камеру, — продолжает доктор Портер мрачным голосом.
Элли уставилась в стол, отказываясь смотреть доктору в глаза. — За что Кин был там? — спрашивает она, ее голос едва громче шепота.
— Он был серийным насильником.
Месть.
— Похоже, у него комплекс мстителя, — говорит доктор. — Он никогда не говорил мне, но я верю, что убийства, которые он совершил, не были случайными.
— Он сдался полиции, — добавляет Элли. — У них не было причин подозревать его.
— Верно, — соглашается он. — Что-то не сходится, и хотя это не мое дело, я знаю, что ему есть что рассказать. И, может быть, он так и сделает, если когда-нибудь придет время.
Месть. Он сделал это из мести.
Она сглатывает, и хотя это кажется предательством по отношению к Эрику, она рассказывает то, что знает.
— Когда я разговаривала с ним, он намекнул, что для того, что он сделал, была причина, — тихо говорит она.
Доктор Портер слегка улыбается ей. — Возможно. Или, возможно, я нахожу ложную надежду в ком-то, кого никогда нельзя будет искупить.
Я тоже, думает она.
Однако им еще многое предстоит обсудить.
В глубине ее сознания есть насущная проблема.
— У меня также была проблема, о которой я хотела бы поговорить с вами. Ему вводят подавляющие препараты против его воли?
К ее удивлению, доктор кивает. — Да. Чтобы обеспечить безопасность всех остальных.
Она хмурится. — Даже несмотря на то, что в вашем заведении есть только бета-версии и альфы?
— Альфа в колее может одолеть любую Бету, если захочет, — медленно произносит он, глядя на нее так, как будто причина очевидна. — Это небезопасно.
Она хранит молчание, не желая давить на проблему, но это поднимает красный флаг.
Не то чтобы она хотела, чтобы он вошел в привычный Гон, но это должен быть выбор Эрика.
Она откладывает информацию в голове, чтобы доложить Лите.
Но, к ее удивлению, доктор Портер ей сочувствует. — Я знаю, о чем ты думаешь, Элли, — говорит он. — И мне не обязательно это нравится, но он никогда не высказывал мне своих опасений. Иногда ради общего блага приходится поступать неправильно.
Что-то неловкое шевельнулось
